Скай молчала; в его голосе звучала горечь, вызванная сочувствием к судьбе индейцев, наконец она заговорила сухим, подчеркнуто вежливым тоном:
— Что пьют эти люди?
— Индейцы пьют вино собственного приготовления, — ответил он, — которое они гонят из сладкого картофеля, зерна, ямса и маплоко. Оно очень крепкое. Вы вскоре это заметите. Большинство местных жителей пьют напиток, называемый рефреско де вино. Это смесь из красного вина, фруктового сока и сахара.
Говоря это, он улыбался, и внезапно Скай подумала, как хорошо было бы встретить его при обычных обстоятельствах. Эль Дьябло было известно все то, что ей хотелось узнать об этой стране. Если бы они могли поговорить, не испытывая столь мощного давления переполнявших их эмоций!
— Расскажите еще, — попросила она.
Он повернулся и посмотрел на нее. Ее глаза светились неподдельным интересом, а отблеск костра оживлял и придавал таинственную изысканность ее лицу. В своем дорогом платье и сверкающих в темноте серьгах она выглядела пришельцем из другого мира; подумав об этом, Эль Дьябло внезапно помрачнел. В его голове пронеслись темные воспоминания, взгляд сделался колючим, и он сказал:
— Зачем? Чтобы посмеяться над их простотой?
— Нет, конечно, нет; как вы могли такое подумать? — негодующе воскликнула Скай, задетая этим неожиданным подозрением.
— Тогда зачем вам это нужно?
— Потому что это как раз то, что я всегда хотела увидеть, узнать, понять. Если эти люди просты, то лишь потому, что не притворяются; их радость неподдельна, а это так сильно отличается от пустоты и скуки вечеринок и занудства приходящих на них людей!
Следом за индейцем в круг вышел другой танцор. Не было нужды в гитарах и концертино, заигравших испанскую мелодию, чтобы распознать его происхождение. Оливковая кожа, глубоко посаженные глаза, полные губы сразу же бросались в глаза, так же как и сила и стройность его бедер.
Это был красивый молодой человек, несомненно, гордящийся своей внешностью, в костюме из черной ткани, в узких, отделанных галуном брюках, расклешенных от колена, концы красного пояса и короткое болеро развевались у его талии.
Он стоял, выжидая. Навстречу вышла его партнерша. Длинная юбка в складку, волочась по земле, подняла облачко пыли, и в свете пламени вырисовывались очертания ее гибкого чувственного тела.
Они начали танцевать. Их танец был вечной историей преследования мужчиной женщины. Фанданго началось медленно и нежно, кастаньеты, щелчки пальцев и топот ног отбивали ритм. Затем темп постепенно стал нарастать.
Танцоры дразнили, манили, преследовали друг друга до тех пор, пока слабое раскачивание их тел не ввело зрителей в экстатическое состояние и странная кульминация музыки подействовала опьяняюще.
Шорох шелка, блеск темных глаз, гаснущих и вновь вспыхивающих, страстная дрожь разрешились в последних звуках музыки нотой экзальтации.
— Это было прекрасно! — воскликнула Скай, дыхание с шумом вырвалось из полуоткрытого рта.
Эль Дьябло улыбнулся; фанданго произвело впечатление. Скай не спрашивала больше ни о чем, она чувствовала, она жила, она слилась с людьми и их праздником.
А теперь, когда танцоры один за другим сменяли друг друга, музыка становилась все более и более необузданной, и не только Скай, но и все зрители дали выход своим эмоциям. Бутылки с вином постоянно ходили по рукам; в воздухе, казалось, была разлита магия, нисходящая на теплую красную землю прямо со звезд. Это было что-то страстное, примитивное и одновременно духовное, сливавшееся в единое целое.
Танцоры извивались, крутились, сплетались в золотистом и красном свете пламени, словно переходящем в цвета костюмов танцоров. Это была незабываемая картина — картина, которую Скай скорее чувствовала сердцем, нежели видела взором.
Медленный низкий звук отбивающих ритм барабанов вызывал отклик в ее крови. Она знала, что каждый нерв ее тела отзывался на сладость мелодии, которая внезапно затронула тайные сердечные струны и доводила почти до слез, вдруг достигая крещендо и возносясь к небесам в победоносном экстазе.
Скай забыла, как давно сидит здесь, на покрытом ковром-одеялом стуле. Она даже не заметила парочки, которые разбрелись по укромным местам и лежали губы к губам, грудь к груди в мягкой траве. Она не поняла, как произошло, что танцы стали не только более неистовыми, но и более эротичными, пока последний тонкий покров цивилизации не был сброшен, как ненужная тряпка, а под ним обнажилось примитивное, естественное желание мужчины к женщине и женщины к мужчине.
— Думаю, нам пора идти, — спокойно произнес Эль Дьябло.
Услышав эти слова, Скай вздрогнула.
Мгновение она смотрела на него, едва понимая, что он говорит. Глаза ее были широко распахнуты, они буквально сияли, рот приоткрыт, на щеках играли отблески костра.
— Я сказал, что мы должны идти, — повторил Эль Дьябло.
Казалось, ее сбросили с волшебных небес на землю.
— Нет-нет, только не сейчас! — взмолилась Скай.
Эль Дьябло посмотрел по сторонам. Она проследила за его взглядом и сначала увидела лежащие в тени влюбленные парочки, а затем вдруг заметила отрешенность и одиночество сидящих у костра, одержимость танцоров, десятки которых извивались изломанными силуэтами на фоне огня.
Почти ничего не чувствуя, Скай встала, Эль Дьябло подал ей руку и повел прочь по тропе, ведущей в лагерь. Никто не пожелал им спокойной ночи, и когда они удалились, Скай показалось, что музыка и шум гулянья усилились и стали еще более раскованными.
В лунном свете легко было разглядеть очертания хижин и крыши палаток все еще безлюдного лагеря.
Отверстия пещер выглядели, словно огромные черные глаза горы. При их приближении в полной тишине залаяла собака. Посмотрев вверх на скалы, Скай впервые подумала, что эти места напоминают ей мрачные захоронения, виденные в Египте.
При этой мысли она вздрогнула. Что-то есть ужасное в том, что люди приходят и уходят, а пещеры остаются. И все же ее сердце пело, жило, разбуженное страстной музыкой, и убеждало, что не стоит думать о грустном.
Скай не знала почему, но сегодня ночью она чувствовала, что готова на все. Почти не задумываясь о том, куда идет, она взобралась по каменной лестнице, прошла по террасе и вошла в дверь, открытую перед ней Эль Дьябло. Пока он зажигал свечи, она приблизилась к окну и остановилась, глядя в ночь и слушая звуки музыки.
— Я рада, что увидела это, — произнесла она низким голосом, на мгновение забыв, к кому обращается, ощущая лишь биение собственного сердца и странное новое чувство, пронзившее ее.
