тяжёлой работой? — провёл пальцем по моей щеке. — Я могу использовать презерватив или не кончать в тебя, — схватил за плечи и резко притянул к себе.
— Мы не настолько хорошо знакомы, — почувствовала, как его возбуждённый член упирается в мой живот.
— Не строй из себя опороченную невинность, — отпустил меня. — Знаешь, я мог бы рассказать о твоём маленьком обмане. Когда ты успела распрощаться с девственностью?
Молчу, угрюмо уставившись на ножку кровати.
— Не хочешь отвечать? Понимаю. Кто-то из офицеров успел залезть тебе под юбку? — больно взял меня за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. — Любишь его?
— Нет.
— Мелкая пакостница. Надеюсь, твоему любовнику хватило здравого смысла слить своё семя в кусты.
Я не среагировала на провокацию. Этими разговорами он пытается вычислить, с кем именно я спала.
— Молчишь? Зря. Тебе было бы лучше рассказать, кто из моих офицеров нарушил приказ. Я всё равно найду его. И, да, ещё хоть одна выходка и отправлю тебя на перевоспитание. Мне нужно твоё тело, а не твоя душа. Можешь возвращаться в своё бунгало. Завтра рано утром тебя заберут.
После его ухода, мне потребовалось не менее десяти минут, чтобы отдышаться и успокоить бешеное сердцебиение.
— Ты сегодня рано, — когда я вернулась, Вика копалась в моих вещах.
— Что ты ищешь? — наслаждалась её испуганным видом.
— Ничего. Хотела постирать.
— Грязные комбинезоны я складываю в корзину для белья. Не смей без спроса трогать мои вещи.
Если она нашла таблетки — мне конец. Фух, на месте. Простыни непривычно разглажены. Я сама заправляю кровать, причём очень неумело. Значит, она всё-таки обыскала и постельное бельё тоже. Но подушки, судя по всему, не трогала. Только простынь приподняла и матрас осмотрела. Ищут следы спермы или крови? Я видела в её руках странный маленький фонарик.
Накинула куртку и по привычке отправилась на пляж. Нужно предупредить Алека о том, что его ищут. Хоть бы мне повезло, и его сегодня поставили охранять моё бунгало…
ГЛАВА 48
Не под той звездой я родилась. По крайней мере, везение — это точно не про меня. С чего я вообще решила, что Алек всё ещё в Оазисе? Он проявил слабость, согласившись на секс со мной. Наверняка тут же пожалел о содеянном и попросил перевода. В любом случае, девушка после другого мужчины ему не нужна. Если я вообще когда-нибудь была дорога ему.
От этих мыслей стало очень грустно. В новой реальности нет места для любви. Здесь правят бал разврат, похоть и грязь. На Большой земле, в Оазисе и в Гнезде тоже. Партнёров для секса и жизни выбирают компьютеры. Только деградантам дозволено самим решать с кем спать, но они превратили свою свободу в жестокую эксплуатацию женщин…
Прождав примерно до полуночи, я легла спать, но уже через два часа проснулась, услышав настойчивый стук в дверь.
— Кто? — сонным голосом спросила через закрытую дверь.
— Собирайся, — приказным тоном объявил мне незваный гость.
Профессор говорил, что меня заберут рано утром. Надеюсь, чтобы детей показать, а не рассудка лишить.
Уже почти забытый маршрут до аэропорта, пролегающий через Обсервацию. Знакомый типовой самолёт. Одно отличие — вместо толстых старикашек, офицеры. Трап только подвезли. Они большой толпой ожидают посадки. Я вглядываюсь в их лица, надеясь найти среди них Алека.
— Куда мы летим? — спросила стюардессу перед тем, как сесть на указанное мне место.
Она улыбнулась, но не стала отвечать. На этом рейсе не кормили, из напитков предлагали только воду. Офицеры никакого интереса ко мне не проявляли. Друг с другом не общались, но выглядели довольными. Куда их отправляют? Нет, неправильный вопрос. Куда меня отправляют?
Полёт продлился меньше часа. Самолёт приземлился рядом со спасательной станцией. Что ж у них всё такое одинаковое? Невозможно найти десять отличий между Оазисом и этим местом.
Внизу у трапа стоял микроавтобус и чёрный автомобиль. Охраны не видно. Может быть… Я попробовала вместе с офицерами прошмыгнуть в автобус, но водитель грубо остановил меня.
— Тебе не сюда. Выходи.
— Вы уверены? Мы прилетели все вместе и мне сказали…
— Тебя машина ждёт.
— Правда? Я её не заметила, извините.
Вышла из автобуса и села на заднее сидение автомобиля. Водитель в тёмных очках не ответил на моё приветствие и сразу поехал в неизвестном направлении. Автобус с офицерами первое время плёлся за нами, а потом, то ли отстал, то ли свернул на незамеченном мной в темноте повороте.
— Всё, приехали, — машина остановилась у высокого забора с колючей проволокой.
Почти такой же был на Ковчеге. Увидев его, я испугалась. Кого и от чего защищает этот забор? Несмотря на раннее утро на улице по-весеннему тепло. Пальм не видно, но чувствуется близость моря. Власти никогда не позволили бы деградантам жить в подобных условиях, значит… На Оазисе фактически нет заборов. Даже Обсервация настолько сильно не охранялась.
Я вглядывалась в темноту, пытаясь разглядеть, есть ли здесь вышки с автоматчиками по периметру.
— Что сидишь? Иди. Тебя ждут.
Медленно вышла из машины и пошла в сторону автоматических ворот. Мне в лицо тут же ударил яркий свет прожектора. Ворота начали открываться, мне навстречу вышла молодая женщина в монашеском облачении.
— Алиса, правильно? Дети ещё спят, у нас есть время спокойно попить кофе.
Монашка? Дети? На территории, которая охраняется как тюрьма особо строгого режима.
— Дети живут здесь? — я с удивлением рассматривала лысую, покрытую засохшим газоном местность.
— Разумеется.
— За забором с охраной? Они что, преступники?
— Хуже, — она звонко рассмеялась. — Бандиты. Так и норовят сбежать в поисках приключений. Совсем от рук отбились.
— И вы их тупо заперли за колючей проволокой?
— А что ещё нам оставалось делать? Мы не можем им ничего запрещать. Наказывать тоже не можем. За безопасность каждого отвечаем головой. Вот и пришлось возвести ограждение ради их же блага.
Ничего себе, благо. Не удивительно, что у детей проблемы с эмпатией. Живя за решёткой, сложно быть добрым и сочувствующим чужим проблемам.
— Девочки тоже здесь?
— Да.
Скоро вдалеке показались двухэтажные однотипные корпуса. Здесь пейзаж был повеселее — кусты, деревья, большой бассейн без воды, огромная детская площадка… Всё это напоминало детский лагерь.
— Что мы только не пробовали! Пару лет назад даже священника привезли, пытаемся через религию до них достучаться. Бесполезно. Даже не представляю, что будет, когда они покинут стены Интерната.
Ничего хорошего не будет. Теоретики хреновы! Ладно, учёные — у них одни формулы в голове, а власти? Они с какой планеты прилетели? Детские дома существовали и до войны, во всей красе показывая ущербность
