— Пани Мирен, — слегка склонила голову, как перед равной, полячка, — прошу прощения за грубость в начале беседы. Долгая дорога…
— Ничего страшного, — моя партнёрша мягко улыбнулась, — может, тебе помочь освоиться… эм, здесь?
Каштановолосая ощутимо поколебалась, но потом покачала головой, извлекая из-под полы кафтана ключ от комнаты, снабжённый номером.
— Сама справиться должна.
— Если что — можешь постучать.
— Благодарю… — похоже, новая ученица старшей школы только сейчас осознала, что уже добралась до конца своего путешествия, и теперь единственным желанием протеже Кабуки было завалиться спать. Ну хоть что-то в этот день закончилось хорошо…
* * *
Проснулся, а вот отдохнувшим себя не почувствовал… Ага, ясно. Три часа утра. Нервы. Когда ЕГЭ сдавал, тоже была такая проблема. Теперь остаётся ворочаться на ставших неожиданно неудобными простынях и… А, ну и к чёрту! Я прислушался к себе, и, подхватив связующую меня и суккубу нить, скользнул «в гости» к Ми. Моя блондинка уже проснулась — в холде в самом разгаре было утро — и теперь со смешанными чувствами наблюдала за Марилой. Наблюдала не одна: всё население коттеджа, кто не успел уйти, из окон или высыпав на улицу во все глаза таращилось на происходящее.
Это явно была тренировка: полячка кружилась по газону с двумя палками в руках, которые то и дело звучно вспарывали воздух в стремительном ударе. При этом девушка не потрудилась сменить свой неуклюжий костюм на что-то другое, более того, нацепила на голову толстый прошитый кожаный капюшон… Или это шлем такой? Однако, кажется, не испытывала особого дискомфорта — только испарина на лице показывала, что тренировка даётся ей не так уж легко. В какой-то момент каштановолосая ещё ускорилась, палки в руках превратились в размытые полосы и круги. Десять секунд, двадцать — переступая, как танцуя, Марила словно дралась с целым отрядом врагов, подступающих со всех сторон. И — р-раз! — внезапно замерла в полной неподвижности, глядя на зрителей.
Практически все, пялящиеся на бесплатное шоу, тут же «вспомнили, что у них есть срочные дела» — и, фоня смущением разной силы, разошлись или отпрянули от окон. Когда Марила подошла к Ми, рядом осталась только Куроцуки, по своему обыкновению столбом простоявшая всё это время в полной неподвижности.
— Витай,[24] пани Мирен, — знакомо качнула головой полячка, заодно стянув головной убор и на ходу проверяя руками, не растрепалась ли её уложенная венцом коса. И с немым вопросом слегка высокомерно, сверху вниз (благо, рост позволял), уставилась на японку.
— Это Куроцуки Нанао-сан, моя подруга, наша соседка по этажу, — вынужденно представила не спешившую реагировать Куро-тян суккуба. — Нанао, это пани Марила…
— Войде мой род зовется, — гордо расправила плечи полячка, и гораздо более внимательно присмотрелась к молчаливой визави, перейдя на свой несовершенный английский: — Соседка… Дружба?
— Дружба, — смерив длинным, не менее задумчивым взглядом каштановолосую, согласилась Нанао.
— А… может, пойдём позавтракаем? — спустя минуту статичной сцены, попыталась разбить нарастающую неловкость Ми. Собственную неловкость — потому, что обе подруги ничего плохого в том, чтобы стоять столбом у входа в общагу, кажется, не видели.
— Согласна, — подтвердила Куроцуки.
— Веди! — тут же согласилась и полька.
— Эм… Марила… А ты не хочешь… ну, переодеться, например?
— Зачем? — в эмоциях Войде было столько удивления, что Мирен даже не нашла, что ответить.
По счастью, полячка оказалась не совсем дикой: по крайней мере, я смутно припомнил, что вроде бы во времена Ивана Грозного вилкой в Европе не особо и пользовались: зачем, если есть нож или кинжал? Правда, странный наряд Марилы так и притягивал взгляды, но кроме моей партнёрши никто, кажется, этим не тяготился. Однако, если Мирен до завтрака ещё раздумывала, куда вести протеже директора в первую очередь, то в столовой определилась на все сто, и повела в ателье — срочно переодевать в форму, срочно! Войде, кстати, напрасно заявилась в последний день — если Ми сшили одежду по снятым меркам, то под тех, кто припёрся в последний день, подгоняли приготовленное заранее прямо на месте. Через несколько минут из-за двери, куда увели будущую ученицу, поплыли волны всё более и более раздражённых эмоций, к которым постепенно начало примешиваться смущение — тоже чем дальше, тем сильнее.
