На меня этот простор и богатая отделка производили впечатление нереальности. Такие вычурные украшательства делали на старых спортивных "роллс-ройсах", но не в современном самолете. А может, это просто дело привычки. Я вырос на самолетах, в которых простор создавали для пассажиров, для приборов управления, и только после этого стали думать, куда бы приткнуть пилота.
Я потянулся к полукругу штурвала, когда открылась вторая дверца рядом с местом второго пилота.
- Ты, мальчик, не балуйся там ручками, - услышал я голос Кена, - мы, летчики, ох как этого не любим.
- Цветного телевизора жалко не хватает, - заметил ему я. - Я, знаешь, такой человек, что не могу летать на самолете, где нет цветного телевизора.
Он улыбнулся и вошел в кабину.
- Зато у нас есть холодильник. Сделать тебе виски со льдом?
- Я расценю это как стремление угодить мне.
Я встал, отошел в конец кабины, сел в кресло, обращенное назад, и стал смотреть, что делает Кен. Он прошел в буфет. Холодильник там действительно был - маленькая дверца под столиком, которую я не заметил.
- А что, этот королевский будуар ещё и летает? - спросил я.
Пришел Кен с двумя массивными стаканами.
- Ты ж видел его в воздухе, как он тебе? - Он дал мне стакан и сел в пилотское кресло по диагонали от меня. - Это пусть тебя не обманывает кожа, вышитый шелк, фанеровка. Обычная кожа, тряпье и пластик. А дальше все настоящее. - Он пальцем показал наружу, в сторону двигателя. - Два плоских шестицилиндровых "Лайкоминга" с нагнетанием, я из каждого на взлете выжимаю по триста сорок лошадиных сил. Покажи мне ещё самолет, который с шестью пассажирами отрывается от земли через двести ярдов.
- Да ещё с бутылкой виски, да со льдом, - добавил я.
Кен улыбнулся, мы выпили. Наваб явно считает, что хорошее виски весит ничуть не больше плохого.
- Я тебя понимаю, - сказал я. - Может, у меня все это потому, что я слишком долго был слишком беден.
- Хорошая мысль, запиши мне.
Выпили за хорошую мысль. В кабине было тепло, но не жарко, машина недолго стояла на солнце. Снаружи работала бригада заправщиков, двигались они, как сонные мухи. Кен достал сигареты, но, увидев заправочную команду, убрал их.
- Как там Ширли? - поинтересовался он.
- Я её больше не видел.
Он кивнул и сделался серьезным.
- Я все ещё хотел бы... А, сам не знаю чего.
- Ладно, не говори. Я знаю. - Я сделал большой глоток, а потом сказал: - Я тут сделал одно дело, пока тебя не было.
Он резко поднял голову и хмуро взглянул на меня.
- Я надеюсь, ты не натворил тут глупостей, пока дядя Кен был в отлучке?
- Это как посмотреть. Ты лучше выслушай, сейчас я тебе все расскажу.
Он медленно кивнул.
- Давай, рассказывай.
- Я заключил сделку с навабом и вернул ему драгоценности. - Кен оцепенел, а я продолжил: - Одна из вещей, которые я получил взамен, это пара писем. - Я достал их из кармана и передал Кену. - Думаю, ты слез с крючка. Он не может ничего выдвинуть против тебя. Ты теперь можешь снова жить на легальных условиях.
Он пробежал по бумагам.
- Но линчевать они меня могут. Скажем, там, в Пакистане.
- Это они могли и так и так сделать.
Кен убрал бумаги в карман.
- Надеюсь, ты получил не только это?
- Может быть, эти письма важнее, чем ты думаешь. Я лично нахожу это большим делом - свободно передвигаться по земле. Особенно при нашей работе.
Он усмехнулся.
- Свободно? С каких это пор?
Я пожал плечами.
- Ну, скажем, до какой-то степени. Все равно и это важно. Да, у меня действительно есть кое-что еще. Около пяти тысяч фунтов в долларах и швейцарских франках. И пистолет.
Он с удивлением смотрел на меня.
- Пять тысяч? Пять?! Господи!
- Наваб дает вознаграждение пять процентов. Я получил меньше из-за пистолета и других вещей.
Кен по-прежнему не сводил с меня удивленного взгляда.
- Представляю, что это за пистолет должен быть, - огорченно произнес он.
- Так получилось, что он мне нужен был. Он того стоит. Да ещё я взглянул на список утраченных предметов. Они не хотели мне его показывать, но вынуждены были.
- И ты теперь удовлетворен?
- Кажется, да. Теперь я знаю, где находятся остальные драгоценности.
Внутри кабины было очень тихо. Шум, производимый бригадой заправщиков, здесь заглушался и казался очень далеким. Бензозаправочная машина завелась и уехала.
Кен проводил её глазами, потом достал из кармана сигареты и предложил мне.
- Откуда ты знаешь? Ты действительно уверен? Почему?
