Но пока в Мосархитектуре делали и обсуждали проект градостроительного решения Лубянской площади, потерявшей цельность после сносов на Никольской, и единственным вариантом было признано восстановление снесенного, московское правительство сочло более целесообразным пренебречь градостроительными, историческими и эстетическими принципами - и отдало участок Пантелеймоновской часовни под "многофункциональный торговый комплекс".
В 1999 году на углу возник огромный уродливый монстр, похожий на оплывшую кучу, - ЗАО Торговый дом "Наутилус", украшенный банковскими и другими вывесками и уничтоживший один из чудеснейших видов Москвы.
Вызывает удивление и возмущение, что Москомархитектура и главный архитектор Москвы одновременно с разработкой восстанавливающего исторический пейзаж проекта (о нем будет рассказано ниже, так как он касается не только этого участка древней стены) разрешили закрытому акционерному обществу поставить на доминирующей высоте района это здание.
Впрочем, и архитектурная критика отметила его хлесткой издевкой: "Модерн, смущавший тонкий вкус, стал точкой отсчета в самом скандальном помещении последних лет - "Наутилусе" на Лубянке (архитектор Алексей Воронцов)... Этот дом нахамил всей площади, ничему на ней не соответствуя..." Автор этих строк И.Езерский относит "Наутилус" к сооружениям стиля, получившего у критиков, как он пишет, наименование "московская дурь", в число которых он включает также фонтан Михаила Белова "Пушкин и Натали" у Никитских ворот, Оперную студию Вишневской на Остоженке (архитектор М.Посохин). Можно согласиться и с выводом автора, правда, непосредственно относящимся к последнему сооружению "московской дури", но верным и по отношению ко всем постройкам этого стиля: "Это настолько плохо... что никакому оправданию не подлежит".
Между прочим, существует поверье, что на святом церковном месте грех устраивать жертвенник златому тельцу...
Никольская осталась торговой улицей. Ее буквально заполонили магазины, магазинчики, лавочки, палатки, подворотные и подъездные "шкафы", закусочные, кафе.
Но вторую свою черту и настоящую славу - быть улицей Просвещения она - увы! - почти утратила: на Никольской среди многих десятков магазинов - книжного нет ни одного.
ЛУБЯНСКАЯ ПЛОЩАДЬ - СТАРЫЕ ВРЕМЕНА
Почти в каждой, даже не очень большой, частной коллекции открыток с видами старой Москвы имеются открытки, на которых изображена Лубянская площадь. Видимо, их издавали бульшими, по сравнению с другими сюжетами, тиражами, и они пользовались спросом. Надобно признать, открытки эти эффектны и красивы.
Китайгородская стена и арка Проломных ворот с надвратной иконой над ними, словно прекрасная старинная рама, обрамляют вид площади. Сквозь ворота виден кусок угадываемой широкой площади, на дальнем конце которой возвышается огромное здание, похожее на замок, и эта картина создает впечатление, что стуит только выйти за ворота и глазу откроется иной, просторный мир, так непохожий на тесноту внутри Китай-города.
Красивы и виды самой площади: от здания страхового общества "Россия" на Никольскую башню Китайгородской стены с возносящимися над стеной куполами Владимирской церкви и величественной часовни Пантелеймона-целителя, а также от Никольской башни - на "Россию", на фонтан посреди площади, на первые - угловые - здания отходящих от площади улиц Большой и Малой Лубянок, Мясницкой и на старинную церковь Гребневской иконы Божией Матери. (На одной из открыток 1910-х годов на первом доме Мясницкой улицы, в 1934 году переименованной в честь члена Политбюро ЦК ВКП(б) С.М.Кирова в улицу Кирова и называвшейся так до 1991 года, можно прочесть: "И.Киров. Фабрикант приборов". Любопытное совпадение!)
На этих открытках начала века перед зрителем предстает летняя, яркая, солнечная площадь благополучного города в благополучные довоенные, еще до Первой мировой войны времена.
Другой образ этой площади - на картине К.Ф.Юона. Так же широко ее пространство, так же величественна Пантелеймоновская часовня, так же на площади много народа, но не летнее солнце заливает ее, а окутывают зимние ранние перламутрово-серые предсумерки, на земле, на крышах лежит снег, над крышами поднимаются клубы дыма и пара. По небу летает, сбиваясь в стаи, множество галок, в этот час они обычно улетают на места своих ночевий: в Александровский сад, на Воробьевы горы...