— Не могли бы вы подойти к своей подруге? — наконец высунулась из-за двери замотанная швея, источая усталое терпение. — Она отказывается выходить.
— Пся крев! — Марила обнаружилась в примерочной, вроде магазинной: закуток с зеркалом в полный рост и занавесью, сейчас откинутой. Полька, облачённая в стандартный вариант девчачьей формы, стояла красная, как рак, насмерть вцепившись в подол юбки. — Я! В этом! Не выйду!
— Ничего другого нет, а ваш заказ будет готов только через три дня, — меланхолично отозвалась сотрудница ателье. — Быстрее не получится, я объяснила…
— Я… Я… — ткань в руках девушки подозрительно затрещала… И зеркало за спиной на мгновение мелькнуло тусклыми огнями в туманной глубине, заставив меня и Ми вздрогнуть: показалось, нет? — Все решат, что я… я — п-павшая женщина! С голыми коленями!
И опять энергично потянула подол, но в этот раз материал юбки на провокации не поддался.
— Так все ходят, и ваши подруги — тоже, — логично указала швея.
— У разных народов разные обычаи, их им — позволяют, мои мне — нет! — уже чуть не плакала Войде.
Впрочем, весь разговор я слышал только фоном — молча посовещавшись с суккубой, я, перехватив управление телом девушки, протянул руку и коснулся зеркала. И почти не удивился, увидев всплывающие из глубины светящиеся руны. Не показалось всё-таки. В этот раз ощущения провала не было, наоборот, рука словно нащупала упругую, пружинящую под пальцами и приятную на ощупь, поверхность. Ощущения от пальцев вообще странно раздваивались — холод и твердость стекла я тоже ощущал, но гораздо слабее. Такое впечатление, что если я надавлю рукой посильнее, то смогу продавить…
— Вы на территории школы, юная леди, здесь действуют школьные правила, а не ваши, — с неожиданной медью в голосе отчеканила работница швейной машинки и ножниц. И полячка — сдулась. Уперев взгляд в пол и не смотря по сторонам, она чуть ли не строевым шагом промаршировала из примерочной, и Ми пришлось её догонять. И, похоже, кроме меня в стекле никто ничего необычного не увидел — а на мои манипуляции обратила внимание только тихоня-Нанао.
Правда, Ми, в отличие от меня, реакцию зеркала на моё прикосновение пришлось надолго выкинуть из головы: Войде, всё такая же красная, наотрез отказывалась отпускать подол своей слишком неприличной по её мнению юбки — и смотреть по сторонам. И никакие доводы, что как раз теперь-то на неё никто не обращает внимание, а миниюбка у неё ничуть не короче той, что на самой Мирен и на Куроцуки — не действовали. Потому в царство Лючии «дикую» девушку пришлось буксировать вдвоём — крепко удерживая за предплечья. Чуда не случилось и в информационном центре — ожидаемо оказалось, что каштановолосая обращаться с компьютером не умеет от слова совсем. Настолько, что даже простенький индивидуальный пароль с клавиатуры она набрала раза с двадцатого, и потратила на эту попытку больше минуты! Нацуро только головой качала — вот оно, дескать, как бывает — и обязала Войде в первый месяц обучения ходить на ежедневные дополнительные занятия компьютерной грамотности — это в дополнение к аналогичным занятиям английским. Где это будет, когда и во сколько — угадайте, кто должен был заполнить и проследить? Вот именно.
Я встал, так и не уснув, и уехал в ВУЗ, а в холде подошло время обеда, куда Марилу удалось-таки затащить. Войде героически запихнула в себя всё, что было на тарелках: видно было, что кусок в горло не лез, но слово «надо» для гордой пани было не пустым звуком. И только потом полячка позволила себе сбежать в коттедж и забиться в комнату, как улитка в домик. Как утомительно…
— Кур… Нанао-тян, ты помнишь, как тебя… ммм… лишили магии?
Ми долго не могла сформулировать вопрос и, когда «дикая» скрылась за своей дверью, всё-таки решила спросить напрямую, понадеявшись на заработанное расположение к себе японки и на силу шарма. Куроцуки замерла на половине шага, от неё слабо пахнуло неким смешанным чувством — микс из грустной насмешки, кажется, над собой, и непонятного… удовлетворения?.. Тут черноволосая тряхнула головой, отсекая свои ощущения, и совершенно нормально ответила:
— Не лишили, а заблокировали, есть разница, — посмотрев в глаза моей блондинки, она убедилась, что Мирен разницу не видит, и пояснила: — Чтобы лишить нас магии, достаточно было организовать школу в обычном пространстве. Нет силы — нет и магии, всё просто. В школе… излишки… отнимают. Не дают перейти некий предел. Тем, кому это актуально.
