– А, это ты, дружочек! – вдруг раздался сзади знакомый голос господина шерифа. Он улыбался. – Я всегда возлагал на тебя большие надежды. Ну что же, добро пожаловать в наш клуб!
28
– Привет, дорогой.
Я обернулся.
Моя боевая подруга Лизетта Энмайстер – бледная, с отчетливыми темными кругами вокруг глаз – стояла на пороге, кутаясь в шелковый халат и щурясь на яркое солнце.
– Привет! – Я похлопал ладонью по теплой ступеньке. День стремился к полудню, но в городе было удивительно тихо. – Как ты?
– По-прежнему люблю тебя, хотя и не знаю, за что. – Лиззи присела рядом и чмокнула меня в щеку. – Чем все кончилось? Что я пропустила? Ты что-нибудь понял?
Понял ли я что-нибудь? Я – такой сообразительный, исполненный живого, острого ума и цепкой жажды нескучной жизни? Конечно. Когда сам господин шериф пребывал в очевидном сомнении – там, под землей, подле утыканного проводами Стэна Шатла, человека, возомнившего себя достаточно готовым и знающим, чтобы встать в один ряд с избранными, но не оценившего вовремя всю ограниченность своих возможностей, ибо кто он? всего лишь обычный человек! – когда мы с Дройтом стояли там, и я целился в лоб несостоявшемуся богу, этой жертве тщеславия и самомнения, а господин шериф не очень уверенно просил не стрелять, потому как Шатл еще может для чего-нибудь пригодиться; уже тогда я понял и принял решение самостоятельно, за всех нас, в том числе и за графа Винздорского: я спустил курок, а потом прошелся из «беретты» по всему остальному, что было в комнате, перезарядил и еще раз прошелся – еще бы я не понял! Добро пожаловать в клуб.
– Я кучу всего понял, любимая. Например, я понял, кто теперь будет начальником отдела контроля за информацией.
– Кто же? – устало улыбнулась мне Лиззи. Она еще не пришла в себя окончательно: Люлю нашел мою девушку в подземелье, пристегнутой к стальному столу, сильно смахивающему на разделочный.
– Ты, дорогая!
– А как же Стэн?
– Он умер.
– Ты видел тело?
Я кивнул.
Да. Я видел тело.
– А что с этим мерзавцем Вайпером?
– Тоже умер. Причем, несколько раз. Такой был забавник!
– Так что же, все кончилось? – в голосе Лиззи чувствовалось откровенное разочарование.
– О нет, даже не жди, дорогая! Во-первых, мы с тобой еще не поженились…
– Ну так сделай мне предложение. А во-вторых?
В кармане рубашки запиликал мобильник.
– Сэмивэл, дружочек, – услышал я дружелюбный голос г. шерифа. – Ты уже позавтракал? Тогда будь любезен, навести господина Тамуру. Нас ждут государственные дела.
– Уже еду. – Я отключился и взглянул на смотрящую на меня с любопытством Лиззи: вкус к жизни просыпался в ней на глазах. Не забыть бы только выбросить из холодильника мешок с останками клона Дройта! – А во-вторых… скажу тебе по секрету, теперь это не кончится никогда!
Послесловие
– …Я категорически настаиваю на том, что так называемые варвары ничем не хуже прочих людей. В том числе и нас с вами, милорды! Категорически настаиваю! – Маркиз Гендеринг воздел толстый палец к теряющемуся в полумраке потолку: в Палате лордов по давней традиции горели лишь свечи, жирные основательные свечи в тяжелых старинных подсвечниках; от слепящего солнца окна плотно прикрывали ставни; бесперебойно функционировавшая система «климат-контроль», устроенная стараниями японского князя Тамуры, дарил присутствующим на заседании блаженную прохладу, будто и не было на улице изнуряющей июльской жары. – Да-да! Тумпстаун вполне созрел для общечеловеческих ценностей, – неистовствовал оратор, – настало время сказать «добро пожаловать» политкорректности и распространить на так называемых варваров, – последнее слово маркизу явно не нравилось, он даже сморщился, будто сожрал целиком лайм вместе с кожурой, – все блага цивилизации и высокой культуры. Пора положить конец бездумному истреблению этих несчастных, милорды, следует протянуть им широкую руку помощи и начать с бесперебойных поставок продуктов питания на безвозмездной основе! Их лидеры по праву должны сидеть здесь, вместе с нами, и решать нашу общую судьбу посредством свободного волеизъявления!..
– Как он сказал? – наклонился Люлю к Аллену Дику Дройту. – Воле… чего?
