Огонь, как тем же Фениксам. А огненная магия, говорят, лучше всего липнет к золоту! Тоже и с остальными. Ну, разве что ирейцы ничего не заговаривали, у них и магов почти не было. А у эльверго, как правило, стихия – Гроза, она любит чистую сталь. Магию запретили, но традиции-то за один день не меняются.
Рик замолчал и вернулся к поеданию изюма. Оторопелой физиономии собеседника он словно не замечал.
– Ты осторожней с такими размышлениями! – придушенно выдохнул Лиар, когда к нему вернулся дар речи. Проклятье, слушать Жаворонка было действительно интересно: о колдунах принц знал не так уж много, а про взаимосвязь металла и магии вообще слышал впервые. Но говорить на подобные темы?.. Донесет кто-нибудь, половину, как водится, переврав, – беса лысого ты потом докажешь! – И вообще, откуда такие познания, Рик, я серьезно: откуда?! Не заставляй меня думать, что ты знаешься с колдунами! Ты в курсе, что за это полагается?..
Тот досадливо отмахнулся.
– А что я такого сказал? Это просто наблюдения, причем не мои. Говорю же, книжки читал.
Ага, книжки… Хотелось бы знать, где он их откопал? Вообще-то до Войны Огня ничего сложного в том не было: какая-никакая библиотека имелась при каждом храме. Но после падения Аритенов слишком многие книги были признаны запрещенными. Их свозили в королевский замок, где они пока и хранились, что с ними делать дальше, регент очевидно, еще не решил. Впрочем, иногда с запрещенными предметами не возились и попросту жгли, подобное тоже допускалось. По мнению Пиара, кощунство, но кто его спрашивал? А хотя бы даже и спросили… Какой бы варварской ни казалась эта мера, она была необходима.
Принц не раз пытался выбить у Сэйграна разрешение восстановить хотя бы часть библиотек, выбелив в старых рукописях упоминания колдовства, но на это в казне вечно не находилось средств.
– И где же у нас о таком пишут? – в упор спросил он, почти желая, чтобы Жаворонок не ответил. Бесы, до чего идиотское положение…
– В записях Сольгре Сигвальда, – как ни в чем не бывало откликнулся мальчишка.
Фениксовы перья, да с ним свихнуться можно! Самые простые вещи спрашиваешь: сколько лет, где родился, и Рик уже вертится, как червяк на рыбацком крючке, чтобы от ответа уйти! А потом запросто признается, что читал дневники человека, имя которого вообще произносить страшно!.. Легендарный Сольгре Сигвальд, колдун и последний странствующий король Эверрана.
Раньше помимо правящего монарха в государстве был еще монарх странствующий. Этот человек путешествовал по континенту, делясь опытом и умениями своей страны, смотрел, как живут в чужих землях, занимался внешней политикой и имел почти неограниченные полномочия. Для того чтобы стать правящим монархом, достаточно родиться старшим ребенком в августейшей семье. Получить титул странствующего было куда сложнее, для этого много чего требовалось. Альвир в подробности не вдавался, помнил только, что они обязаны изучить основы самых разных ремесел и отслужить несколько лет в войске союзного государства. Как правило, странствующим становился кто-то из королевской семьи, но история знала немало исключений. Как бы там ни было, принимая корону странствий – узкий обруч с четырьмя камнями, человек отрекался от всего остального: земли, титула и обязался никогда не принимать новых.
Пройти непростые испытания, отказаться от всего, что имеешь, чтобы потом всю жизнь таскаться по континенту, хотели немногие. А из тех, кто все же хотел, – большая часть не могла. Потихоньку держав, имеющих странствующего правителя, становилось все меньше, к концу прошлого столетия их осталось всего две. Последним странствующим королем Эверрана стал наследник Сигвальдского графства, отказавшийся от родового титула в пользу младшего брата. Он носил корону восемнадцать лет, обошел едва ли не весь континент и даже посетил несколько близлежащих островов. Незадолго до того, как разгорелась Война Огня, господин Сольгре сложил с себя полномочия странствующего монарха и стал лекарем в войске Великого Феникса. Говорят, он и Сивер Аритен были близкими друзьями, Феникс во многом прислушивался к бывшему графу. Сложно сказать, почему Сигвальд во время обороны столицы оказался отослан в Тавское ущелье, а не погиб вместе с королевской семьей в Эверре… И никто не знает, где скрывался колдун после войны. Когда его племянник, граф Рене, поднял восстание, среди мятежников Сольгре не оказалось. Только когда войско повстанцев было почти перебито в Асавеле, а сын их предводителя, которого тот за каким-то бесом потащил на войну, смертельно ранен, бывший странствующий все-таки пришел на помощь колдунам. То, что рассказывали о нем немногие выжившие солдаты, не слишком походило на правду. Во всяком случае, Пиару не верилось, что кто-то, кроме Феникса, способен на подобное. Но, как бы ни преувеличивали могущество Сигвальда, оставшимся в живых мятежникам удалось покинуть долину, что в тех условиях было почти невероятно. Некоторых потом разыскали и предали суду, но кое-кому удалось скрыться. О самом колдуне с тех пор ничего известно не было, однако Сэйгран назначил за его голову такую награду, что Пиару становилось не по себе. Регент мало кого боится, но, кажется, Сольгре Сигвальд все-таки вызывает в душе эверранского правителя чувство страха…
– Ты чего? – голос Жаворонка звучал отвратительно беззаботно. Неужели действительно не понимает?! – Тебе нехорошо?
Будет тут хорошо, как же!..
– Ты соображаешь вообще… – угрожающе начал принц, но закончить ему Рик не дал.
– Ну и зануда же ты! Можешь не переживать, книгу я сжег, как и полагается демонски законопослушному эверранцу. Но прежде, чем жечь, я же должен был убедиться, что она запрещенная?
– Врешь! – это глупое восклицание сорвалось с языка раньше, чем Альвир успел подумать.
Что ж за демон?.. В собственном голосе не прозвучало недоверия. В нем прозвучала надежда! Лиар не верил и не хотел верить, что упрямый, любознательный Рик станет жечь рукописи в угоду короне. В угоду регенту… Бесы, в угоду самому Пиару Нейду!.. Не хотелось, и все!
Но лицо каторжанина поскучнело, опустились вниз уголки обветренных губ. И так спокойно, так равнодушно прозвучал ответ…
– Нет, не вру. Спалил к бесовой матери.
И Альвир поверил. И до того на душе почему-то стало муторно… Жаворонок тоже помрачнел, уставился куда-то невидящим взглядом. Пиару это не понравилось, Рика он привык видеть совсем другим.
– А я вот думаю… – пробормотал он, желая отвлечь мальчишку от неприятных размышлений. – У нас на каторге все такие умные? А то, может, советников в замок там набирать?..
Преступник вздрогнул, выныривая из воспоминаний.
– А что, попробуй! Тебе там посоветуют… – ухмыльнулся он. – Вообще, народ там, конечно, разный. Тут уж, как повезет. Мне вот не повезло: пока месяц в камере торчал, чуть с
