— Торрен, а это Мист. И вот тот — Рах.
— Я Предейн, Лареки мы… Уж много лет в Имрэйсе живем, да и по другим городам тоже наших, как гороха. Я вот к брату еду, стану у него доживать. Может, оженюсь на старости лет, хехе, — дробно рассмеялся он. — Вы, дети, если не найдете, где жить, ступайте на Рассветную, десятый дом. Приютим, видать.
— Спасибо, — кивнул Торрен, гадая, с чего бы им не найти себе в гостинице комнат за деньги — золото, спасибо майору Сарэна и запасливому грабителю Калебу, у них было в должном количестве, и даже с гаком.
Предейн с прищуром посмотрел на Торрена, потом указал дымящей трубкой на сидящего в отдалении в вежливом ожидании Раха.
— Вас-то, знать, везде пустят. А в карвией, это и не допроситься, бывает.
— Встречал, что ль, таких уже, дядь? — уточнил Тор.
— Да служил у нас. Боец хороший, да и не заметно было по нему поначалу, но карвия его изглодала потом, один огрызок и оставила — рубцы да шрамы, и мясо с гнильцой.
— И что с ним стало?
— В бою ранили, да он не сказал. Загноилось все, он и помер, в горячке сгорел, а лекарь наш, чтоб ему, и не прикоснулся, — сплюнул старик. — Так что, ежели вы со своим возитесь, не бросаете, я знаю, что нормальные вы люди. Меньшой он ваш, что ль?
— Троюродный, — не думая, соврала Мист. — Это только по отцу у нас передается такой рост и все такое. Остальная семья все мелкие.
— Бывает, — задумчиво согласился Предейн, выпуская очередную струю дыма. — Словом, если не найдете, где жить, адресок-то знайте.
— Спасибо, — вежливо ответила Мист и потом, когда они отошли обратно к своему месту, пожаловалась. — Недооценили мы карвию, а? То-то от нас все шарахаются.
— Людишки, — подтвердил Торрен. — Темные, необразованные.
— Еще как темные. Небось, еще и считают, что эльфы детей едят, — поддакнула Мист ехидно.
— А они не едят, что ли? — не согласился Торрен прежде, чем Рах успел открыть рот. — Птенчиков, ягнят, телят, крольчат — раз не едят? Да жрут! И, небось, причмокивают. Рах-то точно жрет, я видел.
— Пушистых гусят, — с деланной скорбью воскликнула Мист. — Может, Аш тоже эльф?
— А похож, — невозмутимо кивнул Торрен. — Ладно, деваться-то нам все равно некуда, карвия так карвия. Хотя да, кажись, дали мы маху. Кто ж знал, что ее так опасаются. Ну, отец никогда не боялся, и у нас вокруг никто, в Университете вообще все в курсе, что она не заразная.
— Вот так и возникает разрыв между интеллектуальным меньшинством и народными массами, — поучительно сказала Мист. — Не хмурься, это был комплимент, я тебя только что в заучки записала.
— Эй! Заучка — это ни разу не комплимент!
— Поздно, друг мой, клеймо непонятой интеллигенции ты себе уже заработал, — захихикала Мист. Рах слушал их перепалку с интересом, явно что-то отмечая для себя, потому что весь доставшийся ему опыт ничего, практически, не говорил о дружбе — только о доминировании, о страхе и авторитете, поэтому дружеское поддразнивание Торрена и Мист было для него интересным объектом изучения.
— Это вы у меня двое непонятых на всю голову, — совершенно беззлобно отозвался Торрен и ушел добывать еду к общем котлу.
— Торрен добрый, — сделал осторожный вывод Рах, глядя ему вслед.
— Торрен задница, — поправила его Мист. — Но да, добрая такая задница. А пока мы тут отдыхаем в ожидании еды, займемся сорняками. Не смотри на меня так. Сорняками неведения на ниве наших знаний. Книжки почитаем.
Эррах шумно выдохнул под маской и покорно и печально присел рядом с неугомонной Мист, которая уже раскладывала на коленях их записи и бумаги.
Через некоторое время пришел Торрен, балансируя на весу, почему-то, четырьмя мисками вместо трех.
— Это что, для твоего воображаемого друга? — осведомилась Мист, захлопывая Книгу и принимая свою тарелку.
— У меня все друзья воображаемые, воображают, потому что, много, — ответил Торрен, заботливо суя Раху ложку. — Но это не кому-то там, а хорошему парню одному, зовут его Торрен, и он ну очень голодный.
