— Вы знаете, что должно находиться в нем?
— Ну… наверно, деньги, — ответила миссис Беннетт.
— В котором часу ваш муж вернется домой?
— В начале шестого. Обычно по первым числам он спешит домой.
— Из-за этого? — Служащий продолжал покачивать пакет на ладони.
— Да.
— Нужно будет прийти, увидеться с ним. Вам не следует открывать его и смотреть, что в нем.
Миссис Беннетт кивнула:
— Не хочу жариться в аду раньше времени.
— Будьте добры, передайте мужу, что я приду между пятью и шестью часами, и попросите его не вскрывать пакет до моего возвращения. У нас много неприятностей, и не исключено, что преступник — один из наших работников.
Миссис Беннетт пообещала это сделать, и служащий ушел. Вскоре он переоделся в обычный костюм, побродил по улицам Лондона, подавил внезапное желание повидать Фэнни под любым предлогом и в конце концов отправился в кино на один из худших голливудских фильмов, которые, если верить слухам, покупают за четверть миллиона фунтов. Половину сеанса он проспал, а потом настало время ехать в Поплар.
Беннетт был дома, состояние его выдавало тревогу и недоумение.
— Что все это значит? — воскликнул он. — Что плохого в моих деньгах?
— Надеюсь, ничего, — ответил служащий. — Просто мы хотим удостовериться, что все в порядке. Знаете, сколько денег должно находиться в пакете?
— Двадцать пять фунтов.
— Так было всегда?
— Да.
— А по времени?
— Пакет приносят первого числа каждого месяца. Поступи он ко мне с запозданием, были бы неприятности.
— Вы получаете их давно?
— Более двух лет.
— Сумма всякий раз одна и та же?
— Началось с десяти фунтов, потом сумма повысилась…
— И может повыситься снова? Беннетт задумчиво вскрыл конверт и бросил на стол. Он был адресован мистеру Чарльзу Беннетту. Буквы высокие, наклонные. Почерк озадачил бы любых экспертов. Я вспомнил, что Рэнделл занимался подделкой документов.
— Сумма может повыситься? — повторил я свой вопрос.
— В зависимости от обстоятельств, — произнес Беннетт, старательно пересчитывая тонкую пачку фунтовых купюр.
— От мистера Рэнделла?
Он был так потрясен, что утратил дар речи. Он крепко сжал купюры и перестал считать. Наконец Беннетт поднял голову.
— Какого черта…
— Спокойно, — произнес я. — Всем известно, что мистер Рэнделл ежемесячно посылает вам деньги за молчание с тех пор, как вы обнаружили, что он работает у мистера Керби. Он опасается, что его планы могут провалиться, если старик узнает, что Рэнделл недавно освободился из кингстонской тюрьмы. Это ваше частное соглашение с мистером Рэнделлом. Если он думает, что ваше молчание стоит двадцати пяти фунтов в месяц, это его дело. Если сумеете убедить его, что оно стоит больше, это дело ваше.
— Я знаю, кто вы! — крикнул Беннетт. — Ищете мистера Рэнделла?
Его поведение стало угрожающим.
— Я не хитрил, — сказал я, — и не нужно искать взглядом хлебный нож, ведь убийц вешают. И никто не усомнится, что убийца вы, потому что едва не прикончили другого человека несколько лет назад. Шантаж — плохое занятие. Люди не сочувствуют шантажистам.
— Вы называете меня шантажистом?
— Я приехал не для обмена комплиментами.
— Тогда за каким чертом вы явились?
— Выяснить, где находится мистер Рэнделл.
— Не знаю, — угрюмо буркнул Беннетт.
Я покачал головой.
— Мистер Беннетт, так где же мистер Рэнделл?
— Почему бы вам не обратиться в полицию?
— Спасибо за совет, — усмехнулся я. — Только удивляюсь, что он исходит от вас.
— Полицейские меня не тронут! — крикнул он.
— Не представляю, как вы сможете остаться в стороне. Они обязательно придут к вам за информацией.
— Говорю вам, я не знаю, где Рэнделл.
— Он ускользнул от вас?
— Нет… — Беннетт замолчал и закусил губу.
— Хотите убедить меня в том, что вы дурак? Если бы вы не знали, где он, то не могли бы рассчитывать на ежемесячные дивиденды. Я не жду, что Рэнделл станет писать свой адрес на полоске бумаги, которой обернуты деньги, и от штемпеля на конверте проку мало — из юго-западного округа ежедневно отправляются тысячи заказных писем, — но вам известно, где его можно найти, если не получите денег вовремя.
— Я не знаю, где он живет. И не вижусь с ним…
— Думаю, он не хотел бы этого, — заметил я. — Но адрес у вас есть.
