— Мы ничего не делаем, просто смотрим, — нахально ухмыльнулся парень лет четырнадцати с огромной щелью между двумя верхними передними зубами.
Я оттолкнула его от машины. Дверца уже была открыта.
— Просто смотрим? Ты меня за дурочку считаешь?
— А чем ты докажешь?
Я приблизила свое лицо к наглецу и произнесла:
— Доказывать я ничего не собираюсь, ты, придурок малолетний.
Рот парнишки захлопнулся, потому что он стиснул зубы и замахнулся на меня грязным кулаком.
Я перехватила его руку и завела наглецу за спину. Он тут же заныл противным гнусавым голосом:
— Больно… Пусти…
Я отпустила парня. Тот ухватился за плечо и стал орать:
— Тебе конец! Ты, тварь…
Я пнула его ногой под зад.
— Пшел вон, козел мелкий! Ну…
Мальчишка поплелся прочь, остальные двое, такие же противные, как и первый, последовали за ним.
Осторожно приблизилась Галина.
— Чего они хотели? — спросила она.
— Покататься, наверное. Но не будем отвлекаться. Прошу в седло!
Мы сели в машину, и я запустила двигатель. Но прежде чем тронуться с места, я обошла вокруг «Фольксвагена», чтобы убедиться в том, что эти мелкие хулиганы не учудили еще что-нибудь. Они могли проткнуть колеса, подставить гвозди с той и другой стороны, разбить стекла. Все вроде бы было хорошо. Я села за руль и вырулила на проезжую часть.
— Рассказывай, — произнесла я, когда мы выехали на дорогу.
— Что рассказывать?
— Все по порядку. Как ты оказалась в руках бандитов?
— До смешного просто: я вышла из дома, а они подскочили, ухватили под руки и втолкнули меня в машину.
— Машина где стояла?
— Во дворе дома.
— Откуда они узнали о том, что ты живешь именно там?
— Не знаю.
— Зато я знаю. Они вычислили номер моего телефона, установив подслушивающее устройство.
— Не может быть!
— Вот и представь себе. А теперь я хочу послушать историю о том, как тебе в голову пришла мысль выйти из дома без моего разрешения.
Галина долго сопела, признаваясь этим в совершенной глупости. Затем начала исповедоваться.
— Мне нужно было встретиться с ним.
— Зачем?
— Нужно.
Галина отвернула голову.
— А мне нужно знать ответы на мои вопросы. Понимаешь? Я должна обеспечить твою безопасность. И когда я уже сделала это наполовину, ты выкидываешь такие коленца, что мне становится стыдно за тебя! Конечно, я тоже виновата в том, что нас рассекретили. Мой звонок домой подсказал бандитам адрес. Но это еще полбеды! Я бы на пушечный выстрел не подпустила посторонних к своему жилищу, никто бы к тебе пальцем не прикоснулся! Ладно, дело сделано. Будем считать, что все в прошлом. Теперь признайся, у вас любовь?
Галина долго не отвечала, а я не торопила ее. Наконец она тихо произнесла:
— Да.
Для меня это было неприятным сообщением. Не хочется говорить, но у меня появилось брезгливое чувство. Умирает молодой муж, страдающий сердечной болезнью, а его друг заводит шашни с его женой. Причем это чувство взаимно.
У меня даже появилась неприятная мыслишка: а не было ли совершено убийство, чтобы двоим людям соединиться друг с другом? Но потом я ее отбросила. Чтобы уйти от одного человека у другому, достаточно тривиального развода.
Чтобы убить человека, нужны мотив, орудие убийства и возможность совершить преступление. Допустим, есть мотив. Хотя и притянутый за уши. Но орудия убийства нет — человек умирает от сердечного приступа. Возможности тоже нет. Короче, полный облом.
Я решила больше не задавать вопросов, хотя мне было интересно, когда завертелись карусели — до кончины Михаила Кузнецова или после? Ладно, выясним, если на то будет воля всевышнего.
Запиликал мой сотовый телефон.
— Алло?
— Слушай, Евгения! — Я услышала голос Николая Симонова. — Прихожу на обед, а в квартиру лезет какой-то старый хрен.
— Кто? Олег Петрович Панин?! — крикнула я. — Небольшого роста, весь седой, благообразная внешность?
— Нет, твое описание не подходит. Он похож на уголовника. Морда красная, глаза блеклые. Стрижка крутая.
— Не выпускай его, я еду!
Глава 13
— Что случилось? — спросила Галина.
— В твою квартиру постоянно лезут непрошеные гости. Первым был Панин со товарищи. Потом Вадим. А теперь еще кто-то, кого я не знаю.
— Господи, когда только закончится этот кошмар?
