— Давай-ка сначала. Я вступлю на четвертом такте.
Mama just killed a man,Put a gun against his head, pulled my trigger, now he's dead.Mama, life had just begun,But now I've gone and thrown it all away.Mama, ooh, Didn't mean to make you cry,If I'm not back again this time tomorrow,Carry on, carry on as if nothing really matters.Too late, my time has come,Sends shivers down my spine, body's aching all the time.Goodbye, everybody, I've got to go,Gotta leave you all behind and face the truth.Mama, ooh, I don't want to die,I sometimes wish I'd never been born at all.
— Ну чего разорались? — спросил, входя, Волков. — Ваня! У-у-у! Не все так плохо.
У Инги при этих словах случился нервный тик. Она, конечно, слышала о невежестве военных, но чтобы настолько...
— Каюты все получили? — продолжал Андрей Константинович суровый допрос. — Сапоги почистили? Койки заправили? Подшились? Инга Ивановна, не икайте так вызывающе — меня этим не напугать, я в детстве на крокодила с рогаткой ходил.
— Оно и видно, — буркнула Инга, отворачиваясь.
Анжела отложила в сторону вязание и подошла к полковнику. Обняв его за шею, что-то горячо зашептала на ухо. Тот согласно кивнул и вслед за нею вышел из кают-компании. Взоры всех устремились на Настю, которая пожала плечами:
— Ну, может, койку командирскую проверить пошли. Первейшее дело!
Евдокия, ее сестра, досадливо поморщилась, но ничего не сказала. Зато неожиданно оживилась графиня де Лаваль. Отложив в сторону книгу, она уставилась на Ростислава и томно проговорила:
— А остальные койки проверили?
Каманин, ни на кого не глядя, равнодушно изрек:
— Вот некоторые особи, изображая из себя страшно озабоченных, на самом деле беспокоятся о нездоровой обстановке в коллективе. Если человеку сильно хочется потешить беса, то он тихонько идет и его тешит. Татьяна!
Графиня от громового каманинского голоса вздрогнула и выронила книгу. Ростислав по рангу был вторым после Андрея Константиновича, поэтому хамить ему не следовало. Она лишь нервно пожала плечами:
— При чем здесь я? Я так, вообще...
В кают-компанию ворвался Денис.
— Эй, черти, человек за бортом! Пойдем, сейчас потеха будет.
Костик и Шевенко бросились за ним. Остальные продолжали наслаждаться различными проявлениями качки. Выскочив на палубу, наши герои обнаружили, что шторм почти утих, и волны уже не так бессистемно бросаются друг на друга. Мокрая палуба производила тягостное впечатление. У левого борта два Ревенанта деловито вытаскивали из объятий Нептуна смуглолицего бородатого человека. Он уцепился за спасательный круг, и теперь его подтаскивали до уровня палубы.
— Вот тебе и Африка! — сказал Денис. — Первый встречный оказывается типичным франком!
— Такой погодой негры дома сидят — телевизор смотрят, — поцокал языком Костя, — лишь проходимцы всякие шатаются.
Между тем человека уже втащили на палубу, где он и распластался. Мокрый, изнеможенный и до одури прекрасный. Насчет последнего, правда, Андрей Константинович сильно преувеличил, но остальное было правдой.
— Gracias![11] — сказал первым делом спасенный, когда обрел способность говорить.
— No problem, amigo! — приветливо отозвался полковник. — Bueno dias![12]
— Der Striche mich nimm, wer Sie solche?[13] — изумился спасенный.
— Позвольте, товарищ полковник, — вмешался Денис, — мы с ним на немецком пообщаемся.
Присев на корточки перед бедолагой, он ответил:
— Den Kreuzer «Orion», Russland. Wer Sie und woher?[14]
— Marcusus Lechche. aus Venenig, — представился спасенный. — Unsere Brigg ist zum Grund neben der Stunde ruckwartsgegangen. Mich hat fur Bord fur die Minute bis zu demhinausgeworfen ist da aller dass es mir bekannt ist[15].
— Чего он говорит? — нетерпеливо спросил Андрей Константинович. — Кто он такой?
— Венецианский торговец Марко Лечче. Их корабль затонул час назад.
— Ладно, если хочет, мы его подбросим до Сиракузы, но на большее пусть не рассчитывает.
— Wir werden Sie bis zu Syrakus anffihren[16], — перевел Денис.
— Ihnen werde ich sehr dankbar sein![17] — с жаром воскликнул Марко и потерял сознание.
— Где там эти близняшки? — вознегодовал Волков-старший. — Пора «Дело врачей» заводить! Костя, ну-ка бегом сюда младшую маму!
Сын сорвался с места и исчез — только звездочки блеснули на погонах. Денис Булдаков принялся вытаскивать потерявшего сознание Марко из спасательного круга с белой надписью «Orion», а полковник молча помогал ему. Вдвоем им удалось перетащить неожиданно тяжелое тело венецианского купца в кормовую рубку и уложить на жесткую кушетку. Вскоре прибежала запыхавшаяся Настя.
