Всего доля секунды была у Кали, чтобы осмотреть друзей: такими измотанными она их не помнила уже давно. Вот как отрицательная энергетика влияла на эволюцию жизни, а та, впоследствии, излишне портила нервы Нитуру и Анубису. Казалось, что у титанических тварей и пришельцев с открытых дефектных порталов раскалённой планеты никогда не иссякнет запас звериной силы и непробиваемой тупости. Не прекращая попыток прогрызться сквозь оборону друзей, они наталкивались на утомившуюся троицу с каждой волной раскалённых пород, служащим им домом и последней могилой.
Кали не могла поддержать ни Нитура, ни Анубиса. Ей едва хватило концентрации, чтобы рассчитать возможности Мойры, прежде чем кристалл окончательно бы удрал в недосягаемые слои пространства. Восстановив баланс энергии и подчинив возмущения кристалла, Кали, уже снова будучи в нём, продумывала свои дальнейшие действия. Впереди лежал новый виток, и она совершенно не имела ни малейшего понятия, сколько ещё таких витков скрывалось в глубинах носителя. Времени же на их исследования оставалось на двадцать-двадцать четыре искривлённых года, что эквивалентно четырнадцати-шестнадцати дням главной планеты её Солнечной системы. И это в том случае, если никакая тварь не дотянется до Летты, не отвлечет Мойру и не заставит ту окончательно оборвать контакт с материей пространства-времени, а Нитуру и Анубису хватит энергии вести свой бессмысленный, затянувшийся на годы поединок.
Взвесив малые шансы, Кали ничего не оставалось, как молча идти дальше. Она быстро нырнула в глухую стену. Ожидаемые возмущения и эффекты слегка отставали от её восприятия. Предвидела она и появление двух ловушек, таких же, что были после проникновения за первый тупик. Но то, что последовало далее, чуть не заставило Кали добровольно покинуть кристалл.
Едва двинувшись вглубь открывшегося коридора, она заметила чёткий силуэт впереди. Не мираж от усталости и не видение. Он колыхнулось в сумраке лабиринта и, оглянувшись на Кали, исчез в сетях ближайших переходов.
Позабыв о стенах и выбитых на них знаниях, Красная Звезда ринулась вслед. Ей чудились шуршащие взмахи тонкой парящей ткани, лёгкие и вовсе не быстрые шаги, будто убегавший был уверен, что ему нечего бояться, что его не найдут. Так и вышло. Звезда никого не нашла. Открывшийся сектор лабиринта Кали пронизала в тщетных попытках, но только эти близкие и смелые шорохи говорили ей о присутствии неизвестной субстанции.
Растерянная и уставшая, сильно израненная от ловушек кристалла, на которые она неосмотрительно дважды натыкалась во время этого преследования, Кали вернулась обратно к началу сектора. Её переполняли эмоции, мысли и боль от быстро подживающей раны сущности. Глаза встревожено бегали в тенях лабиринта, и предчувствие чего-то знакомого, но не узнанного обдавало её разум. Прервав саму себя, Кали с твёрдостью духа переломила панику внутри. Её ждали новые знания.
– Это только носитель, – невнятно внушала себе девушка. – Какой-то необычный механизм защиты.
Не поверив своим словам, Кали размеренно двинулась в сектор, стараясь сконцентрироваться на стенах и длинных кодах. Подобно издевательству над самоуверенностью Красной Звезды, уже за вторым переходом она вновь начала различать знакомое шуршание.
Кали в ужасе стиснула голову. В её мысли проникал хрустальный смех, далёкий и близкий одновременно. Она не могла определить, откуда именно лились его короткие и звонкие трели.
– Что ты такое?!!! – не вытерпев, крикнула девушка.
– Что ты такое?! Что ты такое?! Что ты такое?! – ответили ей стены, словно не она, а именно эхо задавало этот вопрос.
Страх пульсирующим потоком подкреплял своими отравляющими свойствами разум Звезды. Едва ли осознавая то, что впитывал её ум со стен лабиринта, Кали дёргано двигалась дальше. Сейчас она вовсе не чувствовала себя всесильной, а впитанная энергия Архонтов казалась ей пустяковой и незначительной. Неизвестно откуда пришедшая догадка подсказывала Кали, что сила исполинов никак не повлияет на тот силуэт, что явился ей в самом начале сектора. То явление было чем-то особенным и не вязавшимся с кристаллом, чем-то инородным и в то же время знакомым для самой Красной Звезды.