Мы приехали на Артиллерийскую улицу. Ничего страшного: пока я рядом, Галина в безопасности. Мы поднялись на шестой этаж и позвонили в дверь.
Я бы удивилась, если бы дверь открыл кто-то другой, а не Николай.
— Привет! — воскликнул Симонов, представая перед нами. — Слушай, не квартира, а проходной двор какой-то…
— Тише, — шикнула я, — со мной хозяйка.
— Молчу, — осекся Николай. — Прошу пройти.
Я познакомила Галину и милиционера друг с другом.
— Здравствуйте, — улыбнулась моя клиентка.
— Весьма рад, — засиял Симонов. — Весьма. Вы извините, но я приглядываю за вашей жилой площадью. В свободное от работы время, конечно. Вы не возражаете?
— Что вы, — чуть ли не пела Галина, строя ему глазки.
Я прокашлялась. Новоявленные голубки оторвались друг от друга и обратили внимание на меня.
— Где нарушитель границы? Снова на кухне? — усмехнулась я.
— Где же еще их собирать, на балконе, что ли? — недоумевал Симонов.
На кухонном табурете с руками за спиной и наручниками на запястьях тосковал не кто иной, как… дядя Вова.
Его красное лицо в морщинах резко контрастировало с белоснежной кухонной мебелью.
— Кто это? — пискнула Галина.
— Дядя жениха бывшей коллеги твоего мужа. Не будем вдаваться в подробности, это очень сложно.
Дядя Вова подал голос:
— Слышь, телка! Что за дела? Пусть этот мент снимет браслеты.
— Спешим и падаем, — произнесла я. — Слушай, дядя! Я же предупредила тебя вчера, чтобы ты не совался сюда. Розовые шипы в заднице отбили твою память?
— Пошла ты… — Дядя Вова начал брызгать слюной. — Я тебя в гробу видал!
Ну и так далее.
Я недолго послушала его вопли, а затем перебила:
— В гробу меня хотели видеть многие, но до сих пор я жива и здравствую, старый ты козел. Приключений захотел на старости лет? — Я посмотрела на Симонова: — Как он попал сюда?
— Известно как, с помощью отмычек. Сначала он позвонил в дверь, я не ответил. Затем слышу — замок проворачивается. Я — в укрытие, а он заходит. Пришлось брать. Пытался сопротивляться, достать финку, но не успел. Ты хоть объясни, кто он такой.
— Долгая история, — сказала я. — Этот человек думал, что в квартире хранятся десять тысяч долларов.
— Ого! — причмокнул Николай. — А они здесь действительно хранятся?
— Конечно, нет, — произнесла я. — Деньги сейчас гуляют неизвестно где.
— И нам надо срочно их найти, — пояснила Галина, — это долг моего покойного мужа.
Я повернулась к пленнику.
— Так что, дядя Вова, зря ты лез в квартиру. Ничего здесь нет, кроме надежной охраны. Лопухнулся ты, старый уголовник.
Дядя Вова принялся проклинать всех подряд, но больше всего выражений досталось на долю племянника, его бабы и собственной жадности.
— Ну, что будем с ним делать? — спросил Симонов. — Вызываем группу?
— Сам-то что думаешь по этому поводу?
— Вам решать. Квартира Галины, пусть думает, что делать с вором.
— Я ничего не взял! — воскликнул дядя Вова.
— Конечно, потому что твою попытку пресекли на корню. Хорошо, что квартира под охраной.
— Барахло меня не интересует, — сказал пленник. — Вот десять кусков были бы хорошим кушем. Но раз денег здесь нет, то и состава преступления нет.
— Состав преступления налицо, — сурово произнес Симонов. — Незаконное проникновение в жилище с целью хищения — раз, сопротивление сотруднику милиции — два. Еще много чего другого можно припаять. Дело только за хозяйкой. Если она напишет заявление, то дело закрутится. У тебя сколько судимостей-то?
— Тебе-то какая разница? — буркнул дядя Вова.
— Ты полегче на поворотах-то. А то не посмотрю, что ты старик.
Уголовник вздохнул и ответил:
— Восемь раз сидел. Не рекорд, конечно.
— Кому нужны такие рекорды, — усмехнулась я. — Пора бы угомониться, старик ведь. Ан нет. Кстати, ты не в розыске?
Дядя Вова покачал головой:
— Честно отсидел последний срок.
— А дача на какие деньги построена?
— Все-таки я на зоне зарабатывал! А здесь фирму открыл.
— Ну да, конечно. Сейчас, конечно, ничего не докажешь, но, по-моему, ты не угомонился. Ольгу Скворцову, например, подбивал на компьютерное воровство.
Пленник поднял на меня глаза и уставился, словно на воскресшего Железного Феликса.
— Откуда ты про это знаешь?
— Профессиональные тайны открывать не собираюсь.
