Шест подавился. А минуты не прошло.
— Сказала же, не осилишь, — фыркнула Крыса.
Завтрак прошел в легком соревновательном ключе, сэкономившим время. Тощий неосторожно объявил, что умнет двойную порции каши за минуту без видимых последствий. Но мы увидели и, к досаде бойца, акцентировали внимание. Забава? Пожалуй, соглашусь. Рюкзаки собраны, починенную амуницию от кузнеца принесли еще накануне вечером и дело за малым — оторвать задницы от нагретых седушек. Зона ждет.
Фрау, убиравшая кастрюлю, склонилась к оконцу и нахмурилась:
— Командир.
— Глотай, — посоветовал я тощему и подошел на зов.
Никах сюрпризов. На пятачке у телеги примостилась Ива — терпеливо ждала под рюкзачком в стылом унылом образе. Кулинар дернулась к двери и споткнулась о мой локоть. Ухнула удивленно.
— И куда? — спросил удивленно. — Или давай сразу к сути — какого хера?
Женщина подумала и отступила. Мудрый выбор, потому как общая собранность команды вызывает во мне легкие сомнения и хочется немного напрячь подопечных, чтобы смотрели дерзко и бодро.
Я толкнул дверь и аккуратно выглянул. Пару секунд поиграли в гляделки — санитарка, привалившись к борту, тревожно разгадывала посыл и не решалась сделать шаг. Лады, присмотрюсь, пока девичий мозг мнется в усилии.
На рекруте курточка, плотные штаны, кепи, рюкзак малолитражка и верный нож на поясе. Повязки нет, а есть ниточка сжатых губ и хмурый взгляд, во глубине которого плещется неуверенность. При таких раскладах мы будем мяться пока Ось не треснет. Но махнуть рукой — значит принять правила и задавить сучьи сомнения.
Я махнул:
— Че мнешься?
— Жду, — вздрогнула она.
— А-а, тогда без проблем, — и закрыл дверь.
Постучала через пару мгновений, чем вызвала необъяснимую улыбку кулинара и одобрительное фырканье Крысы. С моей стороны хватило одного непонимающего взгляда — бойцы сосредоточились на финальных аккордах сборов.
Санитарка замялась на пороге, прокручивая, судя по румянцу, сонм поведенческих реакций. Проще говоря, охеревая от возможностей.
— За стол, — приказал я. — Фрау, кашицы бойцу.
— Да не… — Она осеклась, видя добродушную улыбку командира. Богатое воображение, не иначе. Кулинар торопливо выставила порцию и замерла в тревоге. Да тут прям фракционные подвижки на высоком танце сирых душ. Глубоко и бесполезно сука.
— У тебя минута, — порадовал гостью.
— Кхе, — озвучил Шест, переставая цокать.
Ива справилась. Стала напоминать хомяка, но поставленную задачу решила. Молча и с толикой вызова посмотрела на меня, торопливо сглатывая. Походу, жаждет вопросов. Пару минут у команды есть — выйдем чуть позже, оставив недомолвки позади.
— Хорошо обращаешься с ножом? — спросил я о насущном. С Амиго станется — днем герой, а вечером скромно режет неугодных.
— Воткнуть сумею, — неопределенно ответила девушка. Осторожничает, поводит носиком, пробует. Но хрен кого обманешь медицина. Она поняла подоплеку и добавила: — Могу саблей, легким мечом, арбалетом. Амиго водил на сухих. Убила троих.
— Оху… — зашамкал тощий. И получил увесистый тычок от Замеса.
Я прикинул ее физику — длину лапок, размах и еще по мелочи. Ну не терминатор, соглашусь. Подошел к вороху колюще-режущего и выбрал короткий меч — кустарный передел под гладиус. Затем дернул арбалет, что попроще — если хотите описания, то говно с тетивой. И торжественно вручил.
Бойцы благоразумно замерли. Ива повертела оружие и достаточно умело приторочила к амуниции. Но впечатления пока двоякие — макнуть бы в дерьмо с головой и посмотреть, как барахтается навязанный подарок службы безопасности. Могу не брать — порскнула справедливая мысль. Послать, забыть. Проблема в другом — реально нужен медик.
— Выходим, — буркнул. Закинул рюкзак, подхватил оружие и подпрыгнул. Звучу херово — из отрицательного. Много обязательного груза, но с этим ничего не поделать. Уходишь в стылую мертвечину, будь готов не вернуться.
