— Ты это только что придумал, чтобы меня успокоить?
— Отнюдь. Кегни рассказал мне это ещё на прошлой неделе, когда показывал, как он размножает ветреницу хубейскую, Anemone hupehensis.
— Ой, пап… — Джейн растерянно оглядела усыпанный бумажными обрывками пол.
— Но это же у тебя был не единственный экземпляр?
— Есть ещё файл в твоём компьютере. А завтра я и его собиралась стереть…
— Давай-ка лучше мы его снова распечатаем. А сам файл стирать не будем, сохраним.
— Ты думаешь, стоит, да? Тебе правда понравилась та сцена, где мадам Жютье высовывается из окна и грозит воздушному шару кулаком?
— Ещё как понравилась!
— А когда Сабрине пришлось совершить в Канзасе аварийную посадку из-за урагана?
— Превосходно!
Джейн взволнованно вглядывалась в папино лицо.
— Ты точно уверен, что из меня что-то может получиться?
Мистер Пендервик смотрел на неё очень серьёзно.
— Не просто что-то, Джейн. У тебя настоящий талант. Ты умеешь находить чудесные, удивительные слова. А твоя фантазия! Ты помнишь, что мама про неё говорила?
— Что моя фантазия — восьмое чудо света?
— Точно. А мама ведь у нас была мудрая женщина, правда?
— Да. Пап, я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю, доченька. А теперь сгребай весь этот мусор — и спать. Даже великим авторам положено отдыхать.
Он ушёл, тихо затворив за собой дверь.
Глава шестнадцатая
Побег
Скай лежала на кровати «вторник-четверг-суббота» и слушала оперную музыку, доносившуюся снизу, из папиной комнаты. Какой-то человек пел на незнакомом языке — скорее всего по-итальянски, решила Скай, — и голос у него был ужасно печальный: «…соте sei pallida! е stanca, е muta, е bella…»[20]Нельзя сказать, чтобы Скай была без ума от такой музыки. Она никогда не могла понять, зачем надо так громко кричать и почему нельзя петь по-английски, как все нормальные люди. Но оперу очень любила мама. Наверно, папа сейчас думает о маме, решила Скай и в десятый раз пожалела, что она не съездила миссис Тифтон по носу, когда была возможность. И как только у этой женщины язык повернулся говорить гадости об Элизабет Пендервик? Конечно, Скай тут же, тоже в десятый раз, одёрнула себя: хватит уже воображать, как миссис Тифтон увозят в больницу с переломом носа, — достаточно и того, что она тогда на неё накричала. Скай рывком села и замахала руками, как ветряная мельница. Что ни говори, а владеть собой — задачка не из лёгких.
Музыка внизу смолкла. Через несколько минут папа уснёт, и они с Джейн наконец отправятся к Джеффри. Скай подошла к окну. Хорошо, луна светит вовсю, удобно будет лезть по верёвочной лестнице.
Но что это за тень между деревьями? Пёс? Нет, Пёс сейчас дрыхнет без задних ног у Бетти в комнате. Скай всматривалась изо всех сил. Вот опять мелькнуло что-то тёмное. Вроде человек, но силуэт какой-то странный. Горбун? Остановился, вытянул руку вперёд… Фьюуу… чпок! Стрела с резиновым наконечником отскочила от москитной сетки у Скай перед самым носом.
— Джеффри, ты?
Джеффри вышел из-за деревьев, и его сразу стало хорошо видно. Он был в камуфляжной шляпе и с рюкзаком. В руке он держал лук.
— Открой мне, — попросил он.
— Сейчас! — Скай выскочила в коридор.
Розалинда высунулась из своей комнаты и спросила:
— Что, уже идёшь к Джеффри?
— Всё изменилось, — не останавливаясь, бросила Скай. — Собираем совстарсеспен. Срочно. У тебя в комнате. Буду через минуту.
Она быстро сбежала по лестнице, отперла дверь и выскользнула на крыльцо.
— Ты как тут оказался? Мы с Джейн как раз собирались идти к тебе.
— Я убежал из дома. — Джеффри прислонил лук к стене. — Совсем.
— Ты что?..
— Видела бы ты эту военную школу…
— Ох, Джеффри. — Скай вдруг захотелось плакать. Вот уж чего с ней никогда не бывало. — Это я виновата. Не надо было грубить твоей маме.
— Тебе разве тётя Черчи не передавала? Это совсем не из-за тебя. И вообще… — Джеффри переступил с ноги на ногу и сказал, глядя в пол: — Ты смелая. Ты умеешь за себя постоять.
— Да какая я смелая? Просто разозлилась.
Джеффри оторвал глаза от пола.
— Смелая. Но хватит спорить, я не за этим пришёл. Я хочу рассказать тебе и твоим сёстрам про эту военную школу и про свои планы. Так ты пустишь меня в дом или нет?
Скай взяла его за руку, они на цыпочках вошли и поднялись по лестнице. В комнате Розалинды всё было готово к совстарсеспену: Розалинда и Джейн молча сидели на кровати. Вот только они не ждали, что Скай придёт не одна.