Нехотя Беннетт дал мне адрес Рэнделла: Финчли, Силвер-сквер. Наконец-то, подумал я, мы немного продвинулись вперед. Я плохо знал этот район: маленькие, жалкие лавки и конторские здания, небольшие, уютные загородные дома с портиками, плюшевыми шторами и статуями на крохотных передних газонах.
Было шесть часов, и я решил поехать в Финчли, пока Беннетт не успел предупредить никого, что я направляюсь туда.
В тот вечер я двинулся на Силвер-сквер, но все-таки не поднялся в контору Рэнделла, хотя это было бы просто. Я ужинал у Крука и объяснил причину своего внезапного ухода, стараясь представить осторожность единственной разумной линией поведения. Крук удивленно посмотрел на меня.
— Признавайся, Кертис, — сказал он, — ты уехал оттуда, не пытаясь увидеть этого человека потому, что опасался за собственную шкуру?
— Толку Фэнни от меня мертвого было бы мало, — заметил я.
Крук усмехнулся и предложил мне сигару.
— Какой ты способный. Мог бы овладеть многими профессиями — дипломата, политика, писателя… и из тебя получился бы превосходный журналист.
— Что ты имеешь в виду?
— Что на твоем месте я бы тоже остался в рыбной закусочной. Когда ты начал рассказ, я ждал чего-то необычного. Но ты переубедил меня. Переубеждать — основное мастерство журналиста. — Он хлопнул меня по плечу.
Вот история, которую я рассказал Круку.
От Беннетта я поехал в Финчли и легко нашел Силвер-сквер. Контора Рэнделла располагалась в одном из унылых кварталов, как я и предполагал. Несколько мрачных, напоминающих крольчатник комнатушек сдавались под конторы, в цокольном этаже находился общий туалет, где странного вида женщины мыли чашки и вытирали грязные подносы. Я понял, что для поиска конторы Рэнделла никаких тонкостей не потребуется, поскольку едва ли не первым, что увидел, была блестящая металлическая табличка:
«Мистер Рэнделл — частный детектив.
Третий этаж».
— Существовала вероятность, — сказал я Круку, — что это занятие подлинное. Рэнделла бы оно вполне устраивало. Этот человек прирожденный плут и шантажист. Если бы ему удалось разузнать несколько семейных тайн, он бы не знал нужды до конца своих дней.
— Такому человеку мало просто не знать нужды, — заметил Крук.
— Да, но и это кое-что. Кроме того, он входит в частные дома, устанавливает своеобразную близость с клиентами. Я подумал, что скорее всего это действующее предприятие.
— Но не поднялся, чтобы выяснить?
— Нет. Хотел, но сообразил, что веду себя безрассудно. Подобное поведение раздражает меня в детективных фильмах и книгах, где необузданный герой бросается в туман по звонку героини, не подумав проверить его подлинность. Я спешно приехал из Поплара на Силвер-сквер, не поставив никого в известность о своих планах. Я был безоружен. Мне казалось вполне вероятным, что у Рэнделла в конторе есть револьвер и он поджидает меня.
— Верный Беннетт позвонил ему, как только ты ушел?
— Вот именно. И такой хитроумный преступник наверняка имел бы какое-то убедительное объяснение для полиции, если бы застрелил человека, вставшего у него на пути.
— И что ты сделал? Ушел, даже не выяснив, напал ли на верный след?
— Нет, кое-что я выяснил. Знаешь, как построены эти конторы? Ряд маленьких лавочек, три этажа над ними конторы, иногда на верхнем этаже частные квартиры. Почти весь первый этаж занят лавочками. Я зашел в писчебумажную, спросил ненужных мне открыток и нужных чернил. Продавщиц канцтоваров разговорить нелегко — в этом отношении лучше всего продавцы в табачных лавках, — но я сумел разговорить ее. Я попросил черных чернил, а у нее были только синие. Я заправил ими авторучку, немного почеркал в маленьком блокноте, выразил недовольство цветом чернил. Она заметила, что местные жители предпочитают синие. Разговор перешел на людей, и вскоре я упомянул Рэнделла. Он снял там комнату совсем недавно. Женщина не знает его, даже в лицо. Я спросил адрес домовладельцев, мол, хочу снять контору в этом районе. К счастью, домовладельцы жили близко, и я отправился к ним. Они лишь подтвердили то, что сказала мне та женщина. Рэнделл снял комнату неделю назад. Я поинтересовался, на каких условиях снимают комнаты, и они ответили, что в основном помесячно. Я спросил, есть ли там еще какой-то Рэнделл, они ответили, что нет и никогда не было. Я попросил их просмотреть книги, это доказало, что он не пользовался своей фамилией во время смерти Керби и впоследствии, когда были разосланы сообщения об организации акционерных обществ.
