сильнее. Вот было бы замечательно.
А эти темные способности пусть остаются для демонических сект. Вот зачем ему управлять умертвиями? Он и сам чудесно орудует кнутом и мечом. Кроме того даже умея управлять умертвиями разве он сможет использовать свою силу перед остальными? Его же сразу убьют. Либо просто запечатают все акупунктурные точки и отправят лет на 50 в какую нибудь ледяную пещеру на исправление.
А так, живи себе в клане и развивайся.
— Док! — позвал он целителя, задумавшись. Тот от неожиданного звания вздрогнул. Такое он слышал только там, за морем, и никогда здесь.
— Что? — неуверенно отозвался он.
— А если я приму твою пилюлю, мне будет нужно избавляться от темной энергии или я смогу культивировать и так?
— Ты сможешь культивировать и с темной ци, но нужен особый присмотр. Твоя светлая энергия будет слишком нестабильной и может начать конфликтовать с темной. Хоть в тебе и больше светлой ци, но темная слишком необычная. Я бы сказал, очень концентрированная.
— То есть по сути мои духовные энергии находятся в равновесии?
— Выходит так.
Цай Айлун подошел к столу и начал заваривать чай. За такими переживаниями он очень проголодался. Ему даже не мешал покойник на соседнем столе.
Он конечно уже попросил, чтоб тело забрали, но родственники Бу Куана, что-то пока не спешили.
— А когда я приму пилюлю?
— Тогда у нас будет два варианта развития событий, — целитель поставил две чашки и налил в них кипяток и странную заварку. Запахло чем-то терпким, и лимоном. — Первый вариант: ты переходишь на следующий уровень развития и твои энергии так и остаются в равновесии. И второй вариант: побеждает темная ци, и ты переходишь на следующий уровень.
— А третий вариант, когда светлая ци побеждает и я становлюсь уровня старейшины? — не согласился с предложением Сюэ.
— Третьего не дано. Либо две энергии сплетаются воедино, либо побеждает темная, — Цай Айлун подул на чай и потянулся к нему губами.
— В клозет бы такую пилюлю! Я буду культивировать сам! — ответил заклинатель.
Целитель, от неожиданности хлебнул кипятка и зашипел от боли.
— Я ис-са тепя ясык обзег!
— А зачем ты язык в кипяток сунул?
Цай Айлун обиженно нахохлился и стал похож на тоскливого воробья.
— Да ладно тебе, — похлопал его по плечу Сюэ. — Внимательнее просто нужно быть и не хлебать что попало.
Глянув в окно он увидел мирно воркующую парочку проходившую мимо лазарета. Те, как и положено влюбленным держались за руки и смущенно краснели глядя друг на друга. И всё бы ничего, но в одной из этих сутулых собак он увидел свою сестру, а второй псиной был засранец Чжао.
Сюэ Сяолун не понимая, что творит, хлебнул чай и тут же его гортань обожгло кипятком и ему стало не до гуляющих пар под окнами.
Он схватился за горло и зашипел.
— Ты с ума сошёл?! — кинулся к нему целитель, устраняя ожог.
— Это от неожиданности, — выдохнул он, чувствуя как его обожженное горло сковывает прохлада.
— Что ты там такое увидел? — вытянул шею Цай Айлун и к своему глубочайшему шоку увидел мечту всей своей жизни с каким-то козлом.
Целитель тут же впал в депрессию и стал смотреть в стену ничего не выражающим взглядом.
— Сегодня самый паршивый день в моей жизни, — вздохнул Сюэ.
— И не говори, — вздохнул Цай.
— Ещё сегодня утром он говорил мне, что не знает как к ней подойти, но не успела сгореть ароматная палочка благовоний, как они уже гуляют вместе!
Цай Айлун тяжело вздохнул.
Сюэ Сяолун вдруг осознал, что скоро останется один. Его сестра, словно небесный мотылек упорхнет из дома и с этого момента он останется без задушевных разговоров за чашечкой чая. Без добрых пожеланий вернуться с задания живым и невредимым. Да что там говорить. Теперь, возвращаясь домой его будет ожидать лишь холодный дом, унылые стены и даже если он не вернётся, никто этого не заметит.
— Я ненавижу этот мир! — с горечью в голосе сказал он. Ему совершенно ничего не хотелось. Ни становиться великим заклинателем, ни жить.
Цай Айлун сидел рядом словно застывшее изваяние. Похоже для него наступил свой ад.
— «Точно. Он же влюблен в мою сестру», — вспомнил Сяолун. Понимая, что мужчине сейчас тоже не слишком хорошо. Почему она выбрала именно Чжао? Неужели нет других более достойных мужчин?! Похоже, что система права и его сестра выбрала эту собаку только из-за того, что тот герой.
Выходит сколько он не пытался держаться в стороне, чтобы не перейти тому дорогу — всё бессмысленно! Сам герой полез переходить ему дорогу и забрал самое ценное, что у него было. Его семью!
— Я ненавижу этот мир! Он слишком несправедлив! Лучше бы я действительно умер тогда в горах! — не выдержал Сюэ и вздрогнул от чьего-то прикосновения. Он забыл, что в комнате не один.
Цай Айлун, похлопавший его по плечу, растерянно замер. Похоже, что он хотел что-то сказать, но не решался.
— [Наверное это сейчас не к месту, но я больше не хочу тебя обманывать], — заговорила система.
— «Значит ты тоже меня обманывала?» — хмыкнул Сюэ. Он совершенно не был расстроен этой новостью. В конце-концов его постоянно все обманывают.
— [Ты так хотел чтоб у тебя появилась система, чтобы не чувствовать себя одиноким, что я не выдержал и притворился ею], — сказал кто-то.
— «Просто чудесно…», — недовольно поморщился злодей.
— [Я не знал, что это такое. А потом прочитал твою книгу. Так у меня и возникла эта идея.]
— «Не знаю, что хуже. То, что меня обманули, или же то, что кто-то увидел насколько я тупой и доверчивый»…
— [Ты не тупой. Ты просто пытался не сойти с ума после пережитого].
— «Мне порою кажется, что я всё же безумен».
— [Мы живем в мире, где мужики с длинными волосами, в платьях летают на мечах. Мне кажется, что безумие — это норма для этого мира].
Заклинатель задумчиво оперся о столик и посмотрел на чашку уже остывшего чая.
— «Цай! Я уже давно догадался, что это ты. Можешь не притворяться», — повертел в руках чашку Сяолун и сделал глоток освежающего чая. Удивительно, но холодным он был гораздо вкуснее.
— Откуда ты узнал, — повернулся к нему целитель.
— Ты уж слишком рьяно себя нахваливал, — хмыкнул заклинатель. — Да и мужской голос у системы кого угодно насторожит.
— Прости! Я думал, что поступаю как будет лучше! — смутился мужчина. — Тебе ведь нужен был кто-то с кем ты сможешь посоветоваться и рассказать ему то, о чем нельзя сказать остальным.