Было ли оно опасным, Кали пока не понимала, но вот порождённый им страх – да, он сулил опасность. Беспричинно девушка боялась этого разгуливающего в тенях силуэта, его скользящих шорохов и хрустального, мелодичного смеха. Её ум пытался рационализировать происходящее, впихнуть в пределы кристалла. Что, по сути, она знала о носителе? Ничего, кроме того, что до этого проникновения камень сам разрешал ей узнать. Не было ей известно и обо всех механизмах его защиты. Если мелькающий в тенях силуэт – новая ступень защиты, то Кали вовсе не хотелось с ней сталкиваться. Но решение в данном случае оставалось не за ней. Постоянное напряжение ещё сильнее вымотало Кали, и этот сектор она заканчивала практически побеждённой. Шуршание и смех, правда, стали появляться реже, но оттого легче не становилось, а только обострялось гнетущее ощущение неотвратимой встречи.
Разыскав тупик-проход в следующий виток знаний, Кали решилась на отдых. Либо она теряет один искривлённый год и восстанавливает баланс, либо кристалл выталкивает её наружу. Выбора не оставалось. Кали замерла и остановила большую часть импульсов разума. Её полупрозрачное, то исчезающее, то появляющееся вновь, покрытое нитями энергии тело парило подобно лёгкой душе. Но на душе у неё было неспокойно. Та её часть, что вынужденно бодрствовала, охраняя сущность Кали, вздрагивала как осенний промокший лист.
Красной Звезде вовсе не нравилась колыбельная, которую напевал для неё лабиринт.
– А этого видишь? – с интересом спросил Энки.
Мысли товарища уводили Энлиля в невидимые слои пространства по ту сторону защитной мембраны.
– Которого? – переспросил командир.
– Огромного. Чешуйчатого, – ответил Энки.
Энлиль всмотрелся в шныряющую в бессмысленном медлительном движении массу. В ней с места на место переминались скрытые тонким покрывалом материи пространства невообразимые существа – припасённые на особый случай отборные рабы Кочевника.
– Того, что на живой корабль похож? – уточнил Энлиль.
– Он и есть корабль, – недоверчиво предположил товарищ. – По-моему, внутри кто-то находится.
Энлиль внимательно всмотрелся и практически сразу брезгливо отпрянул.
– Мда… Паразиты с твой рост.
Энки скривился.
– Я на такую мерзость не подписывался, – подытожил он.
Оба уныло замолчали. Наблюдение уже не занимала наёмников, наскучив им ещё в первые часы их пребывания у границ галактики. Разнокалиберные флотилии низкосортных рабов Тёмного Кочевника продолжали воровато просачиваться вовнутрь, деловито перестраиваться в колонны и витиеватыми путями отправляться к далёким границам Республики, но потенциально опасная и малочисленная, по сравнению с армадами, армия оставалась в безмятежном, ленивом спокойствии, не предпринимая никаких открытых действий.
Коротая время, наёмники изучали каждого, кто попадался в поле их зрения и мысли. Некоторые существа оказались немного нерасторопны и не сразу замечали любопытных взглядов, другие же, хоть и почувствовали присутствие иной энергетики рядом, всё равно ничем не могли помешать Энлилю и Энки рассматривать их. Как и предполагал Антарес, в отдельности каждый из этих рабов значительно, а порой и в сотни раз, уступал в силе наёмникам, сплочённости как таковой между тварями не наблюдалось из-за явных расовых различий и слишком глубоких пропастей в интеллектуальном или физическом развитии, вдобавок их накопленная злоба и дурной нрав толкали тех к одиночеству и мелким междоусобным стычкам. Никто из них не попытался напасть в ответ на уже нахальные визиты двух друзей. Энлиль и Энки, словно забавляясь, лишь отчасти соблюдая осторожность, посылали в толпу невидимого противника одну мысль за другой, и будь у врагов больше инициативности, подави они ненависть и презрение друг к другу, эти твари смогли бы объединиться и неплохо отхватить от разгулявшихся рядом сущностей парней. Но рвением и желанием услужить напоказ рабы не отличались.
Подаренная память, осевшая в разуме Энлиля и Энки с их эволюцией, раскрывала перед ними всё, что было связано с известными Кали видами живого во Вселенных, и значительная часть рабов была в ней, будто одна большая картотека с подробными пометками и характеристиками, к которой теперь у наёмников имелся неограниченный ключ-доступ. Выхватывая внутренним зрением из толпы того или иного раба, благодаря внедрённым в их разум воспоминаниям друзья уже знали, к какой расе он принадлежит, какими основными возможностями обладает и чего следует от него ожидать. Всего в этой армии насчитывалось около восьми сотен рабов, и редко когда несколько из них принадлежали к одной расе. В основном лишь один раб представлял свой порабощённый народ. В совокупности же весь этот сброд являл собой крутой разномастный замес разных, но схожих в общих чертах первоклассных способностей. Энлиль и Энки условно распределили их в три группы. Так было проще. Они не использовали названий рас, а «прикалывали» очередному рабу свой ярлык. В результате наблюдений разноликая масса разбрелась по воображаемым трём углам. В одном находились относительно примитивные твари. Их наёмники окрестили как энергетически слабых противников, даровав каждому короткое прозвище – Кряж.
