— А что ее любовник?
— Мы не знаем, где он. Сегодня я пытался найти его в Грюндарфьордюре, но он в море на каком-то судне.
— Я не знал, что ты сегодня работал.
Магнус пожал плечами.
— Хорошо, — уже спокойно проговорил Бальдур. — Тебе нужно его проверить.
— А как быть с Харпой? — спросила Вигдис.
— Пусть она вызовет адвоката. А потом поспрашивайте ее об Оскаре, и только об Оскаре. Не связывайте ее с самоубийством Габриэля Орна, ясно?
— Но если существует какая-то связь? — возразил Магнус.
— Никакой связи нет! — снова распаляясь, рявкнул Бальдур. — Нет никаких свидетельств ее существования. И не нужно добывать свидетельства из воздуха.
— Но адвокат скажет ей, чтобы она помалкивала.
— Очень может быть, — глядя в окно, проговорил Бальдур. — В таком случае отпустите ее.
Добравшись до пляжа Гротта, Фрикки и Магда расположились на большом валуне и стали любоваться на заход солнца. Море было тихим, спокойным, волны еле слышно плескались о черный песчаный берег. В нескольких метрах от него плавали утки и суетились какие-то бело-серые птицы, то подходившие к воде, то убегавшие от легких волн.
Молочно-желтый шар солнца прямо перед ними клонился к горизонту. Его свет отражали оранжево-золотистые облака. Атлантика завораживала своей бескрайностью.
Прогуливаясь по пляжу, Фрикки и Магда не прекращали вести беседу. Говорил большей частью Фрикки. До ее приезда он решил скрывать скуку и бедность своей жизни, то, что ему трудно вставать по утрам, всю неделю думать, как напиться в выходные. И вот теперь обнаружилось, что ему хочется говорить Магде об этом, и она слушала.
Разумеется, он рассказывал ей не все. Не упоминал о наркотиках. И о мелких кражах.
Теперь они сидели молча, глядя, как солнце медленно опускается в океан.
— Фрикки, я знаю, что ты украл ноутбук, — вдруг объявила Магда.
— Что? — Потрясенный, Фрикки вышел из задумчивости и повернулся к ней с деланным возмущением. — Я купил его у Гунни. Задешево. Я же говорил тебе.
Магда пристально смотрела на него, взгляд ее был добрым и неосуждающим.
— Ну честно. Неужели ты мне не веришь?
— Ладно, — попыталась успокоить его Магда и снова углубилась в созерцание океана.
— Ты права, — отрешенно проговорил он. — Я украл компьютер. Какой-то идиот оставил его на переднем сиденье машины. Мой сломался, а мне был нужен компьютер. Нужно было поддерживать с тобой связь. Понимаешь?
— Понимаю, — ответила Магда.
Она не сказала: «Но все равно это дурно». В этом не было нужды.
— Извини. Можешь простить меня?
— Конечно, могу. Но главное, я хочу тебе помочь.
— Что ты имеешь в виду?
Магда взяла его руку.
— Я люблю тебя, Фрикки. Уверена, что этот год был для тебя тяжелым. Понимаю, ты пытаешься это скрыть, но я вижу, что тебя несет вниз по течению. Не тем занимаешься.
— Ты права, — прошептал Фрикки, быстро сжав ей руку. Достал сигарету и закурил. Магда не курила.
— Почему полицейские ищут встречи с тобой?
— Не хочу говорить, — ответил Фрикки.
— Из-за кражи?
Фрикки промолчал. Магда убрала руку. Они сидели в молчании.
— Если бы. Все намного хуже.
— Расскажи, в чем дело.
Фрикки глубоко вздохнул. И рассказал.
Магнус в тот вечер пошел к Ингилейф домой. Она весь день работала у себя в галерее. Ингилейф, приготовив ужин, стала расспрашивать его о деле. Он рассказал ей, что не нашел Бьёрна в Грюндарфьордюре, упомянул о поездке Харпы к Оскару в Лондон, но ни словом не обмолвился о встрече с Уннюр.
После ужина он позвонил Шарон Пайпер в Лондон, доложил о беседе с Харпой. Как и следовало ожидать, Харпа после появления адвоката ничего не сказала, и Магнус, следуя указанию Бальдура, отпустил ее. Кроме того, привлек внимание Шарон к Исаку, студенту из Лондонской школы экономики, ссорившемуся с Харпой в тот вечер, когда погиб Габриэль Орн. Шарон обещала поговорить с ним.
Видя, что Магнус закончил разговор, Ингилейф взяла виолончель. Она серьезно относилась к музыке и практиковалась почти ежедневно. Магнус любил ее слушать или читать, когда она играет. Начала Ингилейф со своей любимой рапсодии Брамса. Магнус понял, что отныне всякий раз, когда услышит эту мелодию, будет вспоминать о ней.
