— Если бы ваш хозяин считал так же, меня бы здесь не было. Так что всё совсем наоборот. Я ему нужен. Не знаю зачем и какие у него планы, но то, что я вышел из вашего логова живым — явное тому доказательство, — усмехнулся в ответ Старый Лис, одновременно приготовившись отразить любую атаку.
Женщина замерла, словно натолкнувшись на стену. На её лице промелькнула целая гамма чувств — от растерянности до злости. Понимая, что её мозг сейчас работает, как компьютер, просчитывая возможные варианты, Старый Лис поспешил добавить масла в огонь.
— Думаю, ваш хозяин отводит мне роль проводника в своей игре. Из всех, кто хоть что-то знает об этой планете, я единственный, кто побывал на ней и до сих пор находится на свободе. Все остальные либо умерли, либо в тюрьме. И заметьте, Сандра, в имперской тюрьме.
— Намекаешь на то, что нам не удастся найти тебе замену? — зло спросила она.
— Как я уже сказал, не знаю. Это всего лишь мои измышления, — пожал плечами Старый Лис.
— Умный Лисёнок, — снова зашипела Сандра. — Недаром шеф так старательно втолковывал мне, что до дома вы должны добраться оба.
— Думаю, после получения нужной информации вы поспешите изменить ситуацию. И постараетесь сделать это лично, — усмехнулся в ответ Лис.
— Кто знает? Я ещё ничего не решила, — ответила Сандра, хищно улыбнувшись.
— Решила. Вас останавливает только незнание планов вашего хозяина, — улыбнулся Старый Лис с ноткой абсолютной уверенности в голосе.
— Похоже, ты специально называешь его моим хозяином, чтобы разозлить меня. Чего ты добиваешься? Думаешь, что, разозлившись, я расскажу тебе больше, чем нужно? — вдруг спросила она, отступив на шаг.
— Нет. Мне ничего не нужно от вас. Скажу больше, я всегда был против этого проекта. На мой вкус, лучше уж наркотики, чем отравляющий газ.
— Вот как? И почему же это? Чем наркоторговцы лучше нас? — откровенно удивилась Сандра.
— Да потому, что к наркотикам основная масса людей приходит самостоятельно. Конечно, бывают исключения, но основная масса — сами. И скажу откровенно, я никогда не считал их больными. Все эти наркоманы не больны ничем, кроме собственной глупости. Так что, как я уже сказал, на мой вкус, наркоторговцы лучше вас.
— Только этим? Только тем, что они уничтожают глупцов? Или тем, что они не мешают вам жить? Вы не боитесь их, но очень боитесь нас. Разве не так?
— Страшны не вы сами по себе, а ваши методы. Вы убиваете всех подряд. Даже тех, кто не сделал вам ничего. Ни плохого, ни хорошего. Убиваете только потому, что вам так хочется. Вам кажется, что таким образом вы заставите правительства отступить, а на самом деле вас считают бешеными зверьми. Теми, кого нужно просто уничтожать — как болезнь, как вирус. И никогда, слышите, никогда ваши цели не будут достигнуты.
— Это вы так думаете, — ответила Сандра не очень уверенно.
— Так думают правительства всех стран. На борьбу с вами брошены огромные средства, силы, техника. Так что ни одно правительство не пойдёт на уступки. Ведь это будет означать, что всё перечисленное было потрачено впустую. Ни один президент, ни один король, халиф или император не пойдёт на такое. Им будет гораздо проще выделить ещё денег на борьбу с вами.
— Хочешь сказать, что наши усилия тщетны? — удивлённо протянула девушка. — Я помню, что ты работал когда-то на правительство, а значит, знаешь, что говоришь. Но рано или поздно мы всё равно добьёмся того, что чиновники начнут заботиться о нуждах бедных, а не уничтожать их, словно крыс. Знаешь, что было со мной?
— Откуда? — пожал плечами Старый Лис. — Могу только догадываться, исходя из того, что уже слышал.
— Ну-ка, расскажи. Это даже интересно.
— Вы принимали участие в каком-то восстании или бунте, и вам сожгли лицо. Вы умудрились выжить и оказались в больнице для неимущих. Вас спасли, но пластические операции проводятся только платно, а значит, после того как вы поправились, вас просто вышвырнули на улицу. Там вас подобрал хозяин и помог обрести лицо. История не самая простая, но и незамысловатая. Таких как вы, к сожалению, сотни, если не больше. Я всегда говорил, что глупая политика и нежелание чиновников работать частенько порождает собственных убийц.
— А ты и вправду умный, — помолчав, кивнула Сандра.
