меня? Пытать? Убить? Изнасиловать как Юльку в казарме? Время равнодушно отсчитывает минуты и часы. А я всё ещё здесь. Жду свой приговор…
За окном уже смеркалось, когда двое охранников вкатили в комнату сервированный столик на колёсах. Бутылка шампанского в ведре со льдом, сырная нарезка и небольшая гроздь винограда. Они даже не смотрят на меня. Просто выполняют свою работу.
— Алиса?
Мужчина с фотографии бесшумно вошёл в спальню.
— Да, — слегка смущаясь, произнесла я.
— Должно быть, ты сильно проголодалась? Угощайся, — развёл руки, приглашая меня за стол.
— Спасибо, — отщипнула одну ягоду винограда и положила её в рот.
Как давно я его не ела? Мука, разваривающиеся макароны, подгнившая картошка и курица — стандартное меню на большой земле. Из фруктов разве что яблоки в сезон можно достать. А ещё дары леса для тех, кто рискнёт их собирать. Мы с сестрой не рисковали…
— Если хочешь, я могу попросить принести тебе горячий ужин.
— Не нужно, — говорю, едва шевеля губами. — Кто вы?
— Зови меня Профессор.
ГЛАВА 44
— Профессор, — нервно усмехнулась. — Если позволите, я бы не хотела тратить ваше драгоценное время на мою скромную персону. Желаете, чтобы я полностью обнажилась или достаточно приспустить трусики?
— Циничная малышка. Вся в отца… Я желаю узнать тебя поближе.
— Зачем? Насколько я поняла, девушкам на Оазисе не положено собственное мнение. Даже проявление эмоций наказуемо. Разве не так? — приторно-сладким голосом произнесла я.
— В большинстве случаев так. Но ты особенная. Интеллект, гены, даже происхождение… Мы допустили ошибку, пытаясь построить мужской мир. Увы, воспитание детей вне семьи привело к существенным пробелам в их психике. Особенно у мальчиков. Девочки почти идеальны. Они с нетерпением ждут своего восемнадцатилетия, чтобы приступить к своим обязанностям. Мечтают о беременности и младенцах. А вот мальчики… Раньше дети были разделены по полу и не общались с матерями. Сейчас мы их объединили и призрачная, едва заметная проблема заиграла новыми красками. Похоже, мы потеряли первое поколение.
— Вы же не собираетесь их убивать? — на мгновение мне показалось, что Профессор планирует избавиться от результатов неудачного эксперимента.
— Нет, конечно. Они займут свою нишу в обновлённом обществе. Будут подчиняться следующему, улучшенному поколению. А пока мне нужна твоя помощь.
— Неужели? Думаете, я собираюсь участвовать в ваших безумных проектах? О, нет. Я готова подчиняться, но не более того.
— Твоё право. Но подумай о последствиях твоего отказа — девушки на Оазисе продолжат выполнять функции безмолвных наложниц, беспрекословно отдающих своих детей на воспитание чужим людям. Если ты родишь дочь, она пополнит ряды живых инкубаторов. Ты этого хочешь? — он строго смотрел на меня, ожидая ответа.
— Почему я? До последнего времени мы с сестрой были вне системы…
— В этом и дело. За последние десять лет мы потеряли многих людей, оставшиеся деградировали до уровня «выжить несмотря ни на что». И я не про деградантов сейчас говорю. С ними всё итак понятно. Наверное, ты уже обратила внимание на поведение девушек в ресторане? Мы запрещаем им общаться за пределами времени приёма пищи, потому что боимся, что они поубивают друг друга. Я не шучу сейчас. Больше всего на свете они страшатся возвращения на Большую землю, — он посмотрел на часы. — У нас ещё будет время поговорить. Обдумай моё предложение.
Он ушёл, так и не притронувшись ко мне. Какое-то время я прислушивалась, ожидая его возвращения. Но нет. Дёрнула ручку двери — заперто. Чтобы это значило?
Нервно измеряю размер комнаты шагами: раз, два, три… Опять сбилась! От сегодняшнего дня я ожидала чего угодно, но только не этого. Секс с элементами насилия, пытки на дыбе до потери сознания, изгнание на Шахты или даже промывание мозгов, после которого я превращусь в ходячий овощ. Но только не этого!
Профессор, Доктор, Полковник… Почему у них нет имён? Хотя нет, полковника вроде кто-то называл по имени отчеству. Да какая разница, с какой ступени иерархии начинается анонимность? Важно то, что власти старательно скрывают свои имена и если Доктор однозначно не более чем пешка в чужой игре, то к Профессору есть масса вопросов.
Он точно не просто учёный, придумавший неадекватную гипотезу обновления человечества. Евгенику изобрели не вчера. Ничего уникального он не предлагает, но… Точно может принимать решения! Ведь не так просто изменить патриархальную систему. Мужчины, дорвавшиеся до главенства, никогда не согласятся предоставить равные права женщинам.
По крайней мере, не потому, что какой-то учёный муж сказал, что так будет лучше. А значит… Профессор стоит во главе государства. Или является значимым членом в группе лиц, решающих как нам жить и что нам делать. Скорее второе, чем первое.
Ночь незаметно спустилась на последнее обетованное место, погрузив Оазис во тьму. Нет смысла ломать голову над вопросами, ответы на которые я никогда не узнаю. Лучше лечь спать. Завтра будет новый день…
И новые сюрпризы.
— Алиса, вам завтрак, — неожиданно еду привёз человек в форме швейцара.
Бедные современные дети. Они так и не узнают, каким был нормальный мир. Даже Юлька вряд ли вспомнит, как выглядят швейцары и стюардессы. Она была слишком маленькой, когда реальность изменилась навсегда.
— Мне можно поесть в ресторане? — швейцар — это обслуга, их нельзя бояться.
— Разумеется, но я бы рекомендовал вам сначала ознакомиться с предложенным здесь ассортиментом, — он придвинул к кровати столик на колёсиках. — Поверьте, в общем ресторане таких блюд не подают никогда.
Ну да… Я вспомнила истерику Алины из-за закончившегося бекона. А потом пачку муки, за которую на Большой земле женщины вынуждены платить своим телом. Логично, что чёрная икра и настоящее масло должно вызвать у меня кучу эмоций. О, боже! Спасибо, что накормили деликатесами! Можно мне на следующую случку лобстера подать? Они издеваются что ли?
Оттолкнула столик с дорогими бутерами и яйцами пашот. Рада, что повар высшей касты не разучился их готовить. Но набивать желудок деликатесами, пока большинство выживших людей голодают, я не намерена.
Теперь дверь наконец-то открыта. Даже приоткрыта — швейцар не стал закрывать её до конца. Пора валить из этой чёртовой комнаты для сношений. Хочу свою глазунью с беконом. И овсяную кашу с замороженными ягодами.
— Поехали, — села в стоящий у входа автомобиль.
Водитель не стал спорить и сразу тронулся. Отвёз меня прямиком к бунгало. Мог бы и до ресторана подкинуть, но общаться с мужчинами последнее время мне хочется всё меньше и меньше. Со всеми, за исключением Алека. Лёгкий озноб и волнение внизу живота непроизвольно напомнили мне о нашей первой и единственной ночи…
— Вика, запрягай коней,