- По логике вещей. Этот список показывает, что предметы, которые добыл я, вместе с предметами, выплывшими в Бейруте, являются частью всех тех ожерелий, серег и тому подобных вещей, которые были украдены. Все эти вещи с камнями и жемчугами составляли одну группу. Прочее же - драгоценные камни по резному жадеиту, нефриту или золотые работы. Это были оригинальные произведения мастеров.
- Ну и?
- Вот представь себе, что все это у тебя на руках. Что ты постараешься сбыть в первую очередь?
Он выпустил струю дыма под узорчатый потолок.
- Кажется, я начинаю понимать: ожерелья и все такое. Камни - их легко вытащить, поменять огранку. Жадеит и золото - это будет потруднее сбыть подпольно, конечно.
- Именно в первое время. Более половины стоимости жадеита и золота зависят от их резьбы или отливки, и это сделает их слишком легкими для идентификации. Что ж, хорошо, значит, ты придерживаешь их до тех пор, пока не будешь на все сто уверен в рынке сбыта. Первым делом ты пошлешь несколько предметов - скажем, штуки три - и посмотришь, надежного ли ты нашел себе покупателя. Так и выплыли в Бейруте те предметы, которые они нашли. Потом ты пошлешь остальное из того, что легче сбыть. Последними пойдут жадеит и золото. Мы вторглись во вторую стадию.
Кен нахмурил брови.
- Значит, остальное - где-то в Афинах или около? А у тебя что, есть какие-нибудь соображения - где?
- Не в Афинах. Микис нажил беду, когда попытался отослать то, чему надо было дать полежать. Все эти сложности - послать в Бейрут через Триполи, потом с караваном - явились результатом паники. Он думал, что наваб контролирует прямой путь на Бейрут. Если бы у Микиса было ещё что-нибудь - он и то послал бы тоже. Но у него больше ничего не было. Остальное - там, куда оно прибыло. На острове, где разбился самолет.
Он выдвинул маленькую серебряную пепельницу из подлокотника и медленно потушил сигарету. Затем он поднял голову, и на сей раз в глазах у него появился блеск и еле заметная улыбочка на лице. Он тихо спросил:
- Когда взлетаем?
- Завтра в девять тебя устраивает? Полетим на "Даке". Сесть можно на проселочной дороге на Саксосе. А до Киры - полчаса на лодке.
Кен кивнул:
- Считай, что ты нашел себе нового второго пилота.
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
24
Из аэропорта я уехал около половины седьмого, зашел в свой номер, переоделся в свой новый летний костюм и направился в "Уаддан". Я собирался провести прекрасный вечер, ни от кого не прячась, а если кто захочет покопаться в моем номере - милости просим.
Кен держался вне поля видимости. Если бы он вдруг всплыл, у наваба наверняка пробило бы прокладки и он отморозил бы что-нибудь на любительском уровне. С этого момента до завтрашнего утра мне не хотелось иметь ни малейшей неприятности.
В это время бар отеля "Уаддан" был малонаселен. Большинство постояльцев ужинало. Из ресторанного зала по соседству доносился гул и звон посуды. Посредине стены за столиком сидели Роджерс и Ширли Бёрт.
Я жестом подозвал бармена и прямиком пошел к ним.
- Добрый, добрый, детки. Что пьем?
Ширли подняла голову и выпустила в меня струю дыма.
- Виски. Начинаю второй галлон.
Роджерс бросил на неё быстрый нервный взгляд и сказал мне:
- Я через минуту пойду ужинать.
Сзади подошел бармен. Я заказал два виски и сел.
На Ширли была та же блузка цвета загорелого тела, в которой я её впервые увидел в Афинах. Эта блузка делала Ширли такой привлекательной, что её хотелось поскорее сорвать с нее, однако сама Ширли ничем не поощряла таких поползновений. Она уперлась взглядом в стол, крутя в руках свой стакан.
Я предложил ей сигарету, на что она взяла из пепельницы горящую сигарету и показала её мне, при этом не взглянув на меня.
Роджерс допил свой стакан и встал.
- Думаю, мне надо поужинать. Хорошего вечера, мисс Бёрт, Джек.
Он избежал моего взгляда и пошел в направлении ресторанного зала неспеша, но и не теряя даром времени.
Подлетел бармен со стаканами. Ширли добила предыдущий стакан и отпила солидную дозу из нового. Я с удивлением смотрел на нее. Во время последнего заседания, насколько я помню, она держала ногу на тормозе.
- Ваше здоровье, сестра Бёрт, - сказал я, и по-мужски отпил из стакана.
- А как там наш общий друг? Не думаю, что его слопали верблюды, а? С каким удовольствием я сейчас выпью.
Я все понял. Она заливала алкоголем мысль о том, что тут мог бы быть и Кен, но была не в состоянии не говорить о нем. И таким способом она разъясняла мне свое теперешнее поведение.
