– Вот же му*ак поганый! – грязно выругалась подруга. – Жаль, что меня рядом не было, а то бы я ему устроила мать Кузькину!
Я горько усмехнулась.
– Я так перепугалась, Лид. Он ненормальный!
– Да я знаю, – она вздохнула. – Не переживай и ничего не бойся. Они наверняка не общаются. Никто ничего тебе не сделает, не бойся!
– А я боюсь. От этой семейки можно ожидать всего, чего угодно! Зря я приехала…
– Не говори ерунды! Все нормально! – успокаивала меня подруга. – Забудь и веди себя так, будто ничего и не было. Надька если увидит тебя в таком состоянии, будет нервничать. Прекращай, я тебе сказала! Либо возьми уже себя в руки и расскажи ему все! То, что вы работаете вместе – это либо судьба, либо…
– Либо проклятие, – кивнула я. – Я боюсь, Лида! Как огня боюсь! Боюсь, что либо он отнимет у меня дочь, либо она окажется ему не нужна! Пусть лучше живет в неведении!
Девушка фыркнула.
– Думаешь, сумеешь от него скрыть правду? Вера, вы работаете вместе! Рано или поздно это случится!
– Не случится, если я уеду, – не унималась я. – Лида, я уеду. Вернусь обратно и… не знаю! Я в панике! – прошептала онемевшими губами. – Не знаю, что делать.
– Ничего не делай и прекрати себя накручивать. В любом случае ребенка он у тебя никак не отберет – закон чаще всего на стороне матери остается! Ты сама юрист, должна знать все тонкости! Хватит, я тебе говорю!
Может подруга и права? Зря себя накручивала? Поддалась панике, с кем не бывает? Ну просто… просто… бог мой, я так боюсь потерять дочку!
– Ладно, – я заметила, что карусель остановилась, и Надя уже в припрыжку мчалась ко мне. – Я постараюсь успокоиться… Надюшка бежит, я потом тебе позвоню, ладно?
– Ладно, – отозвалась Лида. – Держи хвост трубой, а то распустила сопли! Ранимая стала!
– Свои дети появятся, посмотрим, какой ты будешь, – проворчала я. – Спасибо, что выслушала, пока!
– Пока, – усмехнулась девушка и отключилась.
***
Уложив уставшую за весь день дочку спать, я оставила ей включенным ночник и отправилась ванную, а после водных процедур, укутавшись в халат, пошла на кухню, решив, что бокал красного вина после нервного потрясения мне совсем не навредит.
Так я и сидела, просматривала социальные сети и цедила вино, пока не раздался звонок в дверь.
Я так и замерла с поднесенным к губам бокалом, гадая, кто это может быть в такой час. Родные предупредили бы сначала, прежде чем приезжать, получается, гость был незваным и, возможно, совершенно посторонним человеком.
Поднявшись на ноги и оставив недопитое вино на столе, я прошла на цыпочках в прихожую и заглянула в глазок, пытаясь рассмотреть того, кто же там пришел и потревожил мой покой.
Снаружи стоял Михаил, который был готов позвонить в дверь снова и снова, повышая риски пробуждения моей дочери, а мне этого не хотелось.
Я сжала зубы и с недовольным лицом открыла ему, даже и не думая пускать мужчину за порог.
– Чего тебе? – в лоб спросила, складывая руки на груди. – В дом не приглашу, так и знай!
– Жаль, – хрипло произнес Воронов, рассматривая мой вечерний наряд. – А я уже хотел напроситься на чай. Мы можем с тобой поговорить?
Я отрицательно помотала головой.
– Нет, не можем, я занята.
Михаил снова скользнул взглядом по моей одежде и нахмурился.
– У тебя кто-то есть? Ты сейчас не одна?
– Может и не одна! – нагло ответила. – Какая тебе разница?.. Эй!
Закончить я не успела, потому что мужчина переступил через порог, отпихнув меня своим телом, и закрыл за собой дверь.
– Где он? – мужчина осмотрел гостиную, скинул обувь, будто был у себя дома и прошел на кухню. Я юркнула следом за ним, шипя подобно змее.
Увидев на столе недопитый бокал вина и телефон, на экране которого до сих пор дергалось какое-то видео, Воронов хмыкнул, поняв, что я его обманула, и никого здесь нет.
– Прекрасно вечер проводишь, – усмехнулся он, сложив руки на груди. – Раз уж ты одна, может, все-таки поговорим?
