ТОЛЬКО ОДИН НЕДОСТАТОК
Германский император Вильгельм II считал себя специалистом во многих вопросах, порой весьма далеких от дел государственного управления. Как-то раз он обратился к итальянскому морскому министру, известному кораблестроителю адмиралу Брину с просьбой дать заключение о проекте корабля, который разработал лично он, кайзер.
— Этот проект, — сказал Вильгельм, — плод моих многолетних исследований, долгих размышлений и тщательного, упорного труда…
Через несколько недель Брин прислал свой отзыв.
«Корабль, который Ваше величество собирается построить, будет самым могущественным, грозным и красивым кораблем, какой когда-либо существовал на земле. Он разовьет небывалую скорость, его вооружение будет самым сильным в мире, его мачты будут самыми высокими, а орудия самыми дальнобойными. Прекрасная внутренняя отделка будет доставлять настоящее удовольствие всей команде, от командира до юнги. У этого великолепного корабля только один недостаток: как только его спустят на воду, он пойдет ко дну, как свинцовая утка».
ЭТО БУДЕТ ОЧЕНЬ УДОБНО…
В 1944 году, когда на разработку атомной бомбы были истрачены сотни миллионов долларов, некоторых чиновников Белого дома стало разбирать беспокойство. Но их волновали отнюдь не последствия использования чудовищного оружия, а соображения совсем иного порядка. Ведь если бы проект не увенчался успехом, конгресс назначил бы расследование — куда, мол, девались деньги? В связи с этим один из советников президента, генерал Сомервелл, как-то сказал непосредственному руководителю проекта генералу Л. Гровсу:
— Я собираюсь купить дом неподалеку от Капитолия. Рядом с этим домом продается еще один. Так вот, советую вам приобрести его.
— Зачем? — удивился Гровс.
— Это будет очень удобно: ведь все равно весь остаток жизни нам с вами придется провести, давая показания в различных комиссиях конгресса…
РАЗВЕ ЛИНКОР НИСКОЛЬКО НЕ ПРИПОДНЯЛСЯ?
Как-то раз на спасательное судно, работавшее в Пирл-Харборе над подъемом полузатопленного японцами американского линкора «Вест Вирджиния», прибыла комиссия, состоявшая из высокопоставленных лиц.
— Почему водолазы не приступают к работе! — спросили они руководителя работ Карнеке.
— Мы ждем, чтобы вы объяснили, что должны сделать водолазы.
— Это и так ясно! Нужно поднять линкор!
Поняв, что спорить и объясняться бесполезно, Карнеке вызвал водолаза Ратледжа и сказал ему:
— Корабль сидит на грунте. Мы должны поднять его. Начинай работать.
Ратледж ушел под воду, и вскоре по всему судну стали разноситься его усиленные трансляцией стоны, кряхтенье и сопение.
— Что ты там делаешь? — с деланной тревогой крикнул Карнеке в телефонную трубку.
— Как что я делаю? — задыхаясь, ответил Ратледж. — Я забрался под днище этого проклятого линкора и поднимаю его. Неужели он нисколько не приподнялся?
«В ОСТАЛЬНОМ ВСЕ ВЕРНО…»
Как-то раз знаменитый французский естествоиспытатель Ж. Кювье (1769–1832) зашел в зал, где заседала комиссия Парижской академии наук, работавшая над составлением энциклопедического словаря. Увидев выдающегося систематизатора животных, один из членов комиссии на всякий случай спросил Кювье:
— Скажите, месье, правильное ли определение мы дали слову «рак»?
— Как же вы определили это существо? — поинтересовался Кювье.
— Рак — это небольшая красная рыба, которая ходит задом вперед.
— Великолепно, господа! — воскликнул Кювье. — Есть только небольшие поправки к вашему определению. Рак не рыба, он не красный и не ходит задом вперед. В остальном все верно…
ЛИШНИЙ КАМЕНЬ…
После того как английский астроном Дж. Хокинс раскрыл тайну древней обсерватории Стоунхендж, он решил произвести подробную аэрофотосъемку участка. Каково же было изумление Хокинса, когда на первом фотограмметрическом плане, составленном ЭВМ, среди камней, которые были выложены в виде подковы, он обнаружил лишний.
Озадаченный астроном обратился к руководителю съемок Ч. Гершелю — потомку знаменитого первооткрывателя планеты Уран — за объяснениями. Тот запросил ЭВМ насчет таинственного «незнакомца», и машина уточнила: «Объект вертикальный, высота 178 см…»
Недоразумение выяснилось позднее. Оказалось, что в тот момент, когда самолет производил аэрофотосъемку, между камнями стоял ничего не подозревающий лысый турист. Его тень напоминала тень камня, а лысина отсвечивала как отшлифованный долерит.
