Кнорус с ходу налетел на раскорячившуюся в середине зала тетку. Она, с сумкой и рюкзаком на плечах, держала в руках по чемодану, каким-то образом умудряясь ещё и лизать мороженое, разглядывала огромное мозаичное панно работы Корина, на котором художник запечатлел выступление Ленина перед красногвардейцами, отправляющимися на фронт.
Обложив тетку матом и получив в свою сторону тот же самый комплимент, он почему-то подумал, что, может быть, эта колхозница, как и многие другие пассажиры, в последний раз любуется вождем пролетариата. Наверняка, скоро это панно заменят каким-нибудь другим героем российской демократии, как несколько десятилетий назад вылущивали со стен изображения Сталина, Берии, затем Молотова и других верных "сталинцев" - членов политбюро. Эти воспоминания навели его на мысль, что любые вожди и руководители приходят и уходят. А места у кормушки занимают другие, те, кто смог зубами и кулаками продраться к деньгам и власти. Человеку свойственно шагать по ступенькам и по головам, неважно при этом, к какому царству шла дорога - официальному или теневому. Вот и его, Кноруса, карьера, скорее всего, обернется ниспровержением. Но если в официальном нынешнем царстве "придворных" за прегрешения увольняли на пенсию или переводили на другое место работы, то в царстве теневого бизнеса, который скрывается от работников правопорядка да и любых посторонних глаз, ниспровержение чаще всего оборачивается одним наказанием - смертью.
Вообще Кнорус терпеть не мог станции метро трех вокзалов, хотя знал, что рассаженные им и госпожой Афинской нищие на "Комсомольской", сдавали выручки в три раза больше, чем все нищие, просящие подаяния на Калининской линии. Потому как пассажиры с площади трех вокзалов довольно специфические, среди которых преобладает иногородняя, провинциальная публика, не огрубевшая сердцем в беспощадной суете столичной жизни. Это уже москвичам приелись толпы плохо загримированных под инвалидов попрошаек, а провинциальный житель, не менее чем москвич отягощенный своими проблемами, приезжая в белокаменную, впервые видит столько людей, стоящих гораздо ниже его на социальной лестнице. Ну, как не подать!
Кнорус добрался до конца перронного зала, где две уборщицы дружно терли тряпками лицо Ильича. Они, не стесняясь прохожих, громко матерились, сплевывали. Рядом с тетками и гранитным бюстом вождя революции стоял, опершись на костыль, Алька Терминатор. Он тоже матерился, потому как уборщицы, согнав его с насиженного места, налили около бюста много воды и мыльным раствором шпарили Ильича. * А ни хрена у вас не получится! говорил Терминатор, постукивая протезом по граниту. - Вроде, как не знаете, что через несколько часов, когда подсохнет, снова "чумазым" сделается. * А ты нашему начальству это скажи, ети его мать! - ругались тетки, поливая лысину из шланга. * Да вы лысину-то не мойте. Я на Ильича кепочку надену. И грязь скроется, и народу веселее будет. И меня в беде не оставят. * Я тебе, черт стальной, надену! - засмеялась пожилая уборщица, видимо, вспомнив, как они, работники станции, бегали смотреть на вождя в головном уборе. А это Терминатор, найдя где-то кепку клоунских размеров, натянул её на Владимира Ильича. Точно такая же была и у его ног. Он сидел около основания бюста и жалобно просил подаяния. Людей собралось видимо-невидимо. Деньги в головной убор, лежащий на полу, летели как из рога изобилия. Пришли начальник милицейского участка и начальник станции. Смеялись до слез, но когда приступ смеха прошел, приказали снять головной убор, а Терминатора от бюста прогнать.
Но начальство-то из кабинетов редко выходит, и Алька Терминатор на другой же день занял свое коронное место. Да и кепочку Ильичу разок-другой в день, когда поблизости не было ни милиции, ни работников станции, он надевал, быстро собирал за репризу денежные пожертвования и, опять сняв головной убор, заканчивал выступление.
До работников станции доходили разговоры о том, что Терминатор не бросил издеваться над вождем мировой революции. Но после того, как Алька запустил костылем в гражданина, который выцарапывал орден Победы с мозаичного панно, помещенного на стене около эскалаторного тоннеля, и поднял крик, на его проделки с Ильичом стали посматривать сквозь пальцы. Безного-безрукий Терминатор спас предмет метрополитеновского искусства и его зауважали.
Кнорус положил руку на плечо Альки, и тот повернулся. Без всяких приветствий Кнорус спросил: * Ты Юрайта, случаем, здесь не видел? * Здесь не видел.
Кнорус хотел было уже бежать в другой конец тоннеля, но вдруг резко обернулся и спросил: * А где видел? * Наверху. * Где наверху? Говори быстро и точно. * На выходе к перрону пригородных поездов. * Вы с ним разговаривали? * Конечно...
