Планы короля Жуана — наладить мирную, дружескую, взаимовыгодную торговлю с местными правителями — очень быстро оказались невыполнимыми. Второе плавание, под командованием Педру Алвариша Кабрала, началось с посольства и приветствий, а закончилось обстрелом Каликута. Когда португальцы появились в Индийском океане, торговля в этом районе уже находилась в руках арабов: они расположились повсеместно и уже наладили крепкие связи с индийскими князьками. Конфликт возник с первого момента появления португальцев: арабы попытались воспрепятствовать деятельности португальских торговцев. В свою очередь португальцы предприняли попытку устроить охоту на суда конкурентов и дезорганизовать морское сообщение арабов. Воинственный настрой знати, которой была доверена политика Португалии в Индии, был одной из причин насильственных действий: война, а никоим образом не переговоры служила средством решения конфликтов с соперниками.
Превосходство португальских кораблей, лучшая тактика применения артиллерии и боевой дух некоторых высокопоставленных военачальников позволили португальцам одержать верх. Самой крупной фигурой в индийской политике Португалии был губернатор Афонсу ди Албукерки, правивший в период между 1508 и 1515 гг. Его власть распространялась от Ормуза — стратегического ключа к Персидскому заливу — до Малакки, ворот в китайские моря. Завоевав Гоа, португальцы создали там административный центр. Город быстро развивался, а его название Восточный Рим хорошо отражает его значение как очага распространения христианства в Азии.
Так португальская держава приобрела новое измерение. Небольшое по размерам пиренейское государство Португалия превращалось в одну из крупнейших морских и торговых держав Европы. А к своему титулу короля Португалии и Алгарви Мануэл приказал добавить новые: «господин Покорителей, Мореплавания, Торговли в Эфиопии, Аравии, Персии и Индии».
Именно тогда, в 1505 г., король покинул прежнюю, хорошо укрепленную королевскую резиденцию в Лиссабоне, средневековый дворец в Алкасове, и поселился во дворце на берегу реки, с галереями в стиле эпохи Возрождения, откуда открывался вид на реку Тежу. Для очага португальской монархии было выбрано место, где прежде находились склады компании «Каза да Мина» («Палаты Мины»), в которых хранились тюки хлопка, паприки и слоновой кости, приобретенных на гвинейском побережье. Поэтому жители столицы называли резиденцию «Дворцом Палаты Мины».
Это уже устаревшая традиция, потому что теперь складские здания называют Индийской палатой.
От них исходит и окутывает весь дворец пряный аромат корицы и перца.
Уже целый город, а вскоре и целое королевство начинает пахнуть пряностями.
Больше боюсь Лиссабона,
Который, под запах этой корицы,
Королевство наше опустошает...
Так писал Са ди Миранда примерно в 1535 году[93].
Смена дворцов отражала многие другие изменения. Небольшой двор времен Жуана II быстро разросся. Множились посты, саны, должности. Значительно увеличилось численность дворянства, возросли и его доходы; однако такой рост уже не представлял угрозы королевской власти. Это было придворное, служилое, зависимое дворянство. С изменениями в военном искусстве война перестала быть делом частных лиц; вся военная власть оказалась отныне сосредоточена в королевских арсеналах. «Старые воины» стремились теперь стать «офицерами»[94]: командовать — это была их служба, а оплачивал ее король. Даже самые высокопоставленные представители знати, если и сохраняли высокомерие, потеряли независимость. В 1512 г., когда герцог Браганский из ревности приказал казнить герцогиню, против него был начат уголовный процесс, от которого он сумел избавиться, заплатив значительную сумму: именно герцог финансировал большую часть экспедиции в Азамор в 1513 г.
Писатели, жившие в ту эпоху, поражались непомерному расширению двора и количества придворных. Жил Висенти писал в одной сатире, что даже мул одного из погонщиков был вписан в реестр получающих королевскую пенсию. Рост двора выражал усиление королевского величия; в то же время это было результатом централизации и значительной активизации государственных структур. В царствование Мануэла I, Жуана III, Себаштиана I были изданы многочисленные законодательные акты, подробно регулировавшие многие области деятельности государства: имущество, правосудие, армию, центральную и местную администрацию. Государство Нового времени приходило — в законодательной сфере, в вооружении и идеях — на смену средневековому государству.