НЕНАДОЛГО — НА ВСЮ ЖИЗНЬ!
— Мне было 83 года, — рассказывал как-то известный композитор И. Стравинский. — Я заболел какой-то болезнью. Мой домашний врач осмотрел меня, выписал рецепт и собрался уходить. Я остановил его вопросом:
— Надолго ли я заболел?
— Ненадолго, — ответил врач. — На всю жизнь…
Но он ошибся: Стравинский дожил до 90 лет и большую часть оставшейся жизни был здоров.
«В ЭТОМ И ВСЯ РАЗНИЦА»
После лекции «Пространство и время» школьники засыпали академика Л. Арцимовича вопросами. Один из слушателей, в частности, спросил:
— Вы говорили, что время можно рассматривать как четвертую координату некоторого пространства. Тогда какова же разница между пространством и временем?
— Вот если вы захотите вернуться в некоторую точку пространства, где уже были раньше, чтобы исправить допущенную ошибку, то в принципе это всегда можно сделать. Но вернуться в то время, которое уже прошло, даже с той же благородной целью, невозможно! В этом и вся разница.
КТО ОСТАЕТСЯ ПОСЛЕДНИМ
Как-то раз председатель проблемной лаборатории «Инверсор» А. М. Добротворский («ТМ» № 4 за 1977 г. и № 9 за 1979 г.) повстречал на Тверском бульваре знакомого, который вел на поводке холеного эрдельтерьера.
— А знаете ли, Алексей Михайлович, что эрдельтерьеры были в свое время выведены исключительно для охоты на львов? — похвалился тот.
Добротворский погрустнел и задумчиво сказал:
— Бывает же такое: львы исчезают, их уже нет, а выведенные специально для их травли собаки остаются, да еще процветают…
ХОЧЕШЬ СТОЯТЬ — КРУТИСЬ!
Однажды на заседании лаборатории «Инверсор» один из докладчиков напомнил собравшимся знаменитую притчу о колумбовом яйце. Согласно ей некоторые завистники будто бы стали говорить Колумбу, что открыть Америку было не так уж и трудно. Раздраженный мореплаватель взял со стола яйцо и спросил:
— Может кто-нибудь из вас поставить его вертикально?
Сколько ни старались завистники, никто сделать этого не смог. Тогда Колумб взял яйцо и, резко закрутив его, поставил вращающимся вертикально.
— Вот так же «легко» было открыть Америку, — назидательно сказал он завистникам.
— Мораль сей притчи проста, — заключил А. Добротворский. — Хочешь удержаться на месте и гордо стоять — крутись!
«ПЛАТОНОВСКИЙ ЧЕЛОВЕК»
Как-то знаменитый греческий философ Платон сформулировал определение, приведшее в восторг его учеников. «Человек, — сказал он, — есть животное о двух ногах, лишенное перьев». Его постоянный оппонент Диоген — тот самый, что жил в бочке, — ощипал петуха и, принеся его в рощу Академа, объявил:
— Вот платоновский человек!
После этого Платон вынужден был к своей формулировке добавить уточнение: «И с широкими ногтями»…
НЕУМЕСТНЫЕ ВОПРОСЫ
Сохранение военной тайны с древнейших времен заботило военное руководство. Когда кто-то спросил римского полководца Метелла, что он намерен делать завтра, тот ответил:
— Если бы об этом знала моя рубашка, я бы тут же ее сжег!
Другого римского военачальника, Марка Красса, один из его воинов спросил, когда он прикажет войскам выступать.
— Боишься, что не услышишь трубы? — гласил ответ Красса.
ПОПРАВКА К РОБЕРТУ МАЙЕРУ
Как-то на заседании лаборатории «Инверсор» один из докладчиков сослался на принцип, которым часто пользовался в своих построениях Роберт Майер (1814–1878), знаменитый первооткрыватель закона сохранения энергии. Принцип этот гласит:
— Причина равна действию.
— Не всегда это так! — быстро возразил докладчику председатель лаборатории А. Добротворский. — Простужаешься сразу, а кашляешь потом долго!
«ОТРИЦАНИЕ ОТРИЦАНИЯ»
Многие американцы считали президента Тафта весьма недалеким человеком. И действительно, его простота доходила до того, что, когда ему предлагали на выбор дайм — десятицентовую монету — и никель — пятицентовик, — он брал более крупный по размерам никель. Друзья Тафта очень переживали насмешки над ним. Как-то раз они стали допытываться, неужели он не понимает, что дайм ценнее, чем никель.
