– Мне сейчас Мариванна встречное озвучила, – попытался он пожаловаться, – она выдвинула совершенно другие условия… я пытаюсь это осознать…
– В связи с неправомерными действиями господина Лифшица, который сэкономил на юридическом обеспечении… правовые последствия, если мы не договоримся, будут для него совершенно сокрушительны… – мягко сказала Людмила. – Мы, конечно, готовы рассмотреть ваши предложения, иначе мы уже были бы в суде. И цифры, которые бы мы там объявили, произвели бы на вас глубокое впечатление.
– Людмила, он готов отдать нам машину в настоящем виде. Те две тысячи, которые мы истратили на адвокатские услуги, погашаются. Но сюда даже не входят издержки на независимого эксперта… – обобщила я.
– Получается, что еще Лифшиц вам должен? – вскрикнул генерал.
– Остальное я даю ему на чай, – махнула я рукой.
– Ничего себе! – Генерал подыскивал слова от возмущения. – Автосервис налетает на несколько тысяч долларов, и он еще должен!
– Ой, давайте не будем. У меня есть крупные автомобильные корпорации, которые я обслуживаю, и я вам могу точно сказать про себестоимость запчастей и себестоимость машины. И сколько накидывается, и сколько в результате получается в наваре… – холодно пояснила Трунова.
– Если бы Лифшиц зарабатывал бешеные деньги, у него был бы не такой автосервис, – напомнил генерал.
– Сейчас мы заплачем от жалости к Лифшицу! – вздохнула Поля Ковач.
– Ваш клиент допустил ряд нарушений законодательства, когда получил машину, когда взял ее в ремонт, когда не сделал ряд последовательных действий, которые должны были быть сделаны в соответствии с требованиями закона. У него нет юридического обеспечения, неверно ведется документация… – спокойным голосом учительницы двоечнику объяснила Трунова. – Есть человек, который пострадал от этого. Посему я предлагаю вам разойтись мирно, даже полюбовно, даже дружить оставшуюся жизнь… Из-за вашего клиента Мариванна пострадала морально, с его стороны было бы галантно, правильно и законно вернуть машину в отремонтированном состоянии…
– И не получить за это никаких денег? – упорствовал генерал.
– За что? – уточнила я.
– За ремонт! – огрызнулся генерал.
– Так его ремонт как раз равняется нашему ущербу, – напомнила я, и тут щелкнула кончившаяся кассета. – Подождите, подождите! Я ее переверну.
– Я даже забыл, что идет запись! – удивился генерал.
– Путин говорил своим подчиненным еще в Контрольном управлении: жить надо так, как будто тебя все время записывают, особенно когда тебя все время записывают, – вспомнила я.
– Я, надеюсь, не сказал ничего лишнего? – пристально оглядел нас генерал.
– Расшифровка покажет…
– Итак, у нас есть: дополнительные расходы на передвижение, сорванные сделки и контракты… помимо ущерба, причиненного машине, есть еще упущенная выгода… вы же знаете такую статью обвинений, вы же грамотный человек… – перечислила Трунова.
– Знаю, – обреченно откликнулся генерал.
– Машина, то есть имущество, находится в чужом незаконном владении, – как бы про себя сказала Трунова, – а есть ведь еще нюансы, которых вы не знаете и, если мы договоримся, никогда не узнаете. А если не договоримся, узнаете в суде. Мы хорошо готовились к встрече с вами… планомерно… это наша работа…
– Я, получается, попал как кур в ощип… – промямлил генерал.
– А куда вы собирались попасть, идя на переговоры с серьезным адвокатом? – игриво спросила Поля Ковач.
– Да я ничего, я слушаю смиренно… – развел руками генерал; было ясно, что он не знает, как строить мост: то ли вдоль, то ли поперек.
– Вы не обижайтесь на Полю, она пишет милицейские сериалы, она сейчас материал собирает. Пленочку с записью я тоже ей отдам, – хихикнула я, – после суда…
– Да, мне сегодня позвонили из милиции, сказали, можете забирать машину, – словно вспомнила Поля. – А как ее правильно забирать?
– Вызовем специалиста, он составит акт приемки. Состояние машины будет зафиксировано самым подробным способом, – пояснила Трунова, – все эти документы в случае нашей невозможности договориться пойдут в суд.
– Так вы все-таки хотите суда? – спросил генерал.
– Мы думаем… вместе с вами. Видите, мы показали вам возможности и способности наших юридических инструментов. Лифшиц хочет, чтобы его бизнес процветал… мы не кровожадны, мы тоже хотим, чтобы он процветал, но на правовом поле… – устало сказала Людмила с лицом, напоминающим анекдот: «Ищу подопытного кролика. Опытный кролик».
– Конечно, проще всего было бы пойти не правовым путем, – подхватила я ее интонацию, – но, поскольку занимаюсь правозащитной деятельностью, хочется сделать историю максимально простой и прозрачной. Сами понимаете, легче было выйти на Лифшица сверху, послать на него налоговую или прокурорскую проверку. Но нам важно идти путем, которым может пойти каждый, и посмотреть, что встречается на этом пути…
– Да просто вы решили любыми путями добиться своего! – совсем уж некстати рявкнул генерал.
– Почему любыми? Что мы делаем незаконно? По вашей вине и самонадеянности ваши расходы оказались равными нашим… – напомнила Поля.
– Я пришел с предложением понизить сумму ремонта, а вы хотите вообще не платить за ремонт… – подчеркнул генерал.
– Мы готовы платить за ремонт, если это решит суд. Но скорее всего суд попросит вас заплатить нам в десять раз больше, – сказала Людмила, – кроме того, дело приобретет огласку…
– Огласку чего? – нахмурился генерал.
– Специфики работы данного автосервиса. А публикация в СМИ является основанием прокурорской проверки, – пояснила Людмила. – Придут, проверят, посмотрят… довольно быстро лишат лицензии…
– Сколько времени у нас на все? – вдруг оглядел нас генерал, словно неожиданно собрался вести нас в бой.
– Мне сегодня позвонили из милиции и сказали: «Забирайте машину сегодня или никогда…» – напомнила Поля.
– Хорошо, я сейчас переговорю с Лифшицем, мы пригласим адвоката, и вы будете говорить на понятном вам юридическом языке… – на всякий случай пощупал генерал, это снова было из серии «бабло побеждает зло».
– Зачем вам тратиться на адвоката? – с материнской заботливостью спросила я. – Вы прекрасно знаете, что в полном тупике, и пришли посмотреть, знаем ли это мы. Знаем. Еще как знаем! Так что я бы порекомендовала сэкономить на адвокате…
– Вы, Мариванна, все время говорите, митингуете, пугаете, а ведь на самом деле получается, что юридически вам машина никаким боком… – съязвил генерал. – А называете себя пострадавшим лицом!
– Это машина моей подруги Поли Ковач, просто я за нее страдаю… – ответила я в фарсовой манере. – Но скажу вам честно, никогда бы этого не устроила, если бы не получила два удара в печень. Первый, когда Лифшиц поведал, что Козлов ему сказал, что продал мне машину за две с половиной тысячи. А второй, когда бывший владелец сказал, что продал машину Козлову за четыре…