Все было очень по-домашнему. И все-таки Магнус не понимал кое-чего в Ингилейф. У них не было «связи» в американском понимании этого слова. Ингилейф приходила и уходила когда хотела и следовала своим планам. Магнус толком не знал, какова ее роль в его жизни. Следует ли им вместе проводить выходные? Спрашивать у нее, что она делала днем?
Иногда Магнус задавался вопросом, встречается ли она вообще с другими мужчинами. Как-то спросил ее, она ответила «нет» и рассердилась на него за одно это предположение. Но это его все-таки не убедило окончательно. Может, из-за своей вечной подозрительности он и стал полицейским.
Магнус отогнал эти неприятные мысли и раскрыл роман, подаренный ему Уннюр, «Болото и человек». Решил начать с первых двух глав, прежде чем приняться за рекомендованную к прочтению третью.
В книге шла речь о семье, только что прибывшей в 1944 году в Рейкьявик. Война, британская, затем американская оккупация принесли Исландии экономическое процветание. Главный персонаж — молодой батрак по имени Арнор приезжает в Рейкьявик неизвестно из какой местности в поисках работы. Книга была написана хорошим языком, она захватила Магнуса еще до того, как он дошел до третьей главы, где повествовалось о детстве Арнора.
Была весна, Арнор и его лучший друг Йои с соседней фермы тайком залезли в сарай, чтобы поиграть на сеновале, хотя это им было строго запрещено. Они услышали шорох и возню. Сперва подумали, что там спряталось какое-то большое животное или бродяга. Когда подползли поближе, поняли, что эти звуки издают люди, и не просто люди, а их родители. Отец Арнора занимался любовью с матерью Йои, женой владельца фермы, прямо там, в сене.
Мальчики незаметно смылись.
Месяц спустя они играли возле отдаленного озера. Когда шли домой, Арнор вспомнил, что забыл свой нож, и вернулся к озеру. Там увидел отца Йои, плывущего от берега на лодке, глубоко сидевшей в воде из-за находящегося в ней большого мешка. На середине озера он остановился и положил весла в лодку. Кряхтя и бранясь, сбросил тяжелый мешок в воду.
Придя домой, Арнор обнаружил, что отец все еще не вернулся из поездки в соседний городок. Утром мать подняла тревогу. Отец Арнора больше не появлялся, и от него не было вестей. Решили, что он бежал в Америку, причем не сообщив ничего своим. И Арнор никому не говорил о том, что видел.
Магнус закрыл книгу.
— Черт возьми, — произнес он по-английски.
Уннюр утверждала, что отец Халлгримура убил отца Бенедикта, Йоханнеса, фермера из Храуна. Если эпизод в романе основывался на данном случае, это означало, что теми мальчиками были Бенедикт и Халлгримур, а тело Йоханнеса лежало в ближайшем озере Свине или на дне находящегося рядом Храунсфьярдарватна.
Магнус не слышал ничего об убийстве или хотя бы исчезновении соседа. Но если это случилось в то время, когда дед был ребенком, то, значит, это происходило в тридцатые годы. Не слышал он и о соседствовавшем с ними писателе. Его определенно не было, когда на протяжении четырех лет Магнус жил там в восьмидесятые годы. Однако Бенедикт вполне мог уехать за много лет до того.
Ингилейф перестала играть. Она заметила ошеломленное выражение на лице Магнуса.
— Что ты читаешь? — спросила она.
Магнус показал ей обложку книги.
— А, я ее читала. Неплохо написано. Автор мне нравится.
— Я до сих пор не читал ни одной его книги.
— Он хороший писатель. Немного напоминает Стейнбека, правда, тот все-таки лучше. Наверное, я прочла большинство его книг. Откуда у тебя этот внезапный интерес? И это «черт возьми»?
Магнус рассказал Ингилейф о поездке к Уннюр. Чувствовал себя несколько виноватым из-за того, что не сказал о ней раньше, но Ингилейф, видимо, все поняла и не стала любопытствовать по поводу этой истории, за что Магнус был ей благодарен.
— Я помню эту главу, — продолжила Ингилейф. — Значит, эта женщина думает, что отца Бенедикта убил твой прадед?
— Да. Его звали Гуннар.
— Ты помнишь его? Был он еще жив, когда ты жил в Бьярнархёфне?
— Нет, к тому времени он уже давно умер. Я почти ничего не знаю о нем. Кроме того, при каких обстоятельствах он погиб.
— А как он погиб?
— Слышала о Голове Буланда?
— Она где-то на полуострове Снейфелс, так ведь? Я ни разу не была там.
— Да. Не очень далеко от фермы моего деда. Это одно из тех мест, с которыми связано много фольклора. По ее краю идет дорога из Грюндарфьордюра в Олафсвик. Раньше она была очень узкой и до сих пор находится в довольно жутком состоянии — по крайней мере так было в восьмидесятых. Очевидно, мой прадед не удержался на ней. Он ехал на лошади.