— Я думала, мой муж отдыхает в каюте командирской, а он тут... Ну-ка, ну-ка! Невредно его было бы на камбуз...
— Куда?! — в один голос воскликнули капитан с полковником. — Может, в лазарет?
— А я куда сказала? — Настя еще не привыкла к морским терминам, поэтому ляпы допускала сплошь и рядом. К счастью, подошла Дуня и окинула больного цепким знахарским взглядом.
— Андрей, прикажи истуканам, чтобы отнесли его в лазарет. Пока он со смеху не помер. Настя! Дашь ему, как очнется, пустырника настойки граммов сто пятьдесят, и пусть отдыхает. Я вечером его осмотрю.
«Истуканами» Евдокия называла Ревенантов. Сколько ей ни объясняли, она ни в какую не соглашалась считать их обычными людьми. «Зомби», «Навьи», «Умруны», «Мавки» — как она их только не обзывала.
Мужчин она к себе вообще не подпускала вот уже десять лет. Со смертью Володи что-то надломилось в ее душе, и она уже больше не была такой сорвиголовой, как раньше. Ратибор боялся, чтобы она не ушла в монастырь, о чем неоднократно с ней разговаривал и отговаривал. Но она только и сказала: «Тятя, мне плохо, а не тошно!» — и на полгода ушла в лес — к деду.
Старый волхв постарался снабдить внучку хотя бы необходимым набором знаний из арсенала травника — он охотнее возился с Романом. Семилетнего правнука дед обучал всерьез и со всем прилежанием, говоря, что в мальчугане дремлют могучие силы, которые стоит только разбудить и направить в нужное русло. Хотя малыш ему и не был правнуком по крови, ибо приходился сыном Андрею и Анжеле, но старый Боримир твердил что-то про неземные связи и прочую в таких случаях сообщаемую ерунду. В живописи вилами по воде колдуны и знахари не имеют себе равных.
Два Ревенанта с носилками забрали Марко и унесли в лазарет. Анастасия ушла следом, Евдокия осталась вдвоем с Андреем. Капитан Булдаков помчался в кают-компанию сообщать последние новости.
— Ну, как тебе Авдотья, новый мир? — спросил свояченицу полковник, приобняв за плечи.
— Ох, Андрюша, ты полагаешь, что нас уже возможно чем-нибудь удивить? Столько всего навидалась за эти десять лет, что и удивляться разучилась. Разве что негра из сказок вживую не видала...
— Попросить капитана пристать к берегу? Там добра этого...
— Перестань! — Она мягко взяла его за руку. — Я ведь не это имела в виду. Андрей, скажи, зачем нам это нужно? Зачем лезть к чужим людям, учить их жить, исполнять наши желания, зачем? Может, их собственный мир не настолько плох, чтобы его переделывать!
Андрей Константинович глянул в строгие глаза.
— Не тебе объяснять концепцию разумной жизни. Борьба противоположностей: черное — белое, плохое — хорошее, кислое — сладкое.
— Умное — глупое! — продолжила Дуня. — И что?
Волков отвел глаза.
— Есть такое понятие, Дуняша, — энтропия системы. Своеобразный показатель вероятности пребывания системы в данном состоянии. Понимаешь?
— Я изучала начала физики. Какие-то там термодинамические процессы...
— Термином «энтропия» пользуются не только физики. Так вот. Система «Земля-Унтерзонне-Гея» сейчас находится в весьма неуравновешенном состоянии.
— Почему? — перебила Дуня его непроизвольным возгласом.
— Ты не была на Земле. Там хреново. Слишком много насилия и несправедливости. Хранитель говорит, что от Земли в Космос идет мощное излучение темной энергии, привлекающее соответствующие формы жизни. За последнее тысячелетие этот район галактики стал нестабилен. Становятся возможными различные катаклизмы и прочие проявления нестабильности.
— А мы при чем? Нас ведь отправили сюда!
— Погоди, не перебивай. Насколько я понял, хотя мне и не сказали, наше появление у вас — своего рода клизма...
— Ну уж сказанул!
— Да, клизма! Хранитель признал, что Унтерзонне является нейтралью — золотой серединой, где темного и светлого поровну...
Дуня внезапно шлепнула себя по лбу.
— Ты хочешь сказать, что мы должны превратить Гею в некий плацдарм для светлых сил!
Лицо Андрея просияло.
— Именно. Естественно, мне прямо так не сказали, но задача ясна.
— Погоди! Если у вас на Земле — Ад, у нас — Чистилище, то мы должны на Гее построить Рай?
— Э, нет! Мои предки тоже строили Рай, но получилось нечто иное. Мы должны компенсировать темную энергию Земли. Это вроде как батарейка: если есть минус, то должен быть и плюс. Без противоположного полюса не будет тока!