Юон писал картину на исходе второго года Первой мировой войны, в декабре 1916 года, из окна страхового общества "Россия". Ему удалось передать тревожное предреволюционное настроение, царившее тогда в Москве. Кроме общего колорита картины, это настроение создают многочисленные фигурки людей, перебегающих площадь в разных направлениях, они как будто мечутся, словно муравьи в растревоженном муравейнике. ("Москва в военные годы была переполнена приезжим народом", - вспоминает художник, рассказывая о работе над этой картиной.) И птичья толчея в сером небе еще усиливает это впечатление беспорядочного движения.
На современной Лубянской площади немногое уцелело от тех времен всего два-три дома, но тем не менее она узнаваема, потому что сохранила свою планировку: так же от нее отходит вниз, к Театральной площади, Театральный проезд, в левом углу берет начало Большая Лубянка, а в правом Мясницкая, и посредине, как прежде фонтаном, теперь круглой клумбой обозначен центр площади.
Лубянская площадь расположена в одной из древнейших заселенных человеком местностей Москвы. Как утверждает предание и свидетельствуют документы, здесь начиналось обширное Кучково поле - владения легендарного боярина Кучки, на землях которого князь Юрий Долгорукий поставил "град мал древян" - первоначальную Москву.
В XII-XIV веках Кучково поле, простиравшееся от нынешней Лубянской площади до Сретенских ворот и от реки Неглинной до Яузы, представляло собой сельскую местность с полями, перелесками, лугами, деревушками. В установленных местах на полянах Кучкова поля происходили многолюдные сборища горожан, выборы тысяцких, шумело вече, вершился великокняжеский суд... Но уже в ХV веке московский посад разросся до Кучкова поля и занял часть его территории. С возведением каменной Китайгородской стены, которая прошла по краю Кучкова поля, часть его стала площадью перед одной из ее проездных башен, названной Никольской.
Как обычно, на площади у въездных ворот сам собой образовался базар, на котором крестьяне, привозившие свои товары в столицу, торговали с возов. Товар этот был сезонный, поэтому у москвичей площадь перед Никольскими воротами слыла под разными названиями в зависимости от того, что кого привлекало на этот базар. В старых воспоминаниях, кроме наиболее известного ее названия - Лубянская площадь - встречаются и другие - Дровяная, Конная, Яблочная, Арбузная. Возможно, их было и больше.
О главном же ее названии автор первого, изданного в 1878 году, справочника о происхождении названий московских улиц и переулков А.А.Мартынов пишет: "Название Лубянки существует очень давно; но объяснение ему мы находим не ранее 1804 года, когда на Лубянской площади отдавались от города места для торговли овощами и фруктами в лубяных шалашах". Объяснение Мартынова звучит убедительно, однако название Лубянка в документах, в переписи дворов встречается веком раньше - в 1716 году. Да и оговорка Мартынова, что оно "существует очень давно", заставляет обратиться не к 1804 году, а ко времени образования площади - к ХV веку. В последней четверти ХV века московский князь Иван III, ставший великим князем всея Руси, собрал под своей рукой большинство русских удельных княжеств и готовился окончательно свергнуть татарское иго. Но в это время новгородские бояре и посадники, которым в Великом Новгороде - древней торговой республике - принадлежала власть, боясь потерять ее, изменили общерусскому делу и вступили в тайные переговоры с польским королем Казимиром о передаче новгородских областей под владычество польской короны. Поход Ивана III на Новгород завершился разгромом мятежников.
Бояре, посадники, богатейшие купцы с их семьями, то есть те, кто участвовал в заговоре, их родные и близкие были переселены из Новгорода в города центральной России, в том числе и в Москву. В Москве новгородцев поселили слободой за Никольскими воротами Китай-города.
Новгородские переселенцы поставили обыденкой, то есть в один день, трудясь всем миром, деревянную церковь во имя Софии Премудрости Божией - в память главного храма Великого Новгорода - Софийского. В конце ХVII века на ее месте выстроили каменный храм, перестраивавшийся в XIX веке. В 1936 году церковь была закрыта, здание приспособлено под фабрику спортивных изделий общества "Динамо". Пока церковь Софии не восстановлена, и богослужения в ней не производятся. В 1990 году храм занял КГБ, оставшаяся часть здания поставлена на государственную охрану как памятник архитектуры. Его нынешний адрес - Пушечная улица, 15.