Развернувшись на каблуках, женщина прошлась по каюте. Потом, снова опустившись на диван, закинула ногу на ногу. Подол лёгкого платья из паучьего шёлка соскользнул гораздо выше середины бедра, но она словно не заметила этого. Качнув несколько раз ногой, она глотнула кофе и, вздохнув, тихо сказала:
— Ты прав. Всё так и было. Только это был не бунт. Нас пытались выгнать с нашей земли только потому, что в ней обнаружили залежи какого-то металла. Компания, подавшая заявку на разработку, чтобы не выкупать у жителей землю, наняла какого-то хлыща, и очень скоро он составил отчёт, в котором называл нашу жизнь социально опасной. Потом появилась полиция. Нас вытаскивали из постелей и швыряли в грузовики как скот. Детей разлучали с родителями, а мужей с жёнами. Нам не давали даже собрать хоть что-то, что могло бы пригодиться на новом месте, а любого, кто пытался сопротивляться, просто забивали насмерть. С тех пор я ненавижу всех богачей. Всех тех, кто вот так, походя, уничтожил целый народ. И до тех пор, пока я могу двигаться, я буду их уничтожать.
— Глупо. Этот путь приведёт вас на край могилы. Рано или поздно вас убьют.
— И что же тогда делать? Только не говори мне о прощении и забвении. Такое невозможно забыть.
— Знаю. Но это не повод убивать невинных людей. Месть должна быть адресной, направленной на того, кто принёс вам боль и страдание. И не всегда это должна быть смерть. Для большинства этих людей гораздо страшнее потерять не жизнь, а деньги. Статус, положение в обществе — вот их болевая точка. Вы убиваете одного, а на его место приходят двое. Посмотрите статистику рождаемости. У каждого, чей банковский счёт обозначается цифрой со многими нулями, имеется по двое, а то и больше детей. А это те, кто придёт на смену убитому. Но отнимите у них богатство, уничтожьте то, что они с такой любовью строили, и вы увидите, как они окажутся в отчаянии. На самом дне.
— Это слишком долго, — подумав, проворчала Сандра.
— Месть — это блюдо, которое подаётся холодным, — ответил Старый Лис.
— Ты и вправду умный. Ладно, Лисёнок, будем считать, что свою жизнь ты себе выговорил, — ответила женщина и, поднявшись, вышла из каюты.
* * *
Пройдя следом за техножрецами на нижний уровень орбитальной крепости, Альказ оказался в странном помещении, предназначения которого ксеноброн никак не мог понять. На первый взгляд, это было нечто среднее между пыточной и молельным залом. Даже зал, где проводилось моление духу корабля, не так напоминал пыточную. Скорее, он производил впечатление операционной. А здесь у растерянного ксеноброна первым делом возникали ассоциации с камерой пыток.
Разложенные на узких столах предметы добычи информации, расставленные вдоль стен и свисавшие с потолка агрегаты для причинения боли. Всё это наводило Альказа на мысль, что добром этот вызов для него не закончится. Привычным жестом попытавшись положить руку на рукоять сабли, ксеноброн вспомнил, что безоружен, и удвоил осторожность. Словно заметив его состояние, верховный техножрец небрежно отбросил в сторону несколько странного вида щипцов и, усевшись прямо на стол, весело сказал:
— Ну что, бунтарь, готов служить империи дальше?
— А разве я отказывался? — ответил Альказ вопросом на вопрос, становясь так, чтобы исключить нападение сзади и оказаться поближе к куче всяких режущих инструментов.
Даже имея природные кинжалы, он отлично понимал, что в схватке одного против многих шансы есть только в том случае, когда один имеет возможность воспользоваться оружием. Любым. Пусть даже ножами для снятия кожи с жертвы.
— Ты не отказывался, — легко согласился верховный. — Но после того, что тебе пришлось услышать от генерала, любой начал бы задумываться об этом.
— Один генерал — это ещё не империя. Я служу империи, и не хочу сомневаться в ней, — ответил Альказ, внутренне кривясь от собственной высокопарности.
— Хороший ответ. Такие слова хороши на приёме у верховного управляющего, а я, верховный техножрец линкора, должен знать, что ты думаешь на самом деле, — сказал верховный, продолжая скалить в усмешке клыки.
— И что вы хотите услышать?
— То, что ты думаешь на самом деле. Поверь, это не простое любопытство. В данной ситуации это очень важно.
— И что же это за ситуация?
— Хорошо. Я расскажу тебе всё. Но с условием: о нашем разговоре никто не должен узнать и откровенность за откровенность. Договорились?
— Это уже два условия. Но я согласен, — помолчав, кивнул Альказ.
— Тогда слушай. Я недаром спрашивал тебя, что ты думаешь про возможную экспансию на планеты мягкотелых. Ты был прав, когда сказал, что нас ждёт большая война. Это так. Но избежать её мы не можем. Никак.
