Агнес сняла картину с крюка. По верхнему краю рамы на обоях осталась серая полоса, наверное, пыль. В шкаф картина не влезала, и Агнес отнесла ее в спальню и засунула под кровать. Пусть пока полежит, со временем придумаем, что с ней делать дальше.
Она решила прогуляться. Светило солнце, и, хотя до первых зеленых листочков было еще далеко, чувствовалось, что весна уже не за горами. Дойдя до второго этажа, Агнес замедлила шаг. За одной из дверей играла музыка. Квартира Давида Куммеля. Агнес остановилась и прислушалась. Музыка была ей хорошо знакома, но, лишь услышав припев, она поняла, что это. How I wish, how I wish you were here… «Пинк Флойд»! Господи, ну и странный тип этот Куммель!
Ресторан еще просто не набрал обороты – к такому выводу пришли Агнес и Калле, обсудив дела перед началом очередного рабочего дня. В среду было девятнадцать посетителей. В четверг – шестнадцать. Сегодня пятница, за ней – выходные. Они оба надеялись, что в конце недели ситуация улучшится, народ к ним пойдет, но боялись произнести это вслух.
– Ладно, посмотрим, – неуверенно сказал Калле.
Агнес попробовала его приободрить:
– Надо немного потерпеть. Всем, кто у нас побывал, понравилось. Разве не так? Они расскажут про нас своим друзьям, те – дальше, так и пойдет. Молва быстро распространится, вот увидишь!
– Да, но до этого… – Калле вздохнул. – На текущие расходы уходит куча денег, а ведь ресторан еще нас пятерых должен кормить. У меня уже и так столько неоплаченных счетов, что думать страшно.
Агнес задумалась. Выход был, и Калле тоже это знал. Но и он, и она предпочитали молчать. В конце концов Агнес решилась.
– Может быть, нас слишком много, – осторожно начала она. – Я хочу сказать, пять человек…
Калле поднял на нее глаза.
– Я знаю, – с несчастным видом ответил он. – Но что делать, не могу же я выгонять людей, которых только что взял на работу. У меня не хватит духу.
– Ты можешь объяснить им ситуацию. Ну хотя бы поговори с ними. Не исключено, что Пернилле даже удобнее работать не каждый день. И потом, это временная мера. У нас сейчас, так сказать, стартовый период. Думаю, уже скоро все должно наладиться… – Агнес запнулась. – Я даже не сомневаюсь: очень скоро все наладится.
– Наверное, ты права, но у меня язык не поворачивается им это сказать.
– Понимаю. Хочешь, я поговорю с Перниллой?
– Не надо, я сам. Но за предложение спасибо. В любом случае подождем до понедельника: вдруг за выходные что-то изменится.
В этот момент вошла Пернилла. Расстегивая куртку, она поздоровалась с Калле и Агнес.
– Чего это вы такие мрачные?
– Да вот, сидим считаем. Пока выходит не очень жирно.
– У нас слишком мало посетителей, – уточнила Агнес.
– Значит, надо сделать так, чтоб было больше. Калле вымученно улыбнулся:
– Есть какие-нибудь предложения?
– Меняем концепцию, развешиваем объявления в метро и начинаем предлагать гостям антрекот и пол-литра крепкого пива всего за девяносто девять крон. Как вам такая идея? – Пернилла засмеялась. – Не горюйте, все образуется.
Она пошла переодеваться. Когда она вновь появилась в зале, в форменной зеленой майке и джинсах, Калле уже не было, он отправился на кухню.
– Я знаю, что могу вылететь, – сказала Пернилла. – Неприятно, конечно, но, устраиваясь на работу в только что открывшийся ресторан, всегда идешь на определенный риск.
Агнес молчала, обманывать напарницу не хотелось. А когда она наконец придумала, как перевести разговор на другую тему, дверь ресторана открылась, и вошли первые посетители.
