Друзья приготовились к повторному набегу, но армия, неожиданно, откатилась в низшие слои мира, занимая прежние позиции. Сами наёмники удерживали поставленный блок. Щит требовал значительных усилий и быстро выматывал. Продержавшись ещё какое-то время, оба поочерёдно стянули энергию обратно, вновь ожидая удара. Но и на этот раз отступившая армия не воспользовалась удобным моментом и не стала атаковать уязвимых в период преображения парней. Более того, рабы бездейственно снялись с места и ещё сильнее укрылись в покрывалах пространства, одновременно увеличивая расстояние между собой и наёмниками. Переместившись от галактики на десяток световых дней, армия затаилась.
Наёмники вернулись на поспешно оставленный спутник. Ступив поверх твёрдой почвы, друзья озадаченно переглянулись.
– Ты вообще понял, что это было? – спросил Энки.
Энлиль чувствовал подвох и внимательно следил за удалившейся армией, но та из-за расстояния и наслоённых тканей пространства вырисовывалась мутным пятном.
– Где Оборотни? – внезапно выкрикнул командир.
– Оборотни?
Оба ещё внимательнее всмотрелись в ряды армии, но практически сразу переместили свой взор в область узкого прохода в галактику. Размазанные энергетические следы красовались неподалёку от того места, где держали удар наёмники, и уводили куда-то в сторону центрального рукава галактики.
– Проскользнули!
Друзья насчитали четыре быстро рубцующихся уходящих вглубь галактики следов от телепортации. Ещё немного, и их видимость окончательно сольётся с материей космоса.
– Я иду за ними, – быстро решился Энлиль.
Не мешкая, командир попытался дотянуться до ближайшего следа, стараясь определить, куда именно он ведёт. Его взгляд проскочил через несколько узлов, путающих дорогу. На одном из узелков наёмник более не сумел распознать направления без непосредственного прохождения по следу.
Сконцентрировавшись, переведя дух, Энлиль быстро покинул спутник, просачиваясь в многослойное пространство галактики. Мимолётно он отметил вновь ожившее, искромётное копошение внутри отдалившейся армии, но что последовало дальше, Энлиль уже не видел. Граница мембраны, армады, рабы Тёмного Кочевника, Энки, как и небольшой спутник запылились под слоями пространства, теряясь далеко позади.
След быстро растворялся и исчезал, становясь нечётким и разветвлённым. Пока что все ответвления оказывались ложными и натыкались на пустоту. Сбежавшая четвёрка Оборотней не пожалела энергии, чтобы сбить с толку преследователей. Каждый узел на оставленных ими следах сулил ещё больше ответвлений, но быстро реагирующий на изменения и закономерности разум наёмника всё лучше определял заведомо глухие дороги. Тактика вывела Энлиля на первую твёрдую поверхность в витиеватых следах рабов.
Не успев толком принять физическое обличие, Энлиль с ходу оказался втоптан в ярко-белый грунт сухой незаселённой планеты, находящейся в системе, граничащей с кордонами Республики. Едва вывернувшись из оплетающих его жил, поднявшись, его всего пронзила острая боль, возвращая наёмника к горизонтальному положению. Цепкие, тонкие руки впились в волосы командира, сдавливая не столько голову, сколько врезаясь в невидимую энергетическую сущность. Под натиском чьих-то пальцев затрещала черепная кость. Энлиль подавился собственной глоткой. Судороги вывернули его суставы. Чудовищная боль, ничем не похожая на боль зашедшего в конвульсиях тела, обступила наёмника со всех сторон, а руки всё продолжали сдавливать.
Нависший над Энлилем Оборотень – плечистый, звероподобный, с общими чертами илимов в облике, не прекращая, испускал короткие давящие энергетические импульсы, пыхтя и харкая слюной, с усилием удерживая барахтающуюся душу. Оборотень был близок к собственному кровавому коллапсу, столь обжигающим и энергетически необхватным оказалось для него пойманное существо. Он ещё силился придавить его покрепче, он ещё выжимал из себя остатки доступной ему энергии, но не сумел понять, в какой момент это существо обрело обратно пропорциональную власть над ним, и не успел почувствовать, как его собственная жизнь оборвалась. Не расцепив хватки, Оборотень повалился рядом с размозжённым телом наёмника.
Позади него, разминая отёкшие после удара руки, стоял Энлиль. Быстро дотянувшись до угасающего разума убитого, командир воссоздал приведший его сюда след. Далее энергетический след уводил напрямую к ближайшей республиканской системе – Риннуанской. В нём Энлиль отсеял три нити, оставленные другими Оборотнями.
