— Ну вот, друзья, мы у цели, — констатировал командор, — теперь давайте найдем камень побольше, чтобы преградить путь этой воде.
Вода за это время заметно отступила от берега в промежутке между лодками и ущельем — лодки перегородили поток. Обнажился огромный, почти идеально круглый камень, на треть ушедший в песок.
— Это то, что нам надо! — крикнул командор. — А ну, навались!
Гургун хмуро кивнул на его рану, которая снова начинала кровоточить.
— Командору рано толкать камень. Командору нельзя пока напрягаться.
— Э нет! — бодро отозвался командор. — Не для того я отправился с вами, чтобы бездельничать. Пара царапин никогда не сможет меня остановить. Так что давайте за дело!
Кроты быстро окопали камень по краям, выдры подсунули под него весла, и всеобщими усилиями глыбу выкатили на твердую поверхность. Гургун старался чуть ли не больше всех, налегая всем своим немаленьким весом.
Кротоначальник взобрался на склон над ущельем и, произведя какие-то ученые расчеты, сделал отметину.
— Хурр, внизу, вы слышите меня? Камень надо закатить вот сюда! — крикнул он.
Это было нелегкой задачей. Несколько раз круглый булыжник срывался и начинал катиться вниз, едва не давя раскрасневшихся и потных силачей. Но они упирались всеми лапами, сжимали зубы покрепче и удерживали его на крутом склоне. Этих ребят было не так-то легко переупрямить.
Наконец совместными усилиями выдр, землероек, кротов и Гургуна камень оказался вровень с отметиной Перекопа. Примерившись так и эдак и оставшись довольным, Перекоп велел всем расступиться и, подставив весло под нужным углом, направил камень вниз по склону. Булыжник скатился в воду, подняв фонтан брызг, дважды перевернулся, следуя углу наклона, и встал ровно в отверстие, через которое несся поток. Все бросились вниз, чтобы заложить мелкими камнями, глиной и всем, что попадало под лапу, щели по краям булыжника.
Наконец дело было сделано. Канал обмелел, превратившись в узкий ручеек, — воде больше некуда было стремиться. Конечно, было бы неплохо отметить успех совместным обедом на берегу, но оказалось, что во время «скромной утренней трапезы» выдры съели все, что было заготовлено. Пришлось ограничиться октябрьским элем и сливовой наливкой. Запрыгнув в лодку, Лог-a-Лог заметил, что кроты все еще стоят на берегу.
— Эй, ну что вы там топчетесь?! Давайте к нам! Обратный путь будет еще быстрее — глазом моргнуть не успеете, как окажетесь снова в аббатстве!
Но кроты только покачали большими головами в ответ:
— Спасибо, но… мы как-нибудь так… Нам прри-вычнее по земле, хурр-хурр. Эта вода, знаете ли…
И они двинулись гуськом подальше от опасной стихии.
Таммо завороженно наблюдал за Миджем, маскирующимся перед отполированным медным зеркалом в спальне сестры Фиалки. Мидж попутно пояснял:
— Сперва меняешь лицо — это половина успеха. Смотри, я сворачиваю уши трубочками — вот так — и прижимаю их шапкой. Видишь, это старая, засаленная шапка, к ней пришиты два других уха, точнее, полтора — одно порвано, как у дикого, потрепанного зверя. Теперь я натираю морду грязью, чтобы было убедительно. Передай-ка мне свечку… спасибо. Да, надо смазать усы воском, чтобы они уныло свисали вниз и лоснились. Вот так, отлично! Теперь повязку на один глаз, а на другой — приклеиваю полоску моченой коры, получается складка, и взгляд становится тяжелым и неприятным. Ага, хорошо. Теперь возьмем вот эту маленькую черную ракушку и приклеим мне на нос — оп! — получился шарик на кончике носа. Вот эти зубы замажу черным воском, словно их и нет. Немного грязной шерсти приклею над губой. Брр, ну и гадость! Передай-ка мне уголек, надо еще нарисовать морщины здесь и здесь. Ну вот, теперь одеваюсь в лохмотья, подвязываюсь веревкой. Плечи сутуло опускаю вниз, немного сгибаю лапы… Итак, кто перед тобой?
Таммо аж присвистнул. Перед ним стоял старый, потертый нелегкой жизнью зверь — и не крыса, и не горностай, и не хорек, — но определенно мерзкий и дикий.
— Ну, Мидж, неудивительно, что тебя прозвали Маскировщиком!
— Гы-гы-гы, — противно загоготал Мидж, подражая Бродягам, — защекочи меня мышь, браток, если ты не икнешь от удивления, когда мы и тебя замаскируем!
Гром Стальная Челюсть решил хорошенько подкрепиться напоследок. Перед ним на столе дымилось огромное блюдо с тушеными овощами, политыми густым соусом. Вокруг зайца-великана собрались малыши, с восторгом наблюдая за тем, как он наворачивает еду, пьет большими глотками одуванчиковый квас и вытирает усы широкой лапой. Кротенок Губби пододвинул Грому тарелку с вишневым пудингом, а крошка Слоечка, чтобы не отставать, тут же полила его сладким желтым сиропом.