В половине десятого появилась Луссан и села в баре с бокалом вина. Она старалась казаться равнодушной, но глаза ее то и дело обращались в сторону кухни.
Агнес не удержалась от того, чтобы ее поддразнить:
– Ты кого-то ищешь?
– Ты о чем?
– Мне показалось, ты кого-то ищешь.
– Перестань. – Луссан смутилась. – У вас есть арахис?
Агнес насыпала в плошку орехов и поставила на стойку:
– Угощаю.
– Так не пойдет. Внеси их в мой счет. Чаевые должны оставлять посетители, а не наоборот.
– Какая щедрость!
– А то! Тебе, кстати, не пора вернуться к работе? Вон тебе кто-то машет.
Агнес подошла к столику у окна. Сидевшие за ним четыре человека хотели расплатиться. Пернилла убирала со стола после двух девушек, которые съели по брускетте – самое дешевое блюдо в меню – и выпили на двоих бутылку недорогого вина. В дверь заглянули мужчина и женщина лет сорока и поинтересовались, есть ли здесь кофе по-ирландски. Агнес сказала: «Конечно!» – и указала на бар, где стояли и о чем-то болтали Калле и Луссан.
Вечер близился к концу. Дела шли неплохо. Относительно неплохо. Тридцать посетителей – для пятницы негусто, даже расходы не покроешь, но все-таки больше, чем в предыдущие дни.
Когда ресторан закрылся, из кухни вышел Филип, следом за ним появился Паоло.
– Вот как. Ты снова здесь, – сказал он, увидев в баре Луссан.
– Надо же помогать вам увеличивать выручку. – Она подняла бокал, демонстрируя, что действительно вносит свой вклад в их прибыль.
– Премного благодарны. – Паоло подошел к Луссан, и Агнес заметила, что та покраснела.
– Может, махнем куда-нибудь? – Луссан смотрела на всех, но Агнес поняла, к кому именно обращен вопрос.
– Я не против где-нибудь посидеть, – ответила Пернилла.
Агнес покачала головой:
– Я – пас, ужасно устала.
– Я тоже, – сказал Калле. – Хочу вернуться домой прежде, чем София уснет. А то мы совсем не видимся.
– Филип? Паоло? – спросила Луссан нарочито безразличным тоном.
– Почему бы и нет, – сказал Филип. – Все равно спать еще рано.
– Хорошо. Я тоже к вам присоединюсь, – после секундного размышления произнес Паоло. – Кто-то ведь должен потом посадить эту дамочку в такси, а то ведь свалится и заснет прямо на улице. – Он ухмыльнулся.
Они расстались возле ресторана. Калле вышел последним и запер дверь.
Холодный воздух взбодрил Агнес, и спать ей совсем расхотелось. Придя домой, она приготовила чашку растворимого шоколада и села перед телевизором. На всякий случай проверила автоответчик. И услышала сообщение. От Тобиаса. Он только хочет узнать, как она себя чувствует. Если у нее будет желание поговорить, пусть звонит ему на мобильный.
Стоило ей услышать его голос, как у нее учащенно забилось сердце. Проклятие! Зря, значит, она надеялась, что этот голос уже стал для нее чужим. Неужели этот чертов мерзавец до сих пор имеет над ней такую власть, что она реагирует даже на его голос на автоответчике? Чего он, собственно, хочет? Узнать, как она себя чувствует? Да какое ему дело? А если плохо, что тогда? Он что, примчится с таблетками от головной боли и пакетом винограда? Оботрет ее пылающий лоб и склеит разбитое сердце? Вряд ли. Единственное, на что он способен, – это сделать так, чтобы ей стало еще хуже. Он должен наконец оставить ее в покое, она не желает иметь с ним ничего общего! Агнес старательно разжигала в себе обиду и злость, а сама в это время медленно набирала знакомый номер, подносила к уху трубку, ждала ответа. Только услышав «алло», она очнулась. И быстро положила трубку. Что она делает? Звонит Тобиасу. Она что, совсем свихнулась?
