тоже отобрал, вернул в отель вместе с вещами, когда мы поругались!
У него было время разобрать часы и подменить флешку. Голова просто пухнет!
Калмык рывком разворачивает меня к себе.
— Судя по выражению на твоем личике, ты все прекрасно поняла, да? Кто это? — рявкает. — Ты с кем снюхалась, шкура? Отвечай!
— Я не знаю. Ничего о нем не знаю, кроме имени.
— Врешь!
— Не вру. Он себе на уме. Закрытый человек. Я и не подозревала, что у меня в часах что-то было…
Калмык опускает руки и падает в кресло. Плюхается со звуком, как будто корова лепешку наложила. Я одергиваю одежду и поправляю пушистые волосы.
Боров испортил мне прическу.
Ему страшно.
Дико страшно и нервно, что компромат оказался в руках чужака, в то время, когда Калмык занял место у отличной, по всему, кормушки и собирается пойти еще дальше, еще выше…
Папа говорил, что деньги — это лишь средство. То, что они дают, намного слаще. А есть музыка еще более сладкая для ушей, чем богатство. Это власть, амбиции, успех.
Калмыченко присосался к этому источнику и ему понравилось. Даже о том, что он город края поднимает с колен, говорит с гордостью. Может быть, даже искренне гордится, кто его знает…
— Так… — совладав с эмоциями, Калмык останавливает мутный взгляд на мне. — Как его зовут? Как он выглядит?
— Только имя знаю.
— Так говори! — требует.
— Дан.
— Дан?
— Да. Он сокращенно представился.
— Дан. Данил, значит, — кивает Калмык.
Я не спешу его поправлять. Данил — имя распространенное, в отличие, от Даниса. И пусть я не уверена, что Дан и в этом мне не солгал, я не хочу облегчать Калмыку жизнь.
— Данил. Дальше. Как он выглядит? Где живет?
— Высокий, спортивный. Самый обычный на вид. Где живет, не знаю, в отеле виделись. Все…
— Трахалась с ним.
Мое подтверждение не так уж важно. Калмык отправляет меня прочь. Уверена, он перебирает в уме всех Данилов, которые могли перейти ему дорогу. Потом снова подзывает к себе и показывает мне всяких разных Данилов.
— Вот этот вроде похож. Или не очень… — тыкаю наугад. — Нет, не он. Но что-то общее есть. Лицо такое же скупое.
— Как лицо, мать твою, может быть скупым?! Пошла вон, дура! Пошла вон, сука поганая. Иначе твой ебарь получит тебя по кусочкам!
— Тогда он точно сольет все, чем бы это ни было.
***
Двое суток Калмык злился, срывался на подчиненных. Избил одного из них, пинал, как тряпку, потом приказал убрать пострадавшего и уехал сам поспешно. Приезжал посреди ночи и строил всех. Пытался выяснить подробности по указанному номеру телефона, но и здесь его ждал провал.
В итоге он решил позвонить.
Подключил специалистов. В надежде отследить звонок. Меня усадил рядом.
Гудки слишком громкие, заполняют комнату целиком.
Дан отвечает не сразу. Я едва дышу, отчетливо представляя, как мужчина лениво смотрит на телефон и откладывает его в сторону.
Не спешит отвечать.
Может быть, реально занят.
Но, скорее всего, снова проводит показательную порку. Воспитывает. Меня?
Дико страшно.
Я ведь не знаю, кто он такой и что у него на уме. Вдруг конкурент Калмыка? Или реально тот перешел Дану дорогу, и он решил отомстить? Выследил меня…
Просто забавляется.
Ноги подкашиваются.
Очередной гудок скатывается в пустоту.
***
Осло
Я не стал препятствовать отъезду Белки. Все-таки нервы она натягивала струной и дергала их, будто играла на арфе. Арфа души моей, блять.
Все от напряжения звенело.
Поведение Белки натолкнуло меня на мысль о том, что она попала в передрягу сразу же. Но масштабов я не осознавал, пока не копнул глубже.
Навороченный браслет с часами оказался не просто медицинским приспособлением, но и маленьким сейфом для флешки, а ее содержание… Черт, Белка, ты влипла по-крупному, если сперла подобное у человека с возможностями, как у Калмыченко.
Однако препятствовать отъезду Белки я не стал. Но начинил часы сюрпризом. Осталось только дождаться, когда привет доберется до конечного получателя.
Обычно в принятых решениях я не сомневался. Расчетливо расставив капкан, ждал, пока добыча в него попадет.
Но сейчас спокойно оставаться на месте не мог. Крутил в голове постоянно, как крупно влипла девчонка.
Девчонка еще… Дерзкая, очевидно, потому что жила, не бедствуя. Принцесса для родителей. Но с особенностями. Не такая, как все… Не мажорка…
Эксклюзив. В единственном экземпляре.
Чем больше рыл, тем сильнее погружался.
Одному соваться не стоит.
Я могу похвастать бизнесом, приносящим хороший доход. Связями обзавелся.
Но выступать малыми силами не вариант. К тому же остается большая вероятность, что девчонка так и останется преследуемой и будет всю свою жизнь скрываться. Останется ни с чем.
Нет, не такой жизни хочется принцессе Монике. Не такой, какую она была вынуждена вести. Мне хотелось бы посмотреть на рыжую во всей красе и без вынужденных ограничений.
Уверен, она та еще стерва. Стервочка огненная. С характером. Неглупая. Тонкая. Гибкая. Жаркая… С секретиком. С острым язычком, который я так и не попробовал.
Плюс она испортила мне весь отпуск.
Вместо того, чтобы отдохнуть, я взялся за привычную работу, но тщательнее, чем прежде. Никому не доверяя самое ценное.
И когда наступило понимание, что я лезу в то, что сам сдвинуть с места не в силах, пришлось обратиться за помощью. Хотя, какой, к черту клич о помощи. Кое-кто мне должен. Бывший босс…
Арсенов Тигран Эдуардович.
***
Последний раз я виделся с супругой Тиграна, Марией, пять лет назад. Оставил ее, беременную, на попечении мужа, выполнив перед этим свои обязанности по охране.
Несколько месяцев капризную девчонку охранял и думал, что чокнусь.
Но теперь понимаю, что несколько месяцев капризов, заскоков, нервов и страхов беременной Марии были просто отдыхом в райском местечке, по сравнению с чистилищем, устроенным Моникой.
Еще эта рыжая упрямая сучка радостно побежала к вратам в самое пекло.
***
У Арсенова сейчас двое детей. Сын и дочка: Леон и Ани.
Пришлось подождать возвращения семьи в гостиной.
Каждая минута на счету. Волнение несвойственными мне приступами сжимает грудь тисками.
Знаю, что добираться до родины Моники будут на машинах, это займет время.
Я опережаю их, но все равно тревожусь.
Рыжая может впасть в панику. Теперь понимаю, что у ее панических атак более чем серьезные причины. Она может делать вид, что самая умная и высокомерно нести чушь, и не всем это понравится.
Словом,
