— Ты не спишь? — тихонько прошептала я. Мало ли что мне может показаться.
— Нет, — жуткое зрелище — губы не шевелятся, а голос раздается, словно из глубины. Наверное, таким образом, разговаривают чревовещатели. — Это ты меня спасла?
— Я, — чего уж таиться. Хотя, честно говоря, гордиться мне особо нечем. — Хотя благодарить ты должен не меня, а горгулью — если бы не она, моя помощь тебе была бы не нужна.
— А-а-а, Хранительница, — протянул больной. — А почему я ничего не вижу?
— Я не умею лечить, — покаянно призналась я. Рассказывать, что он, по всей видимости, останется слепым, да еще и с обезображенным лицом не было никакого желания. — Если ты знаешь, где тебе смогут оказать квалифицированную помощь — скажи, мы постараемся тебя туда отправить.
— Мы, это кто? — по-моему в голосе прозвучала легкая насмешка.
— Я и мой друг — фей.
— Хм, если твой друг фей, я тем более удивлен, что до сих пор жив. Но, туда, где мне действительно могут помочь, он ни за что не сунется.
Слушать такое об Айлери было почему-то очень обидно. Он, конечно не образчик храбрости и полон предрассудков, но благородства ему не занимать. Хотелось, чтобы жертва моего самодеятельного врачевания поскорей оказалась среди заботливых родственников и надежных целителей.
Упс. А я ведь ничего не сделала. Смятые подушки и простыни подтверждали, что еще секунду назад на кровати кто-то лежал. Но, если я не колдовала, значит, он сам либо фей, либо колдун. Можно вздохнуть свободно. Надеюсь, он в надежных руках, и ему больше ничего не грозит. А с другой стороны, мрачные предсказания Айлери о преследовании дракона заставляли беспокоиться о благополучии обитателей замка. Хватит им на сегодня одной рептилии. Хотя почему-то грустно, что он исчез так быстро. Странное чувство потери защипало глаза. Глупо. Я ведь хотела, чтобы с ним было все хорошо, вот и нечего переживать.
С чувством выполненного долга я плюхнулась на освободившуюся постель. Делать мне нечего, блуждать по коридорам в поисках выделенной мне комнаты — так и потеряться недолго. А так я могу быть уверенна, что встречу утро в кровати, а не слушая гулкое эхо, повторяющее мое "Ау".
Ну и зачем так бесцеремонно трусить меня, да еще и стаскивать при этом одеяло ни свет, ни заря?
С трудом приоткрыв веки, я уперлась взглядом в клыкастую морду. Ослабевшие руки мгновенно выпустили край одеяла, в который я цеплялась, как в предутренний сон. Фух! Так же и заикой можно стать. Но фей, кажется, и не заметил моего недовольства — он так свыкся со своим видом, что искренне недоумевал, когда на него реагировали подобным образом.
— Чего тебе надобно, старче? — недовольным голосом золотой рыбки вопросила я.
— Надо срочно что-то делать.
— Цыц, трудоголик. Дай выспаться. Мы вчера и так неплохо потрудились.
— Ты не понимаешь. Если ничего не придумать — мы разорены. Вчера мы не видели всего ущерба, нанесенного драконом, а сегодня… Родители бьются в истерике, крестьяне в ужасе. А кстати, куда ты дела "спящего красавца"?
— Он пришел в сознание и, вопреки предсказаниям твоей мамочки, не стал требовать, чтобы я поступила как честный человек, а убрался туда, где ему окажут квалифицированную помощь. Сейчас будем разбираться с вашими проблемами. Только умоюсь. И приведу в порядок одежду, — ну конечно, вчера я завалилась спать прямо в балахоне и сейчас платье, которое он изображал, было похоже на тщательно пережеванную половою тряпку. Придется щеголять в джинсах. Надеюсь, меня не линчуют за это на месте. Но стоило мне потянуться к завязкам, как мудрое одеяние преобразилось. Теперь на мне было не невзрачное платьишко мышиной расцветки, а строгий, но явно дорогой наряд глубокого синего цвета.
— Ты и так замечательно выглядишь, — этот торопыга подтащил меня к распахнутому окну.
Да, уж. За ночь пена, покрывавшая пожарища, спала, и перед моими глазами встала вся картина разрушений, нанесенных разбушевавшейся огнедышащей рептилией в лице свихнувшегося соседа. От некогда большой деревни осталось лишь пепелище, а наличие посевов на полях можно было лишь предполагать — черная выжженная равнина простиралась до самого горизонта. Да, хозяевам есть о чем призадуматься. Без помощи волшебства здесь явно не обойтись. А у нас как раз есть фей, специализирующийся на архитектурных изысках.
Вручив оторопевшему Айлери чистое полотно, краски и кисточки и пожелав успешного творчества, я гордо удалилась приводить себя в порядок. Не могу же я показаться в новом роскошном платье и заспанными глазами.
До санузла с современной сантехникой, который я обустроила в пещере, замковым "удобствам", конечно, было ой как далеко. Умываться из кувшина над тазиком весьма неудобно и довольно прохладно, но я справилась и с этим. Было, правда, желание смотаться в родную пещеру, но, вспомнив, что Айлери обязательно окажется рядом, решила не отрывать парня от работы.
Но фей за время моего отсутствия сделал всего небольшой набросок. Удивительно, раньше он работал гораздо быстрей.
— Мне надо выйти за ворота, — ответил парень на мой безмолвный вопрос. — Ракурс не тот.
— Ну и что же ты ждешь?
— Если я выйду без тебя, мои родные решат, что я сошел с ума: вокруг разруха, а я снова за кисти взялся.
— Пошли уж, горе мое. Буду защищать твое доброе имя и палкой отгонять всех, кто решит помешать твоему творчеству.
Айлери подхватил мольберт и двинулся к выходу. Встречающиеся в коридоре слуги провожали нас любопытными взглядами. За воротами мы столкнулись с матушкой фея, окинувшей сынка весьма неодобрительным взглядом.
— Нашел время, — хмуро проворчала она, но, взглянув на меня, забыла о попытках воспитать непутевое чадо. — Леди, — разгладились озабоченные складки на ее лбу, — может, вы вразумите моего бестолкового ребенка. Стараниями этого безумца маркиза Ляпсуса, мы практически разорены, а этот оболтус снова взялся за баловство.
Айлери при этих словах съежился и жалобно захлопал глазами и, словно защищаясь, взмахнул в мою сторону кистью. Капля краски, застывшая на ней, словно задавшись целью разрядить атмосферу, сорвалась и, прочертив красивую дугу, впечаталась прямо в лиф моего шикарного платья.
— Оттого, что вы с мужем носитесь по пепелищу, а ваш старший сын усиленно подсчитывает убытки тоже не слишком много проку. А "баловство" Айлери сейчас гораздо полезнее, чем все охи и ахи, — взорвалась я, прикрывая ладонью живописную кляксу, багровым пятном расползающуюся по благородной синеве моего платья.
Не знаю, что удивило добрую женщину больше — моя горячая отповедь, или то, что когда я отняла руку, пятно исчезло, но, приоткрыв рот, она молча смотрела, как воодушевленный фей с гордым видом кладет первые мазки на холст.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
