модель планетария: в прозрачной тишине яркие звездочки, словно приклеенные к иссиня-черному бархату, перемигивались друг с другом загадочным шифром.
Витя подумал, что никогда не видел такого огромного звёздного неба. В городе оно казалось тусклым, неживым. Здесь же, вдали от ярких источников света, оно выглядело загадочным и пронзительно бесконечным, как время и как сама жизнь.
Он вздохнул. К нему подошла Лена, и сама взяла его за руку.
— Вить, думаешь, все будет хорошо?
Он посмотрел на нее, заспанную и такую красивую, словно та самая утренняя звезда, мерцающая с небосклона.
— Да.
— А что там будет в городе?
— Не знаю. Наверное… мы кого-нибудь найдем, кто нам поможет… поможет вернуть нас назад.
— Думаешь, это возможно? Я никогда о таком не читала, чтобы кто-то вот так как мы…
— Если мы как-то сюда попали… значит, можно и вернуться. Ведь… — он вдруг вспомнил ориентировку с корявым портретом Червякова. — Ведь… Червяков как-то смог попасть к нам отсюда. Может быть, он знает, как? — он произнес это задумчиво и Лена кивнула, видимо, уловив его мысль.
— Здесь мы не сможем его… поймать, — тихо сказала она. — Силы не равны. Но… может быть там… на рынке? И если найдем Илью Андреевича…
— Сможем его поймать. И заставить рассказать, как он это проделал.
Витя не заметил, что Денис слушает их разговор.
— Скорее всего, это единственный выход… — сказал он медленно, снял очки и подышав на уцелевшую линзу, протер ее рукавом. — Нужно обсудить со всеми…
Витя кивнул.
Последней из дома показалась Катя. На ручку засова с обратной стороны она нацепила длинную нитку, прикрыла дверь и потянула. Засов щелкнул, но до конца не закрылся. Если дернуть как следует, он тут же откроется.
— Так у них не возникнет сомнение, что все как-то слишком просто, — сказала она.
Они сделали приличную петлю по лесу, чтобы сбить следы. Петя плелся последним. Ему пришлось оставить свой приемник на столе — для убедительности, что отряд где-то поблизости и скоро вернется. К тому же Катя сказала, что, если их поймают с этим устройством, пощады не будет. Взрослым за несданное радио грозил чуть ли не расстрел.
— Да вернем мы твою игрушку! — убеждал его Давид, хлопая по плечу.
— Ага… сказать, сколько оно стоило? Мне отец голову оторвет, если узнает, что я его не забыл, а оставил специально! Это же идиотизм!
— Не идиотизм, а холодный расчет! — парировал Денис. — А вообще… купишь еще один. Сейчас каждый год новые модели выходят, и каждый раз меньше предыдущего. А еще лучше — магнитофон. Кассетный…
Витя бросил быстрый взгляд на одноклассника.
— Магнитофон у меня и так есть, — сказал Петя. — Как раз кассетный… ничего особенного.
— Ну так чего тебе ныть тогда, — хохотнул Денис.
— Я и не ною.
— А вот и ноешь!
— Тише, — цыкнула Катя. — Вы же не на базаре, а в лесу! Забыли, как за нами вчера гнались фрицы?
Отряд притих.
Вдали, в лесной прорехе мелькнула дорога.
— Ну что, рискнем? — спросила Катя, уперев руки в бока.
Все дружно закивали.
— Тогда внимательно слушайте! Как только я подаю сигнал, все разом несемся в лес и прячемся! Понятно?
— Да!
Никому не хотелось пробираться сквозь лесную чащу, мокрую, холодную и враждебную.
— А может быть, — вдруг сказал Петя, — придем сейчас в город, а там все по-прежнему… вот юмор будет!
Хотя они понимали, что по-прежнему не может быть никак, все кроме Кати взглянули на Петю с надеждой.
Катя пожала плечами.
— Боюсь… Нет… пока вы не найдете путь назад, ничего по-прежнему не будет.
— А ты… — спросила Лена… — ты хотела бы пойти с нами? Если вдруг отыщется путь назад?
— С вами? Куда?
— Тысяча девятьсот восемьдесят четвертый год.
Катя остановилась и посмотрела на Лену, словно пытаясь разглядеть в ней тот самый год — далекий и непонятный, хотя его представители, если верить их словам, стояли прямо перед ней.
Ребята замерли, ожидая ее ответа.
— Странный вопрос. Не знаю… даже если бы это было правдой… то есть, это правда, но если так повернулось… я… не знаю. Страшно… У вас там такие штуки… которых у нас еще не изобрели… и все какое-то странное… даже часы эти… лучше пойдем быстрее, — сказала она.
Давид кивнул.
— Всему свое время… время рождаться и… — он не закончил фразу, потому что вдали что-то ухнуло, потом еще, и тишина, такая спокойная и мирная вдруг вскипела, заставив ускорить шаг.
Они выбежали на дорогу — она была пуста в обе стороны.
— Туда, — скомандовала Катя, показав рукой на восток. — Смотрите в оба, если видите грузовик, сразу в лес!
Они шли около часа, прежде чем показался первый ряд противотанковых ежей.
— Вот они… — тихо сказал Давид. — Здесь Лиза зацепилась ногой… осторожно, колючая проволока между ними.
— Вот это да… — потрясенно произнес Петя. — Я такие только в кино видел.
— И я… — признался Витя.
— Какие они… — Лена протянула руку, прикоснулась к ржавой железяке и тут же отдернула кисть, — … страшные.
Они двинулись дальше и вскоре Давид указал на едва заметную тропку, убегающую в лес.
— Мы свернули на эту тропинку. Здесь примерно еще километров семь до того дома, где они спрятались.
— Лишь бы с ними не встретиться… — прошептала Лена.
— За поворотом пост! — вспомнил вдруг Давид и в подтверждение его слов послышался урчащий звук мотора.
Ребята оцепенели. И хотя Катя десяток раз повторила, что при виде любого транспорта нужно немедленно бежать в лес, их словно столбняк хватил.
— Тикаем! — горячо зашептала Катя, пытаясь поймать за рукава тех, до кого могла дотянутся. — Петя, Витя! Денис! — Она сгребала их в охапку и тянула через неглубокую канаву в подлесок, обрамленный высокими сухими кустами.
Лена замешкалась на дороге — она двинулась прямо, навстречу усиливавшемуся звуку, потом остановилась, снова дернулась — желание бежать боролось в ней с инстинктом самосохранения.
Может быть, там в машине наши! — думала она. — Искали нас всю ночь, а мы будем от них прятаться⁈ Точь-в-точь как рассказывал Давид про Червякова и Лизу. Но ведь у Червякова был резон убегать, ему теперь одна дорога —