Я поморщилась.
– Говори, пожалуйста, тише!
Он удивленно приподнял бровь.
– Зачем?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Просто говори тише! – прошипела. – Так трудно сделать так, как я прошу?
Михаил хмыкнул.
– Ладно, – ответил он куда тише. – Как скажешь. Чего сразу психовать-то?
Я смерила его испепеляющим взглядом.
– Ты что-то хотел? – опираясь о столешницу поясницей, я сложила руки на груди и отвела глаза, смотря куда угодно, только не на него. Попросту не могла, потому что боялась дать слабину и броситься ему на шею.
– Да, – протянул Воронов. – Я тут… – он запнулся, потому что послышался сонный голос девочки из коридора, которая звала свою маму.
Я отреагировала тут же: дернулась, чтобы пойти к ней, но было слишком поздно – потирая глазки, на кухню вошла Надюшка, одетая в розовую пижаму с зайцами.
Увидев перед собой незнакомца, девочка замерла, молча переводя взгляд с него на меня и обратно.
– Малыш! – я бросилась к ней и подняла ее на руки. – Мы разбудили тебя, да?
– Угу, – ответила дочь. – Я услышала звонок в дверь и решила, что это папа вернулся, – видно было, что девочка расстроена.
Меня бросило в дрожь, и я обернулась в сторону Воронова, на лице которого застыли непонятные мне эмоции. Он смотрел то на свою дочь, то на меня и я даже не представляла, о чем он думал и что меня теперь ожидало.
– Пойдем, Надюш, я уложу тебя спать, – проговорила я, обнимая девочку, а потом обернулась к Михаилу. – Ты… подождешь меня здесь?
Он лишь кивнул в ответ, продолжая стоять истуканом и смотреть на нас.
Меня трясло, пока я укладывала дочку, трясло, когда я на одеревеневших ногах возвращалась обратно на кухню, даже не зная, что говорить Михаилу и как оправдываться. Понял ли он, что это его дочь?.. Но к счастью, а может, и нет, когда я вернулась, в доме его уже не было. Михаил ушел.
Глава 25
Михаил ругал себя за то, что отважился на такую глупость, как поездка к Вере. О чем он вообще думал, когда делал это?
Бл*дь! У нее есть дочь… Девочка ждала папу, а увидела на кухне с матерью совершенно незнакомого мужика. Собственно, а кто папа? Кто тот мужчина, который сделал Вере ребенка и, вероятно, живет с ней, но не сделал ее своей женой? Почему на ее пальце не было кольца? Или… нет, Воронов был уверен, что когда у них был секс, девушка сидела на таблетках, он же видел их в ванной! Тогда как? Кто отец? Девчушке не менее пяти лет, как такое возможно? Или… отец этой малышки – Илья? Этот подонок тогда изнасиловал Веру, что если это его ребенок? Бл*дь…
Все это было неожиданно, мужчина растерялся и не нашел решения лучше, чем просто уйти. И умно ли он поступил? Разве мужчина не должен бороться за свое счастье?
«Которое сам и прое*ал?» – шепнул разум.
Сука…
Все правильно. Воронов сам расстался с Верой, а сейчас, когда она спустя столько лет появилась в его компании в качестве юриста, у него снесло крышу и те годы будто бы стерлись из памяти. Ему было хреново без нее, он боролся с болезнью и только благодаря мыслям о девушке сумел побороть недуг. Порой, хотелось лезть на стену, орать во всю глотку, но у Воронова попросту не было на это сил.
Ну и что теперь? Как ему быть в сложившейся ситуации? Бл*дь, следовало просто поговорить с ней, вот и все! По крайней мере, возможно, получилось бы узнать, чей это ребенок! Хотя бы на один вопрос стало бы меньше! Сука, ну не возвращаться же обратно, в самом деле?..
Приехав домой, Михаил минут тридцать простоял под холодным душем, сжимая в кулаке каменный член. Нужно было снять напряжение, иначе мужчина вообще мог не уснуть этой ночью.
Он дро*ил, вспоминая, какие сладкие на вкус губы Веры, какое нежное и податливое у нее тело, а еще ее громкие стоны, которые были для Воронова каждый раз как сладкая музыка. А сейчас… сейчас он лишен этого и хуже всего то, что мужчина сам во всем этом виноват.
***
Все воскресенье прошло как в тумане.