Часть новых законов была внесена в «Установления Мануэла»[95] — свод законов, который, с небольшими изменениями и добавлениями, внесенными «Установлениями Филиппа»[96] (1603), стал основным сводом гражданского и частного права.
Одним из следствий законодательной реформы стало исчезновение прежнего форального права, содержавшегося в форалах каждого конселью, и уже в XVI в. значительно ограниченного основными законами, соблюдения которых требовали теперь даже в ущерб местному праву. Реформа форалов уже была объявлена Жуаном II на заседании кортесов в 1481 г., однако фактически началась в 1497-м. Каждый конселью представил свой прежний форал; после их изучения Имущественным советом[97] они были отменены. Новые форалы были уже не документами, утверждавшими былую муниципальную автономию, но всего лишь тарифами пошлин и налогов, собиравшихся от имени короля. Завершилась реформа в 1522 году.
40. Португальцы в Азии
Словом «Индия» португальцы в XVI в. определяли не только полуостров Индостан, но весь восточный мир, от мыса Доброй Надежды до Японии и островов Тихого океана. По всему этому огромному пространству возникают с 1500 г. до середины XVI в. поселения португальцев. Часть из них находились на королевской службе в торговых факториях, городах и крепостях, служивших базой для восточной торговли; но большинство действовали на свой страх и риск, и результаты этой стихийной деятельности частных лиц в общем русле португальской экспансии не менее важны, чем плоды официальной политики.
Центром португальской колониальной экспансии на Востоке был город Гоа, захваченный Афонсу ди Албукерки в 1510 г. и остававшийся португальским владением до 1961 г. Гоа стал также отправной точкой мощного движения распространения католицизма, направленного на обращение всей Азии. Внутри индийского города португальцы построили европейский город с большими ренессансными постройками, впечатляющие остатки которых сохранились до сих пор. Уже при Албукерки начал осуществляться замысел расового объединения посредством женитьбы мужчин-португальцев на женщинах из Гоа. Смешение продолжилось и в дальнейшем, положив начало группе населения с очень своеобразными чертами, говорившей по-португальски и в религиозном плане делившейся на католиков и последователей индуизма. В общем португальские губернаторы разрешали отправление местных культов, и такой подход весьма способствовал положительному восприятию португальцев в Индии.
Религиозные ордены, особенно иезуиты, использовали Гоа как центр христианства на Востоке, и сравнение Гоа с Римом было очень распространенной метафорой у португальских писателей. Это, конечно, большое преувеличение, но однозначно, что город играл исключительно важную роль в христианизации Азии. Там были созданы заведения среднего и высшего образования, которые посещали молодые люди со всех концов восточного мира; в 1584 г. речь по случаю открытия нового учебного года была переведена на шестнадцать языков, чтобы ее могли понять все студенты. Это, безусловно, впечатляющий факт для того времени. Также разного происхождения были святые отцы, преподававшие в этих учебных заведениях. Например, один итальянский иезуит из Гоа взял на себя труд перевести на китайский язык геометрию Евклида. Немецкий иезуит стал научным советником китайских императоров, и одним из нововведений, которое он для них осуществил, была реформа китайского календаря, который он привел в соответствие с европейским.
Усилия миссионеров, отправлявшихся из Гоа для христианизации Азии, были значительными. Они учредили миссию даже в недоступных до того времени районах Тибета. Надо признать, что в целом проект христианизации Азии потерпел неудачу. Первоначально имели место феноменальные успехи и массовые обращения, особенно в среде низших каст, потому что миссионеры учили, что все люди равны перед Богом, и осуждали социальную дискриминацию. Парии видели в этом шанс для освобождения и потому высшие касты так и не последовали за проповедниками христианства и видели в нем причину социальных смут. С другой стороны, христианство имело активных противников в лице магометан, находившихся во всех частях Азии. Кроме того, христианство оставалось религией иностранцев, вызывавших во многих отношениях недоверие и презрение у местных жителей. Все это привело к тому, что религия, проповедуемая миссионерами, не получила широкого распространения и так и не утвердилась окончательно. В Китае и Японии проводились кровавые репрессии, вызвавшие тысячи жертв среди христиан, и католичество оказалось сведено к изолированным общинам, кое-где существующим до сих пор.