Дождавшись скорого полного восстановления внутренней энергии, наёмник переместился в систему. В Ринне имелись только пять заселённых структур – две неплотных малозначимых сети орбитальных станций и колоний, два спутника и средних размеров планета. Каждый после проведённой здесь неделей ранее эвакуации оставался практически пуст, но слепая ненависть рабов не позволила тем отправиться вглубь страны и присосаться к более подходящим местам. Почуяв жизнь, пусть и в малом проявлении, Оборотни накинулись на уже оставленную систему.
Энлиль заметил рабов на планете. Оборотни не скрывались, полагаясь на якобы надёжно запутанные следы и оставленного защитника. Какое-то время наёмник выжидал, анализируя поведение существ. Вопреки их первородности и высокому положению в иерархии видов во всех мирах, Оборотни вели себя подобно отсталым, недоразвитым особям. Даже третьесортные рабы Кочевника сохраняли больше дисциплинированности в своей жестокости, нежели эти взбесившиеся, яростные звери. Сейчас они меньше всего напоминали Энлилю совершенных существ. Неизлечимая жестокость подчиняла в них интеллект. Оборотни метались от ощущений остатков жизни на брошенной планете, дотягиваясь до каждого её проявления, будь то дерево, птица или отказавшееся от эвакуации население.
Их гомонящие мысли багрились уже подкошенными смертями, но рабам было мало. Ничто не могло утолить их необъемлемый страх, ничто не закрывало глаза настолько, чтобы не видеть внутри себя отголоски своего ничтожного рабства. Заведённые кровью и лёгкостью разрушений, Оборотни оплетали пагубной энергией планету. Их когти впивались в твёрдую сушу и податливые лазурно-серебристые океаны, скребясь ещё дальше, вгрызаясь глубже. Оставив преследования жизни на поверхности, рабы принялись за саму планету. Энлиль вновь ощутил в них единство. Оборотни врастали мыслями один в одного, словно соединяясь в нераздельное энергетическое существо. И это существо тянуло свои многомиллионные щупальца к жарким недрам, окуная их в раскалённую и без того неспокойную алую мантию магмы.
Не спавшая никогда тектоника планеты всколыхнулась. Все её трещинки запели единым подземным воем. Тысячи седых вальяжных вулканов и разломов в одночасье выдавили из себя нагнетающий гул. Оборотни ещё прочнее сплелись разумом и делом. Их общее детище грозилось пролиться первобытным огнём, преображая поверхность планеты в её прекрасный забытый лик, давно притрушенный тонким настилом континентов и вод.
Огромные, выжидавшие своего дня вулканы набирали последний глоток. Энлиль переживал все помыслы рабов и преисполнялся движущими ими намерениями, но не мог пока что помешать им. Недостаточно крепкими ещё были узы между сплетающейся силой невольников. Наёмник прекрасно понимал, что не остановит трёх Оборотней по отдельности. Пока он будет возиться с одним из них, двое успеют покинуть Ринну и затеряться внутри Республики. Прежде чем действовать, существа должны стать чем-то целым.
Не видящие ничего и никого, рабы продолжали подчинять себе недра планеты. Как раскалённый гной, магма напирала на тонкую хрупкую кору земли. Первыми подались глубинные впадины всех трёх океанов. В нескольких местах нарастали скрежещущие землетрясения, освобождающие быстро вырывающуюся в воду плоть планеты.
Цепная реакция была запущена – разум Оборотней соединился. Последовали яростные извержения наиболее нетерпеливых наземных вулканов, где-то уже формировались зачатки цунами, обрисовываясь маленькими белыми гребнями, грозящими вырасти в километровые волны.
Пленительная игра природы развивалась на всех континентах планеты, соединённая одной сетью внутренних тектонических сдвигов. Погружённые в хаос очнувшейся земли, Оборотни отчасти впали в кровавое небытие. Их разум сковался в неделимый увесистый слиток, и, подобравшись к одному из рабов, Энлиль видел в нём остальных двух невольников, хоть те и находились на других континентах планеты.
Высокое, преисполненное мрачного притягательного света стройное создание с аметистовой шёлковой кожей, плотно прикрытое сочащейся из него лилового окраса энергией едва дёрнулось в сторону наёмника, но тяжесть от взъерошенной разрушениями планеты сделало Оборотня неповоротливым и очень медлительным. Энлиль с ходу захватил раба, без раздумий разрывая его жизнь изнутри. Вместе с погибающим существом далеко от него мучительно медленно умирали связанные с ним Оборотни.