— Смотрите, мистер Гром, смотрите! Вы это тоже можете съесть? — лопотали они, подпрыгивая и заглядывая ему в глаза.
Гром подхватил Слоечку и усадил прямо на стол.
— Можешь посмотреть, как я съем и это и еще кое-что. Только сиди смирно, а то я и тебя съем. Да, пожалуй, ты будешь очень даже вкусной, если вложить тебе в рот сливу, а сверху украсить взбитыми сливками.
Малыши захлебнулись от восторга:
— Съешьте, съешьте ее, мистер Гром! Давайте!
— Я сказал: только если она будет плохо себя вести. Так, а это еще что?!
В кухню ввалились два премерзких зверя и полезли в печь, пачкаясь в саже и вымазывая ею свое оружие. Малыши пискнули, вцепились в Грома и затряслись от страха. Он ласково погладил их большой лапой по крохотным головкам в панамках:
— Шшш, ничего страшного, милые. Это же Мидж и Таммо, просто они замаскировались. Я и сам их еле узнал. Ну, бегите, бегите… Поиграйте с совятами и маленьким Руссано.
Шэд, Хранитель ворот, повел Пижму и Краклин к дыре под южной стеной. Поднявшись на платформу и спустив вниз светильники, они посмотрели вниз и с радостью обнаружили, что вода ушла.
— Вот видите, — подвел черту Шэд, — теперь все в порядке. Значит, они нашли тот поток, который разрушал нашу стену, и преградили ему путь. Скоро внизу все высохнет, и тогда можно будет спуститься и посмотреть, что там. Я слышал, что и вы не прочь проделать это, а, мисс Краклин?
— Конечно, я должна знать, что там, внизу, и описать все для будущих поколений. Я — летописец, это мой долг. Мы должны выяснить, откуда взялась эта дыра. Кстати, ведь и другие летописцы всё записывали. Где все эти старые записи — в твоем домике привратника, так ведь, Шэд? Вот где надо поискать ответ!
Пижма улыбнулась и поцеловала старую подругу.
— Какая ты все-таки умница, Краклин. Ну как я сама не догадалась? Идем, я помогу тебе найти нужную запись.
Когда они выбрались наружу, Шэд извинился:
— Не сердитесь, но я с вами не пойду — не выношу пыли и старых книг. В хижине привратника всё в вашем распоряжении, чувствуйте себя как дома. А я пойду поиграю с совятами и Руссано.
— Тем более что он и сам остался в душе малышом, — улыбнулась Краклин Шэду вслед.
ГЛАВА 37
Майор Ловкач Леволап и Валери Валериана провожали трех друзей — Миджа, Таммо и Грома — у восточного выхода. Майор был задумчив и время от времени хмурился невеселым мыслям.
— Удачи вам, ребята, — сказал он напоследок. — Будьте осторожны, не высовывайтесь и старайтесь не привлекать к себе излишнего внимания в лагере врага. Эх, Таммо, если бы не слова Мартина Воителя, я ни за что не отпустил бы тебя. Но твое имя названо, так что иди. Докладывай обо всем Грому, не теряйся. Как только сержант Ястреб и лейтенант Морион сообщат нам о месте предстоящего сражения, мы передадим это вам. Гром, береги их. Я на тебя надеюсь.
Гром отдал честь:
— Обещаю, майор. Можешь на меня рассчитывать. Ласковые карие глаза Валери были полны слез.
Таммо подмигнул ей, как мог, под гримом:
— Не волнуйся, Лерюша, я вернусь так быстро, что ты и соскучиться не успеешь. Эй, я прошу тебя… не волнуйся.
Майор и Валери еще долго стояли у ворот и глядели вслед трем удаляющимся фигурам. Потом майор медленно затворил ворота, тщательно проверил замки и обернулся к Валери.
— Мисс, если вы будете смотреть на мир такими глазами, вы разжалобите природу и пойдет дождь! — Он потрепал ее по плечу. — Не грусти, Валери. Вернется твой Таммо целым и невредимым. Еще и надоест тебе историями про свои похождения! Выше нос, считай, что это приказ!
Мидж придал Таммо поистине устрашающий вид, превратив почти в старика. Глаза были скрыты густыми бровями, мордочку прикрывала потрепанная борода. На лоб была надвинута засаленная шляпа, а поверх клетчатого пледа, тщательно вывалянного в рэдволльской помойке и накинутого в качестве плаща, болтались, позвякивая, медные цепи и цепочки. Таммо не только выглядел отвратительным зверем, от него еще и омерзитительно пахло.
Когда, устав от быстрой ходьбы в душных одеждах, Мидж и Таммо привалились к дереву, чтобы немного передохнуть, Гром даже отошел в сторону, поморщившись.