– Волеизъявления, – тихо, но внятно пояснил хмурый граф Винздорский. – Он имеет в виду, что варварские вожаки придут в Палату, сядут рядком и поделятся горестями своего тяжкого бытия, а мы их пожалеем, погладим по головам, утрем им сопли и всяко поможем. Дадим пожрать, подарим пару ящиков «узи» и вообще создадим всяческие условия для того, чтобы они могли как можно дольше и эффективнее самовыражаться. У них, видите ли, культура очень самобытная. Красивые коврики вышивают. Спертыми у нас нитками.
– А пару штурмовиков с комплектом ракет класса «воздух-земля» им не надо? Для полного счастья? – шепотом возмутился Люлю. – Вот сэр Бэтс предлагает держать варваров в краалях и с этим я почти согласен: держим же мы в загонах коров и всяких там коз! А этот хочет щедро поделиться благами цивилизации! Надо же! Может, нам просто повеситься или застрелиться, чтобы варварам было удобнее? Чтобы им остались общечеловеческие ценности вместе со всем нашим добром, нажитым непосильным проливанием пота.
– Не исключено, что еще минут через пять наш борец за права человека договорится и до этого. Демократии никогда не бывает достаточно. – Господин Дройт пожал плечами и поднес спичку к потухшей трубке. – Черт знает что творится!
– Слушай, Аллен! – Люлю заерзал на месте, вхолостую сжимая и разжимая кулаки. – Давай на него балкон уроним, пока он тут нам полную политкорректность не развел? Выйдет несчастный случай. У него в особняке дивный такой балкон есть, с завитушками. Тяжелый. Так вот я там подпилю кое-что, а потом…
– Нет, балкон – это будет слишком, – раздался голос неслышно появившегося князя Тамуры. – Зачем же историческое здание ломать? Просто наступи ему на ногу.
– Да! – воодушевился Люлю. – Точно! Пусть только попробует не извиниться!
Среди собравшихся тем временем нарастал возмущенный рокот, и маркиз Гендеринг возвысил голос, заблестел тяжелой оправой очков, зачастил.
– Отбросьте свои застарелые предрассудки, милорды! Признайте наконец, что мы уже много лет безжалостно и безо всяких веских причин истребляем несчастных коренных жителей степей и пустынь, сводим их поголовье к фактическому нулю, а разве простит нам это история и разве простят нам это потомки?! Я первый готов присоединиться к моим братьям!.. – патетически воскликнул борец за права варваров.
Собрание на глазах закипало. «Нет, вы слышали: братья! Эти вонючие мужики с дубинами – братья ему! Оно и видно!» – доносились возмущенные возгласы.
– С потомками мы как-нибудь договоримся, сэр! – звучно вступил барон Такбелл. – А вот равенство – это интересно. Перспективно. Предлагаю начать уравниваться прямо сейчас. Когда мне попадается варвар или любая иная сволочь, я тут же даю ему в морду, после чего стараюсь немедленно свести его поголовье, как вы точно заметили, к нулю. И вы говорите, что первый готовы присоединиться. Так я прямо сейчас начинаю вас рассматривать как варвара, отбросив всякие там предрассудки. У вас нет возражений?
Маркиз Гендеринг обомлел, под выкрики «в морду ему, в морду!» искательно огляделся, но поддержки своим передовым взглядам не нашел нигде.
– Как он мне надоел… – Господин Дройт сокрушенно покачал головой. – Нет, Люлю, в области демократических преобразований нам еще работать и работать.
– И не говори, – вздохнул Шоколадка, видя, что барон Такбелл безнадежно его опередил. – Демократия в очевидной опасности.
– Однако же, господа, – задумчиво произнес князь Тамура, – надо как-то обезопасить общество от подобных инцидентов в будущем. Просто смешно даже.
– Непременно, – кивнул господин Дройт. – Я уже предпринял шаги, – и он показал собеседникам толстую кожаную папку с бумагами. – Будущий уголовный кодекс.
В зале тем временем страсти накалились до предела: к маркизу с обнаженными клинками двинулось уже несколько лордов.
– Этак его, пожалуй, в окно выкинут. Вместе со ставнями, – философски заметил князь Тамура. – И поделом.
– Довольно! – подал тут голос герцог дю Плесси, зазвонил в серебряный колокольчик, и шум пошел на убыль. – Маркиз… сколько можно! Вы нам чертовски надоели с вашими волосатыми братьями и с дурью вроде политкорректности. Скоро вы предложите применять ее к свиньям или к курам-несушкам. Так решительно не годится. И при моей жизни этому не бывать! – Герцог легко взмахнул рукой, словно отгоняя назойливую муху. – Мой дорогой барон Такбелл, чтобы нам к этому больше не возвращаться, очень прошу вас… прямо сейчас решите наши общие разногласия с маркизом Гендерингом в частном порядке, лучше на шпагах, а впрочем… как вам будет удобнее, сэр. Мы же перейдем к обсуждению проекта принципиально нового уголовного кодекса, который нам любезно подготовил граф Винздорский. Не время размениваться на мелочи.