— Джеффри? — Розалинда растерялась.
— Он убежал из дома, — сообщила Скай. — Совсем.
— Джеффри, но как же?.. — начала Джейн и осеклась. — Ты твёрдо решил?
— Твёрдо. В этой военной школе…
— Джеффри, постой, — сказала Розалинда. — Нам надо выполнить кое-какие формальности… Это на случай, если ты расскажешь что-то такое, что лучше хранить в тайне. Ты не мог бы на минуту выйти в коридор?
— Розалинда, необязательно выставлять его в коридор, — сказала Джейн. — Он уже знает про клятву чести Пендервиков. Мы ему рассказали, когда он спас Бетти от…
— От куста с колючками, — опередила её Скай.
— Да, их там было столько, — закивала Джейн.
Розалинда подозрительно оглядела сестёр. Может, они и темнят, но разбираться сейчас некогда.
— Ладно. Тогда начинаем…
Тут дверь кладовки распахнулась, и вбежал Пёс, радостно молотя хвостом. Он бросился к Джеффри и принялся лизать ему лицо.
Вслед за Псом вошла Бетти в пижамке.
— Вы разбудили Пса, — сказала она. В руках у неё был слоник Фантик. — Привет, Джеффри.
— Привет, Бетти. А где твои крылышки?
— Глупый, я же их снимаю на ночь.
— Бетти, иди спать, — сказала Скай.
— Нет. — Бетти села на кровать и прижалась к Розалинде.
— Может, пусть она останется? — спросил Джеффри.
— Бетти, только ты должна сидеть очень, очень тихо, — предупредила Розалинда. — И ты тоже, Пёс.
Пёс что-то проворчал и завалился на пол. Джеффри, сбросив со спины рюкзак, пристроился возле Пса.
— Ну, готовы? — спросила Розалинда. — Тогда предлагаю начать внеочередное совещание старших сестёр… нет, совещание сестёр Пендервик.
— Поддерживаю предложение, — сказала Скай.
— Я тоже, — сказала Джейн.
— Я тоже, — сказала Бетти.
— Клянёмся молчать обо всём, что тут будет, храня нашу тайну даже от папы. Только чтобы беду отвести, мы вправе нарушить данную клятву, — проговорила Розалинда.
Четыре сестры выставили вперёд сжатые кулаки: Розалинда, Скай, Джейн, Бетти.
— Ты тоже, — кивнула Розалинда, и кулак Джеффри появился над остальными.
— Честью семьи Пендервик — клянёмся! — произнесли пять голосов, и все руки тотчас опустились.
— А теперь, Джеффри, рассказывай всё с самого начала, — попросила Розалинда.
— Началось всё вчера, когда мама на меня рассердилась из-за… — он неуверенно покосился на Скай.
— Я им рассказала, — кивнула Скай.
— …из-за этой истории с уроком музыки. Мама потом даже разговаривать со мной не стала, велела идти к себе в комнату и ждать там. Я пошёл, начал играть на пианино. И тут мама вбегает в комнату и говорит, что мы сейчас уезжаем, вернёмся завтра. Я должен быстро собрать свои вещи и обязательно взять костюм и галстук: мы едем в Пенси, на собеседование. На собеседование — вот так, вдруг! Представляете? Я пытался ей объяснить, что я не хочу ехать в Пенси, но она меня даже не слушала. Сказала, я сам во всём виноват, и велела собираться поживее. Отвела меня вниз, мы сели в машину, и Декстер повёз нас в Пенсильванию.
При слове «Пенсильвания» сёстры дружно нахмурились. Никогда, никогда в жизни они не захотят иметь дело с этим штатом!
— Приехали, остановились в гостинице. Там всё было нормально. У меня была отдельная комната, я сидел и смотрел телевизор. Вечером показывали «Убить пересмешника»[21] — такой старый, ещё чёрно-белый фильм, но классный. — Джеффри помолчал, будто вспоминая фильм. — А утром меня повели в Пенси. Там оказалось даже кошмарнее, чем я думал. У всех лица каменные, все щелкают каблуками и маршируют с ружьями наперевес. Собеседование со мной проводил какой-то майор, который служил во Вьетнаме под началом моего дедушки. Он всё говорил и говорил: какой дедушка был замечательный, как все солдаты на него просто молились. Спросил меня, почему я хочу учиться именно в Пенси. Я честно ответил, что именно в Пенси я учиться не хочу и в жизни не хотел. Но он только посмеялся и похлопал меня по плечу. Сказал, это у меня пройдёт, вот поживу месячишко-другой в казарме… Потом мы пошли обедать, и мама с Декстером мне объявили, что учебный год в Пенси начнётся через три недели. Декстер весь обед расписывал, какая это распрекрасная школа и как я должен благодарить маму за то, что она меня в неё посылает. Когда он умолк, я попытался объяснить маме, что я ненавижу эту распрекрасную школу и что мне в ней будет плохо. Но она опять меня оборвала. Сказала, дисциплина ещё никому не мешала, особенно мальчикам, которые попали в дурную компанию… простите, не надо было этого говорить.
