- Если Владимир надолго встанет под стены, так придётся собачатину есть,- нарушил молчание Басалай.- На голодное брюхо любое мясо в охотку, - поддержал его Ставр.
Боярин Блуд пока что не смотрел на собак с этой точки зрения, но если уж придётся есть собачатину, то на пир он непременно поедет к боярину Ставру, его собаки самые жирные в округе.
Посмеялись Блудовой шутке все трое, но сдержанно. Слишком уж эта шутка была похожа на правду и вполне могла икнуться собачьим мясом.
Ночь была на удивление тёмной, и даже десятка факелов, зажженных мечниками, не хватало, чтобы выхватить из темноты изрядный кусок дороги. Добро ещё, что эта дорога была всем знакома, а то неровен час и заблудились бы после пира. Вслух об этом Блуд говорить не стал, чтобы не обидеть боярина Басалая, который однажды по хмельному делу полез в чужую усадьбу, как в свою собственную, переполошив соседей.
- Быть в эту ночь дождю, - сказал Блуд, поднимая глаза к небу, на котором не было ни одного светлого пятна.
- Как бы ни с грозою, - согласился Ставр. - Страшен Перун в гневе.
А на родном подворье Блуда уже ждали - расторопный щербатый бродяга даже придержал боярина за локоток, дабы в темноте не оступился. Оно, конечно, можно было бы кликнуть мечников да прогнать наглеца со двора, но это если уж совсем быть без ума, а если тем же самым умом кинуть, то принять надо щербатого пусть и не дорогим гостем, но во всяком случае по-доброму.
Держался Добрынин посланец с достоинством, хотя портище на нём было драное, а на ногах не сапоги, а лапти. Крикнул Блуд ключнице, чтобы принесла гостю браги. Чарку тот принял, смочил редкие усы, но отпил без жадности - ума пропивать не захотел щербатый.
- Кости что-то ломит, - вздохнул Блуд. - Видимо к дождю.
Бакуня в ответ только кивнул головой. Противу своего прозвища был он молчалив, а может просто давал возможность высказаться хозяину.
- Я к тому, что как бы огненной стрелой не ударило в амбары на торговой площади. А то припасов в Киеве и без того не густо. Взбаламутится народ - не остановишь.
Если судить по глазам, то щербатый не тянул на глупца, и слова Блудовы он понял верно, а потому не стал больше томить боярина у крыльца, уступил дорогу и словно растаял в темноте. Надо полагать, не один он в Киеве печальник Перунов, найдётся достаточно охотников помочь Ударяющему богу, если тот не попадёт стрелой в амбар.
Заснул боярин почти сразу же, как только возлег на ложе, потеснив слегка горячую жёнку. Прямо огнём пышет его младшая в эту и без того душную ночь. Но как-то недосуг было боярину гасить тот огонь, а потому и притихла обиженно Славна и отвернулась к стене. Людмила, жёна старшая, та много спокойнее будет, а эту Блуд похоже напрасно взял на седой волос.
Спал боярин беспокойно, а проснулся от того, что Славна толкнула его в бок.
- Горим, боярин, - крикнул от порога холоп Пятеря. - Как есть горим.
У Блуда захолодело в груди, ухватился за сапог, а нога не идёт, в глазах темно, хотел крикнуть жёне, чтобы подсобила, а крик тот застрял в горле.
- Да не у нас горит, - зевнула Славна, - а на Торговой площади.
Боярин с облегчения большого запустил сапогом в лохматого Пятерю, да промахнулся малость, разнеся вдребезги корчагу, привезённую из греческих земель. От таких убытков Славна схватилась за голову и завыла в голос.
- Запорю, - заорал Блуд на Пятерю и ринулся оттаскать его за волосы.
Да забыл впопыхах, что одна нога наполовину в сапог обута. Даже половицы ложницы взвизгнули жалобно, принимая на себя тело боярина. Ну и лбом смачно приложился Блуд обо что-то твёрдое. Так смачно, что искры из глаз посыпались, как молнии из зениц Перуновых.
Сбежавшаяся челядь подняла боярина с половиц под белы рученьки и усадила на ложе. Блуд долго пучил глаза и тряс головой, пока наконец догадливая Славна не поднесла ему чарку фряжского вина, после которой боярину полегчало. Срамить Пятерю не было сил, а махать витенем, тем более. Начатый со столь скорбного события день не сулил Блуду ничего хорошего, но рассиживаться было недосуг.
- Вели седлать коня, - рыкнул боярин на перепуганного Пятерю.
Долго боярин кряхтя надевал порты, а потом уже с помощью Славны пристроил на ноги проклятые сапоги. Расторопная жёнка трясла грудями прямо у Блудовых колен, а оттого боярину стало томно. Кабы не этот пожар, может и приласкал бы по утру белую лебёдушку, а так только покрякал селезнем да махнул рукой.
К приезду Блуда пожар уже потушили, но запах гари резко бил в ноздри, а от едкого дыма слезились глаза. Выгорело до десятка амбаров с припасами, а отчего да почему выгорело, никому, как водится, неведомо.
- Прогневили мы Перуна, - сказал кто-то в задник рядах, и толпа отозвалась на его слова испуганным гулом.
А потом наступила вдруг мёртвая тишина - князь Ярополк в сопровождении своих мечников прискакал на пепелище. Был он мрачнее тучи и смотрелся усталым гавраном на чёрном как сажа коне.
Киевляне косились на князя не то, чтобы враждебно, но с подозрением - у стен чужая рать, а в городе беда за бедой. По Киеву уже давно полз слух, что гневается Перун-бог на Ярополка-князя за убийство Олега Древлянского, а это пепелище посреди Киева лишь доказательство тем слухам.
- Говорят, молния ударила в амбар, - пояснил Блуд князю. - Так-то вот.
Ярополк на Блудовы слова лишь щекой дёрнул и, не сказав притихшим киевлянам ничего в поддержку, развернул коня и ускакал прочь.
- Вороной конь на пепелище – к несчастью, - сказал всё тот же голос из толпы. - Жди теперь большой беды. Взмахнёт чёрный Перунов коршун своими крылами, и весь град Киев покроется чёрным пухом.
Боярин Блуд грозно брови супил на толпу, но языкастого молодца ему встречь не вытолкнули - не испугались киевляне гнева Ярополкова ближника. Кинул было сгоряча на толпу боярин мечников с витенями, да те заробели людского ора и вспятили коней. А Блуду едва не засветили камнем в глаз. Лаяли ещё срамно вслед, когда он отъезжал от пепелища, и князя Ярополка поминали нехорошим словом.
Боярин Блуд поскакал прямо в Детинец, завернув на ходу Ставра и Басалая, которые вяло трусили к месту событий.
- Ближнего боярина бить камнями, как пса шелудивого, - это что? - Блуд даже сплюнул от возмущения.
- Да неужели, - ахнул Ставр, укоризненно качая головой.
- Не советую вам ехать туда, - предостерёг Блуд. - Только что кричали - хотим Владимира, а Ярополка не хотим.
Ставр с Басалаем переглянулись и, ни слова больше не говоря, пристроились в хвост к направляющемуся на княжье подворье Блуду. А туда спешили уже и другие бояре, а Боримир крикнул, не доезжая десяти шагов:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
