Такие вот опасности подстерегали нас, когда мы вместе с нашими шестью индейцами и мулатом стояли перед лабиринтом. Нам просто повезло, что, когда мы подошли вплотную и стали осматривать каменную кладку, Гомес, наш дружелюбный проводник, попытался объяснить нам некую варварскую формулу здешних знаков, основанную на определенной комбинации «числа ноль» (как он выразился) и с точки зрения здравого смысла не слишком вразумительную. Что еще лучше, он тут же сообщил о близком местонахождении еще более важного артефакта, нежели данный лабиринт, — того самого великолепного и магнетического королевского нефрита, который некогда разыскивала великая правительница, губернатор де ла Куэва.
— Я веду вас по этому пути только потому, что вы, как и я, ученый — да, уверяю вас, у меня тоже есть склонность к науке, сформировавшаяся благодаря чтению книг из библиотеки моего рабовладельца, — ведя нас через лес, говорил наш Гомес. — Для меня редкость говорить столь откровенно с таким, как вы, белым человеком, но, поскольку мы оба собратья по науке, я должен открыть вам тот маленький заговор, который я, великий Гомес, раскрыл у здешних язычников. Камень находится здесь, сеньор фон Гумбольдт, вот за этим пассажем в лабиринте Обмана, а затем за вторым лабиринтом.
Дабы указать нужное направление, он сделал паузу и этим вызвал откровенное недовольство своих коллег, которые сразу заговорили с ним угрожающим тоном.
— Александр, — сказал Эме, — мы должны быть осторожны. Я больше не понимаю, куда мы направляемся.
Тем не менее я потащил своего друга по предписанному лабиринтом опасному пути, и мы бродили до тех пор, пока я не понял, что мы окончательно заблудились.
Вокруг простирались совершенно одинаковые деревья, кусты, рощи, трясины и болота, и эту картину неожиданно подчеркнул наш Гомес, который вдруг начал напевать любопытный мотивчик:
Я потерял тебя, я потерял тебя,И сам я потерялся,Моя родная.
— Я ведь предупреждал! — сжав мне руку, прошептал Эме Бонплан.
— Не беспокойтесь, мы не заблудились, я просто пошутил, — сказал Гомес. — По моим расчетам, мы должны лишь следовать за Карликом.
— За кем? — недоуменно спросил я.
— За Карликом. Вы что, не понимаете по-испански?
Я заверил его, что понимаю, хотя почти сразу стало ясно, что я не единственный, кто разбирается в языках, поскольку индейцы заговорили с Гомесом довольно грубо, ясно выказывая свое недовольство этим важным указанием. Тем не менее их протесты запоздали, ибо Гомес уже привел нас туда, куда обещал.
Перед нашими глазами вырос высокий, полуразрушенный, фантастический голубой город со своими шпилями и башнями, с огромными, изъеденными временем бастионами, ныне погребенными под слоем грязи и ила.
— Каменное царство! — воскликнул Бонплан, хотя индейцы продолжали мрачно переругиваться. — Тюрьма Колдуньи, дом ревнивого Короля. В точности как писала де ла Куэва. Вы это сделали, Александр!
Глаза Эме блестели, за последний час он стал гораздо беспокойнее, хотя меня в тот момент больше волновало не царство нефрита, а гнев туземцев.
— Все это замечательно, — сказал я, — но, кажется, нам пора уходить.
— Но ведь мы так близки к цели — мы должны умереть, но найти этот чудесный нефрит! — вскричал он, возбужденно размахивая руками. — Теперь нужно найти драконово дерево, потом разгадать лабиринт Добродетели, и сокровище наше!
Но тут индейцы испустили какие-то птичьи крики, и из зарослей возникла целая орда дикарей, державших наготове свое примитивное оружие и явно стремившаяся не допустить дальнейшего исследования нами священных джунглей. В нас полетела туча стрел, причем одна из них поразила в грудь Гомеса, который тут же скончался.
— Думаю, что нет, — сказал я и схватил за руку Эме Бонплана с тем, чтобы побыстрее убраться.
— А как же нефрит? — закричал он. — Как же вся наша работа? Все наши надежды найти талисман — они ведь рухнут!
— Не будьте дураком, — отвечал я, пока мы со всех ног неслись по кустам. — Я уже и так нашел величайшее сокровище, о котором только мог мечтать.
И хотя мы мчались мимо смертоносных змей и страшных топей, слыша за спиной наводящие ужас крики индейцев, он все же не смог сдержать улыбки.
— Вы серьезно?
— Да, вполне. Ради Бога, остерегайтесь вот той летучей мыши-вампира.
— Ну… и что же это за сокровище, которое вы нашли?
— Господи, Эме! Неужели сейчас время вести подобные разговоры?
— Я жду.
— А разве вы еще не поняли? — Я снова взял его за руку, и мы вместе полетели вперед, стремительно удаляясь от мрачных тайн этого леса.
Из боязни оскорбить чувства своего издателя я вынужден воздержаться от описания заключительной части нашего приключения.
Тем не менее обладающий хорошим воображением и отзывчивым сердцем проницательный читатель наверняка догадается, что именно я ответил Эме Бонплану.
Прочитав целую главу, Эрик остановился. Все это время я тихо лежала на кушетке и слушала. Мы уже осушили бутылку арманьяка, догоравшие свечи мерцали. В камине трещал огонь и плясали голубовато-белые языки пламени.
— Именно за это последнее предложение я так люблю фон Гумбольдта, — глядя на меня, произнес Эрик.
Наши взгляды встретились.
К моему глубочайшему смущению, густая краска вдруг начала заливать мои лицо и шею; несмотря на почти тридцать лет интенсивного изучения английского, испанского, латинского, итальянского и — немного — немецкого языков, сейчас я не могла вымолвить ни слова. Раскрыла было рот и тут же снова закрыла; я изо всех сил пыталась справиться с собой, но какой-то эротический демон упрямо толкал меня в жаркие объятия скандально известного Эрика Гомары.
Но тут моя честь была неожиданно спасена, ибо мой страстный взор вдруг упал на другой объект. Вероятно, под влиянием некой атавистической застенчивости, я на миг отвернулась от Эрика, скользнув взглядом по маленькому комоду. Именно возле него на ковре я меньше часа назад поставила сумку с маминым дневником, моими картами и бумагами. Именно в том углу лохматая горбунья копалась с нашими обеденными подносами.
Но сейчас там было пусто — мамина сумка исчезла.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
— Помедленнее, Лола, помедленнее, черт возьми! — повторял Эрик, глядя на лежащие у него на коленях бумаги; при свете фонарика он пытался что-то писать.
Мы мчались в джипе, под сильным ливнем преследуя Иоланду, удиравшую от нас вдоль темных и бурных вод реки Мотагуа. Пока мы ее не догнали.