Заперли дверь. И потеряли минут пять на прощание тощего с любимой. Марта оставалась в почетном карауле. Сцена драматически умеренная — Шест прокинул цепь «колесо-оглобля», намотал и запер на внушительный амбарный замок. Типа пояс верности, так думаю. Теперь Марту можно вынести только на руках.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Потрись еще, — раздалось шипение Крысы.
— Марта достойна, — отрубил костлявый. — Завидуй молча.
Ива с любопытством впитывала. Новые реалии, новые контакты, новый путь. Пока зажата и смотрит лишь украдкой, но думаю первая же отара расставит акценты. Не постесняюсь, натравлю.
На КПП нас стойко проигнорировали, как и в подванивающем Транзите. Мы тени — уходящие смертники, о которых лучше не вспоминать, иначе уведут за собой и пострадает сокровенное вариативное.
Но мне легко — меньше липнет, меньше нести. Опущенные взгляды и лихорадочное бормотание лишь укрепляют правильность выбора. Мы те самые — на белом коне и со шпагой, а вокруг из неопределившихся.
Сегодня, пожалуй, тряхнем стариной — выйдем через 12 сторожевой. Сигнал ведет в некоем усреднении между двумя постами, но мне интересно взглянуть на Лузу, если доведется.
Довелось.
Альтернативно волосатый, при нашем появлении, кашлянул на помосте баррикады и сделал неопределенный жест — мол почти привет, но лучше топайте. Неординарная личность. Снулая, помятая, с обострившимися чертами лица, но трезвая.
— Башка не бликует? — остановился я за воротами. Служивый облокотился на бортик и посмотрел. А взгляд нехороший — уже мертвый.
— Видишь сухих, юморист? — спросил мужчина, перекладывая шмалабой. — Упокоенных доблестными воинами двенадцатого? Видишь вонючую плоть на отвалах, что мы затыкали неутомимой рукой?
— Еб… — постановил скорый на диагноз Шест. — Однозначно.
— Чет нет трупов, — Я демонстративно огляделся. Бетонное крошево с застаревшими черными кляксами, пыльный щербатый асфальт, ямы, колдобины в достатке. А мертвого мяса не видать.
— Нет трупов, — покивал Луза. — А знаешь, когда сухостой пропадает?
— Когда приходят люди, — озвучил жирный намек. И в новом ракурсе молчаливые клети развалин за периметром фонили совсем по-другому. Тишина напрягала.
— Ходи и бойся, Джимми, — хмыкнул мужчина. — А мы тут на посту выполним долг…
— Луза, — не выдержал один из охранки. Судя по досаде на лицах служивых речи начальства изрядно приелись. В отдельных взглядах читалось откровенное желание сделать командиру внушение. И страх.
— Замес, — намекнул я.
— Смена № 7, - внушительно отозвался умник.
Ива вздрогнула. Привыкай эскулап — уходим гордо, оставив финальный аккорд за командой.
То, что нас пасут понял через пару перекрестков. Легкое давление, точно опасливый шепоток, проявилось на десять часов. Функция встрепенулась, пройдясь намеком по нервам. Нас изучали, на нас смотрели, имея в намерениях агрессию. Вроде хищников, с ленивым интересом присматривающихся к добыче. Скажу так — ушлепки охамели. Кольцо прессинга стянулось вокруг Фермы чуть больше предела, отмеченного в разговоре с безопасником. Культисты почти на пороге — занесли хамоватую ручонку над дверным звонком.
Великая сила образа, сука. Я посмотрел на Шеста, начавшего тревожно вертеть головой, и тихо озвучил:
— Движемся в прежнем ритме.
— Засада? — не утерпел Замес. Эта вечная попытка прояснить, озвучить суть, точно сказанное перестанет быть менее стремным.
Крыса пнула обломок канистры на обочине и принялась насвистывать, отмахивая Малютой бодренький ритм. Не по Станиславскому, но сойдет — судя по активности вражеского внимания, против нас нечто средне-паршивое, вроде охреневших топтунов, пытающихся заглотнуть больше обычного.
— Мелкая, метнись в здание под упавшим фонарным столбом, пошарь, выйди и начни орать, что наконец-то нашла. Прям накидай безумной радости, — сформулировал посыл. Молчаливые развалины ответили легкими шорохами.
Начнем помаленьку.
Достав из кармана схему активностей восхода, бегло изучил и хмыкнул. Выбранный маршрут подразумевал безопасный проход. Не то, чтобы сильно рассчитывал проскользнуть налегке, но и задерживаться не планировал. Типа цейтнот, все дела.
