весь разговор, воскликнул грозно:
– Несчастный юноша! Кто принуждал тебя к этим словам? Кто заставлял тебя открывать свою веру? Ты сам выбрал себе судьбу и ныне умрешь вместе с твоим товарищем!
И он приказал солдатам:
– Возьмите его и обезглавьте!
Тут Саприкий стал белым как снег и сказал: «Господи, за что ты отнял у меня свою благодать? Неужели и в смерти мой враг превзойдет меня?» И поскольку никто не отвечал ему, он опять спросил через некоторое время: «Господи, но к чему же тогда жизнь моя и смерть моя, если Никифор все равно угоден Тебе больше меня?» И почувствовал Саприкий, что силы покидают его и спросил:
– За что вы хотите обезглавить меня?
– За то, что ты не желаешь приносить жертвы нашим богам, – сказал судья.
Саприкий, пройдя еще несколько шагов, остановился и промолвил тихо:
– Не убивайте меня. Я сделаю все, что вы скажете и принесу жертву.
– Не делай этого, возлюбленный брат мой, – закричал Никифор, – не отвергай Господа нашего и не губи своей души!
Но Саприкий, уже не слышал его – так уязвленная гордость овладела всем его существом. Он подошел к жертвеннику и принес жертвы. В ту же минуту он был освобожден, отпущен на все четыре стороны и ушел, ощущая в душе страшную пустоту.
– Ну а ты? – спросил судья Никифора, – образумился наконец или нет? Принеси жертвы и ступай куда хочешь.
– Нет, – сказал Никифор с горечью, – убейте меня вместо того, кого считал я своим другом и братом. Убейте, потому что Господу своему я никогда не изменял и не изменю!
Судья дал знак, и палач, взмахнув мечом, отрубил Никифору голову. И принял Господь его душу, а Саприкия отринул от Себя навсегда.
(Кончина святого мученика Никифора последовала в 260 г., память его отмечается 9 февраля).
Св. Григорий Неокесарийский
В то время, когда христианская вера только-только начала распространяться по Римской империи, жил в пустынной местности близ города Неокесарии святой муж по имени Григорий. Был он известен многим своей великой ученостью и христианскими добродетелями. Поэтому немногочисленные христиане Каппадокии почли за честь иметь его своим наставником, и блаженный Федим, епископ Амасийский, посвятил его в сан и поставил во главе Неокесарийской церкви.
Получив известие о своем избрании Григорий тронулся в путь, предполагая засветло дойти до Неокесарии. Но жаркое солнце и различные непредвиденные затруднения задержали его за городом. Близился вечер, небо заволокло тучами, ночь обещала быть бурной и дождливой. Видя это, Григорий стал оглядываться по сторонам в поисках места для ночлега, но не увидел ничего кроме языческого храма, стоящего у дороги. Там и пришлось ему заночевать. В храме том было много идолов, в которых жили бесы. Являясь жрецам и беседуя с ними, они выдавали себя за богов.
Зная это, Григорий вздохнул, сокрушаясь о людском заблуждении, но кротко сказал жрецу храма, пустившего его внутрь: «Сын мой, ты оказал мне истинное благодеяние, укрыв от непогоды, сделай для меня еще одну милость: позволь помолиться перед сном».
Жрец, решив, что Григорий намерен просить о чем-то его богов, сказал на это: «Молись хоть до утра» и ушел к себе. Пользуясь этим разрешением, Григорий прилежно обошел весь храм, осеняя каждого идола крестным знамением. По совершении такового знамения, едва святой муж опускал руку, бес, прятавшийся в идоле, вылетал вон, вопя дурным голосом, и с громким шипением исчезал. Изгнав таким образом всех демонов, Григорий совершил вечернюю молитву и спокойно проспал всю ночь.
Утром он поблагодарил жреца и отправился дальше в путь. А жрец стал приносить жертвы идолам. Но, вопреки обыкновению, никто из бесов не явился к нему и не заговорил с ним. Недоумевая, что же такое случилось, он воскликнул: «Боги мои, где вы?» – «Здесь мы, – закричали они издалека, – но не вернемся обратно до тех пор, пока Григорий не снимет с нас своего заклятья!»
Поняв, что речь идет о страннике, который провел ночь в его храме, жрец, кипя негодованием, бросился за ним следом и вскоре догнал его неподалеку от Неокесарии.
– Так-то ты отблагодарил меня за мою доброту! – закричал он, хватая Григория за полу, – я допустил тебя в храм, а ты всех моих богов заклял и прогнал прочь! По твоему это хорошо?
– Не знаю, что и сказать тебе, сын мой, – ответил на это Григорий. – Но как ты думаешь: достоинство твоих богов не страдает от того, что они только с моего разрешения могут вернуться в свой собственный храм?
– Ах, к чему все эти разговоры! – продолжал возмущаться жрец, – сними заклятие с моих богов и ступай своей дорогой.
Григорий с улыбкой покачал головой, потом вырвал из своей книжки небольшой листок и написал на нем: «Григорий – Сатане. Можешь вернуть бесов своих на прежнее место. Я не возражаю». Отдав эту записку оторопевшему жрецу, Григорий сказал:
– Положи письмо на алтаре. Я думаю, жалкого кусочка этого вполне достаточно для того, чтобы восстановить утерянное величие твоих богов.
Жрец побежал обратно в храм, вполне удовлетворенный таким исходом дела. Он сделал все так, как велел ему Григорий. Бесы в самом деле вернулись и стали беседовать со жрецом как прежде. Известие об этом чуде быстро распространилось по округе. Многие язычники, слыша о таком великом посрамлении своих богов, совершенно разуверились в них и крестились.
Между тем Григорий пришел в Неокесарию и был с великой радостью встречен своей паствой. Собрав общину, Григорий сосчитал всех христиан и оказалось, что в большом городе число последователей Христа едва достигало семнадцати человек. Все остальные пребывали во тьме языческого невежества и немало не заботились о спасении своей души.
Не смущаясь этим, Григорий приступил к своему труду. На другой же день отправился он проповедовать Евангелие. Слушавших его сначала было мало, но прежде чем кончился день и зашло солнце, их столько присоединилось к первому собранию, что они составили уже толпы народа. А поскольку Григорий был муж кроткий и красноречивый, то дня не проходило без приобщения к вере христовой все новых и новых горожан. Множество людей с женами и детьми собирались к дому Григория, чтобы слушать его проповеди и видеть чудесные исцеления, которые происходили, едва он касался болящих своей рукой. В особенности много крестилось в дни чумной эпидемии случившейся вскоре, ибо стоило только Григорию с молитвою войти в дом, как зараза моментально уходила из него. Когда число христиан умножилось, Григорий пожелал построить церковь на одном красивом месте близ горы. Прихожане собрали средства и начали уже класть фундамент, но тут оказалось, что
