Я отмечаю, что в помещении красуются высокие квадратные столы и потрепанные табуреты. Миную одноклассников и слышу вздохи облегчения на всем пути. Бросив сумку, наконец-то усаживаюсь.
— Тут свободно? — спрашиваю я у длинноволосого парня, склонившегося над книгой.
— Абсолютно, — улыбается он, поднимая голову, и мое сердце едва не выпрыгивает из груди.
Неужели в классе находится тот самый юноша, Дэйс? Его я сперва увидела во сне, затем — в «Кроличьей норе» и на автозаправке, а потом — в пещере. Я не могу оторваться от его льдистых глаз и манящих губ, которые я целовала несколько раз. Правда, не в этой реальности.
С трудом успокаиваюсь, стараясь вести себя как обычно, но тайком кошусь на него. Волевой подбородок, высокий лоб, четко очерченные скулы, гладкая смуглая кожа — те же черты, что у Кейда.
— Ты ведь новенькая, да? — Он откладывает книжку, и его густые красивые волосы скользят по плечу.
Я собираю остатки воли в кулак, чтобы не дотронуться до них.
Киваю или думаю, что киваю. Я ни в чем сейчас не уверена, настолько он меня поразил. Пытаюсь понять: узнал ли он меня, удивлен ли встречей? Жаль, что Палома только что начала мою подготовку — нужно было обратить внимание на Дэйса, а не на его брата. Заставляю себя отвести взгляд и дергаюсь, больно стукнувшись ногой. Ощущаю странную нервозность. Почему я решила плюхнуться здесь, хотя и ясно: за другими столами мне не будут рады.
Дэйс прячет улыбку и возвращается к чтению. Я еще толком не пришла в себя, а он говорит:
— Думаю, ты видела моего доппельгангера[18], который болтается по школе, изображая из себя Короля Столовки? Или тебе нужен карандаш, но ты стесняешься попросить?
— Между прочим, еще никто не называл меня стеснительной, — лепечу я и проглатываю ком в горле.
Утверждение, пусть и во многом правдивое, в этот момент никак не соответствует истине.
— Ну да, дело в твоем близнеце, — небрежно и безразлично бросаю я, но голос выдает меня.
Я — как натянутая струна. Мне хочется вцепиться в ворот его рубашки и потребовать ответа на вопрос: не снились ли ему похожие сны? А он незлобиво усмехается:
— Мы с ним действительно близнецы, но нас легко различить. Во-первых, у него короткая стрижка, а во-вторых…
— Глаза, — брякаю я и краснею — судя по выражению его лица, он понятия не имеет, о чем я толкую. — Твои… добрее.
Теперь я мысленно ругаю себя. Почему я веду себя как идиотка и ставлю себя в неловкое положение перед ним, одноклассниками и учителем? Надо взять себя в руки, вспомнить, кто я и для какой цели рождена. А я должна сокрушить их род или, по крайней мере, уменьшить уровень ущерба, который они наносят. Но парень не реагирует на мою реплику, продолжая как ни в чем не бывало:
— И мы совершенно разные. Он очень общительный и постоянно окружен толпой подобострастных поклонников, следующих за ним повсюду, как фанаты за знаменитостью.
— А у тебя, значит, поклонников нет? — изумляюсь я.
Ведь Дэйс — гораздо более симпатичный, чем его брат. Встряхиваю головой, гоня эти мысли прочь. Насколько бы он милым ни казался и какой бы энергетикой ни обладал, он — из клана Рихтеров. Дэйс — настоящий Эль Койот. Он тот, за кем мне необходимо следить, держа уши на макушке.
А Дэйс внезапно склоняется ко мне.
— У меня? — переспрашивает он, смеясь, и пряди рассыпаются по плечам. — А ты и вправду совсем новенькая. Тогда добро пожаловать в Милагро! Наша школа не славится гостеприимством, так что позволь мне проявить дружелюбие.
— Твой брат тебя опередил, — заявляю я, глядя на него в упор.
Хотела бы я лучше понять Дэйса, я чувствую лишь ауру доброты и любви, поэтому просто отворачиваюсь.
— Надо же, у нас в семье, есть люди с хорошими манерами! — парирует он. — Ой, извини, забыл представиться: меня зовут Дэйс.
Я молчу. Он — Рихтер и давно должен знать о моем присутствии в городе. Палома твердила, что они ожидают знака с тех пор, как погиб Джанго.
— Кстати, могу просветить тебя насчет Милагро, — беспечно добавляет он. — Ты можешь корпеть над заданием или притвориться, что занята. Учитель у нас — Санчес, и он скоро уйдет, однако взгляни вон туда.
Он тычет пальцем в точку прямо над доской, и я замечаю всевидящее око видеокамеры.
— Если нарушишь правила, то будешь в черном списке, — поясняет Дэйс. — По расписанию у нас должна быть живопись. Поэтому я и записался на лекции. Но бюджет Милагро урезали, а искусство и его преподаватель попали под сокращение. В Очаровании народу наплевать на высокие материи — местных интересует только спорт. А вместо рисунка мы имеем «класс по свободным занятиям», сурового тренера-надсмотрщика и реалити-шоу. Впрочем, в твоей предыдущей школе наверняка было нечто подобное?
Я что-то бурчу в ответ. Я слишком потрясена его присутствием и заодно сердита на Палому. Мои пальцы невольно нащупывают ладанку, и я немного расслабляюсь, коснувшись пера Ворона и его каменной фигурки. Потом достаю книжку, которую никак не могу дочитать с самого Марокко, и погружаюсь в ее волшебный мир. Подчеркиваю запоминающиеся фразы и делаю заметки на полях, пока не звенит звонок. Уроки закончились. Я справилась и свободна!
А ведь были минуты, когда я едва не сдалась. Запихиваю книгу в сумку и мчусь к выходу, с удивлением обнаруживая Дэйса. Он придерживает для меня дверь. «Как мило с его стороны, особенно в такой мерзкий день», — думаю я и смягчаюсь. Случайно касаюсь его и чувствую, как у меня учащается пульс и моя кожа буквально воспламеняется.
— А как тебя зовут? — до боли знакомый голос Дэйса заставляет жаркую волну прокатиться по моему телу.
— Чокнутая поющая девчонка на лошади. Можно короче — Чокнутая, — выпаливаю я.
Он тянется ко мне, но, увидев укор на моем лице, отшатывается в сторону.
— Послушай, — продолжаю я. — У меня был плохой день. И мне предстоит еще триста восемь таких же, прежде чем я унесу отсюда ноги. Зови меня, как тебе удобнее. Все так делают. Не то чтобы это имело значение…
Мои щеки горят, глаза щиплет, я несу чушь, но не могу остановиться. Я самый бездарный в общении Искатель!
— Не давай им унизить себя, — серьезно и искренне говорит он. — А если что — меня нетрудно найти. Я — в классе, или в библиотеке, или ем ланч в Северном коридоре.
Бегло окидываю его взглядом: серая майка, джинсы, тяжеленные ботинки на толстой подошве… И прежде, чем он что-то скажет, убегаю, стараясь не игнорировать облако любви и доброты, окружившее меня.
По словам Паломы, погружение в чужую ауру поможет мне стать опытным Искателем, но если я не научусь контролировать свой дар в школе, то превращусь в ненормальную. Не то чтобы меня волновало мнение одноклассников: они не произвели на меня особого впечатления. Я толкаю двери и вылетаю на улицу.