Юрайт схватил Терминатора за воротник куртки, усыпанной металлическими заклепками, так, что кожа затрещала: * Ну-ка, болванчик железный, быстро все говори, что я тебя за язык тяну. Где встретились, что говорили, куда он пошел? * А что говорить? Мы поздоровались. Он сказал, что приехал сюда для встречи с какой-то девицей. Но девицы с ним не было. Да и одет он не по-зимнему. * Так он не в офицерской одежде? * Нет. Без шапки и в легкой курточке. Я удивился еще, когда он сказал, что теперь поедет на работу задубеет ведь. Да и что заработает в таком наряде? И ещё больше удивился тому, что он намеревался добираться в центр города, к своему месту, на электричке. * Понятно, - сказал Кнорус и оттолкнул от себя калеку.
Терминатор не смог удержаться костылем, попятился и, поскользнувшись на мокром граните, упал около основания бюста, разлив уборщицам ведро с водой. Но Кнорус уже затерялся в толпе пассажиров. Теперь он понял, что искать Юрайта в метро - дело бесполезное.
Он соображал на ходу, расталкивая прохожих во все стороны. Время приближалось к полудню. И вот-вот с Казанского должна уйти последняя электричка. Он выскочил на перрон, когда двери вагонов захлопнулись, и поезд медленно стал набирать ход. Он ткнулся в одни двери, другие. Но открыть на ходу не смог. Можно было бы залезть в окно, но зимой они были закрыты. Впрочем, в четвертом вагоне от головы поезда он увидел вместо дверного стекла, дыру, и что было сил кинулся догонять тот вагон. Краем глаза он видел, как параллельно с ним по вагонам бежал Юрайт. Кнорус хотел было уже ухватиться за края оконной рамы, но в это время перрон закончился и Кнорус, пролетев несколько метров по воздуху, рухнул на гравий. Он не обратил внимания на ободранные ладони и ушибленные колени. Он тут же встал, поднял голову и посмотрел на удаляющуюся дырку в дверях. Из неё выглядывала голова Юрайта. Он улыбался и махал ему рукой. На последнем вагоне электрички была прикреплена табличка - "Шатура".
Нет, ещё не все было потеряно. Если Юрайт не выпрыгнет по дороге, то на первой остановке Кнорус будет его встречать, если, конечно, успеет догнать на машине.
Не обращая внимания на боль, он побежал к площади трех вокзалов, где они бросили "девятку".
Граф разбирался с постовым милиционером. По всему было видно, что консенсус был найден, и они остались довольны понятливостью друг друга. Кнорус с ходу запрыгнул на кресло водителя. * Быстро, Граф, быстро. Мы его в Выхино перехватим, если нам немного повезет.
Но через десять минут они уже угодили в автомобильную пробку, выбраться из которой в течение получаса не представлялось никакой возможности. Но Кнорус и здесь нашел выход: выехал на тротуар и, беспрерывно сигналя и распугивая прохожих, понесся вперед. Они успели к шатурской электричке, снова бежали по перрону, вглядываясь в лица пассажиров, но Юрайта среди них не было. Скорее всего, он опять перехитрил Кноруса - или воспользовался стоп-краном, или просто выпрыгнул из дыры на какой-нибудь станции, когда поезд притормозил. Конечно, Кнорус приказал Графу сопровождать электричку до тех пор, пока не пройдет по всем вагонам и не убедится, что Юрайта в поезде нет. Но теперь он не сомневался, что этот нищий оказался намного смелее и догадливее, чем он, Кнорус, о нем думал. Но игра ещё не кончена, и Кнорус не хотел сдаваться.
Был ещё один вариант: если Юрайт и Афинская не встретятся в течение ближайших суток, то этого сраного воина можно было бы выловить. Значит, пришел к догадке Кнорус, Афинскую, нужно любым способом выманить из офиса. До конца дня. Тем более он знал, что вечером у неё состоится встреча с Яхтсменом. Это первое.
Во-вторых, около квартиры Юрайта нужно установить засаду. Хорошо бы проследить и за жилищем Агаты. Вполне возможен и такой вариант, что, не найдя в офисе Афинскую, Юрайт отсидится в квартире скрипачки.
Кнорус тут же направился к первому таксофону. Афинскую он возьмет на себя. Он позвонил одному из своих быков и распорядился, чтобы установили наблюдение за квартирой Юрайта. * Возьми себе помощников, и всех, кто заходит к нему и выходит, вяжите и - в машину. Везите на нашу конспиративную явку. Там разберемся, кто наш друг, а кто враг. Пусть два человека установят наблюдение за Агатой. Глаз с неё не спускать. И если заметите рядом с ней Юрайта, то непременно двоих везите на хату. Понятно?