Мист задумчиво зачерпнула кулеш, закусила ломтем хлеба.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Смех смехом, но я официально начинаю переживать за четвертого, незримого члена нашего отряда, — скорбно сказала Мист.
— Это ты про кого, про здравый смысл, что ли?
— Да где ты видел у нас здравый смысл?
— Так на то он и незримый.
— Ладно, за него тоже стоит переживать, ты прав. Но вообще я про ар-Маэрэ Иллемэйра, от которого мы раньше не знали, куда деться, а как он нужен — все, как отрезало.
Торрен вдумчиво пожевал, делая вид, что размышляет над ее словами.
— И где же вы, дивная лэри, последний раз видели свою пропажу?
— Как ни странно звучит, дорогой друг, но, вообще-то…в тебе, — хмыкнула Мист. — Последний раз я видела Мейли, когда он управлял тобой, чтобы спасти нас от секты нашего любимого “меньшого”, стрелялся молниями, ругался и вообще вел себя крайне невоспитанно. И после этого — все.
— Ну, то есть, — Торрен посчитал про себя. — Это почти месяц назад, что ли? Может, мы ему разонравилась, э? И он предпочел спрятаться в моей голове, ради разнообразия.
— Только ты такой твердолобый, что никаких снов, конечно, не видишь.
— Конечно, — подтвердил Торрен. — Ну, способности-то у меня появились, между Башнями ходить могу, Книга мне ищет. Не иначе, как я теперь великий ар-Маэрэ, только в маскировке.
— И тебя такая возможность ничуть не тревожит, — фыркнула Мист.
— А это пусть враги тревожатся, — хмыкнул парень. — Что я не только Хладогрызом отвесить могу, но и молнией, как великая колдушка Моррайт, отоварить по лбу.
— Если Моррайт не отоварит тебя, — Мист доскребла ложкой кашу и подсунула пустую миску поближе к приятелю. — А пока миску вымой, что ли, а то прогневаюсь.
— Очень страшно, — похвалил Торрен. — Особенно удался этот равнодушный тон, который показывает насколько ты не сомневаешься в том, что тебя послушаются. Сама мой.
— Я вымою, — вмешался Эррах, поднимаясь со своего места и собирая всю грязную пустую посуду. Чаще всего, в силу традиционного и не слишком справедливого разделения труда, посуду мыл Торрен, но Эррах, чувствуя свою пограничную важность для команды и пытаясь получше вписаться, старался тоже участвовать в нелегком труде обеспечения команды.
За тихим вечером и спокойной ночью, не омраченной ни нападениями живых паскуд, ни поучениями мертвых, настало утро нового дня пути, и еще до обеда стены леса вокруг расступились, открывая вид на мирную долину в предгорьях. Там, по берегам реки, соединенным десятками мостов, словно лубочная картинка, притаился обросший со всех сторон крестьянскими домами город, обнесенный белой стеной. На самом берегу внутри кольца стен виднелся изящный замок с маленькими белыми башенками, каждая из которых сейчас была увенчана траурным черно-серебряным флагом. Впрочем, это было все равно красиво: городок и лэрский замок были чистенькими, красивыми, словно игрушечными, и Мист, близоруко щурясь, с интересом разглядывала пейзаж, пока не вздрогнула резко, едва не свалившись с телеги: ее взгляд наткнулся на уступ на скале чуть повыше и дальше замка, на котором скалилась пустыми провалами на месте камней полуразрушенная, замшелая Черная Башня.
— Ну голову же на плаху, — прокомментировала Мист это нежданное открытие, и Торрен тут же обернулся, пытаясь выискать, что же там заинтересовало Мист.
— О, — сказал он, обнаружив взглядом Башню тоже. — А мы еще удивляемся, чего тут, в Имрэйсе, неприятности. А тут, понимаете, всякие Черные Башни над честными людьми нависают! Наверняка там пробудилось Древнее Зло. Такое древнее, что челюсть у него вставная и пепел сыпется.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Ну, почему сразу Зло-то, — хмуро отозвалась Мист, которая была концептуально согласна с экспертным заключением Торрена, но поперечить хотелось.
— Ладно, хорошо, там пробудилось Древнее Добро, и как давай причинять благо!
— Что-то я не хочу себе представлять это Добро, — вздохнула девушка, задумчиво изучая медленно приближающийся Имрэйс. Что-то было во всем этом смутно знакомое, словно виденное во сне. Или ей чудилось? Может, такой пейзаж был за окном одного из мороков ар-Маэрэ?… Но, нет.
