Не получив пехотного подкрепления и разрешения на рейд к Плевне, Тутолмин, выполняя «расписание» полевого штаба, распорядился, тем не менее, произвести разведку в ее направлении двуми сотнями подполковника Бибикова. 27 июня (9 июля) отряд Бибикова ночевал в Раденице. Утром следующего дня, выступив к Плевне и пройдя Гривицу, бойцы Бибикова завязали перестрелку с конной цепью противника, которая вскоре отступила. Опасаясь засады и прикрывая бежавших из Плевны болгар, отряд Бибикова стал вскоре тоже отходить. Командованию тем временем было послано донесение, что обнаружен «сильный неприятельский лагерь между Плевною и Гривицей, прикрываемый конною цепью»[359]. Обо всем произошедшем Тутолмин доложил в штаб IX корпуса. И вот здесь сомнения в целесообразности немедленного выдвижения к Никополю стали столь очевидными, что заколебался уже и сам Криденер.
Сохранилась полевая записка полковника Макшеева, отправленная Тутолмину 28 июня (10 июля) в 9 часов утра: «Начальник штаба IX корпуса передал, что командир корпуса (т. е. Криденер. – И.К.) приказал не начинать предположенного на 28 июня (10 июля) движения на г. Никополь впредь до приказания». Вечером того же дня уже начальник штаба IX корпуса Шнитников одобрил самовольное решение Тутолмина остановить движение его бригады к Никополю. Одновременно он направил распоряжение начальнику кавалерии IX корпуса генерал-майору Лошкареву о приостановке выдвижения к Никополю вверенных ему подразделений. А в 20.40 из селения Пятикладенцы Шнитников отправляет Криденеру записку с уже известными нам предложениями. «Мне кажется, – писал он, имея в виду выдвижение кавалерии к Никополю, – что это движение теперь излишне, а лучше двинуть всю кавалерию, оставив 4 сотни здесь, включая 34-й полк, по направлению к Плевне»[360].
Стрелка оперативного выбора, казалось бы, качнулась в другую сторону. Но, качнувшись, все же вернулась обратно. В час дня 28 июня (10 июля) по приказу Криденера выдвижение к Никополю было возобновлено[361].
В конечном счете, по Криденеру, получалось, что имевшихся сил конницы для действий в ином оперативном варианте было недостаточно, и поэтому она должна была прикрывать тыл IX корпуса во время захвата Никополя. Но, как в свое время точно заметил П.А. Гейсман, тыл корпуса «был бы обеспечен гораздо лучше, если бы эта же конница была направлена, тотчас же после переправы, к Плевне, и если бы она заняла линию р. Вида, от Плевны до впадения в Дунай, для чего ее следовало бы, пожалуй, поддержать частью пехоты (Гейсман имел в виду 19-й Костромской полк 5-й дивизии, который был ближе других пехотных частей расположен к району Плевны. – И.К.)»[362]. Но этого не произошло, и в итоге IX корпус «ослеп» к западу от реки Вид.
В использовании имевшейся конницы командующий IX корпусом, надо признать, прямо игнорировал приказы штаба армии. Ведь еще до переправы через Дунай главнокомандующий, указав Криденеру на важность овладения Плевной, специально «выделил из передового отряда кавказскую казачью бригаду, назначил ее в состав 9-го корпуса и приказал: не привлекать эту бригаду к действиям севернее Плевненского шоссе» – т. е. на никопольском направлении[363]. Эта установка конкретизировалась в телеграммах главнокомандующего и начальника штаба в адрес Криденера от 5 (17) июля. Но 24,5 эскадрона кавалерии направились все же к Никополю, а в Булгарени на плевненском направлении в отряде полковника Клейнгауза от всей Кавказской бригады осталось всего три сотни кубанцев. Какая тут дальняя разведка, какая разведка вообще?!
Генералу Криденеру не перестаешь удивляться. В своем письме Воронову он признавал, что нарушил распоряжение великого князя не направлять Кавказскую бригаду на никопольское направление. Однако, как он пишет, «я нашелся вынужденным это сделать» по следующим причинам:
1) надо было уничтожить мост из Видина в Никополь в низовьях Вида;
2) надо было выделить сотни полковнику Клейнгаузу (19-й Костромской полк) для заслона со стороны Плевны; 3) надо было «освятить» местность между реками Осмой и Видом.
«Для освящения местности от Дуная до Осмы и наблюдения за турками, – вспоминал Криденер, – едва хватало Бугского уланского и 9-го казачьего полков. <…> Для того же, чтобы послать партии за реку Вид к стороне Искера (река западнее Вида – И.К.), положительно не было средств»[364].
Понятно, надо было наблюдать за турками в Никополе. Понятно, требовалось взорвать мост в низовьях Вида. Но прикрываться против двух тысяч турок[365] в Плевне одними сотнями Кавказской бригады, а другие, вместе с эскадронами улан и сотнями 9-го казачьего полка, направлять для обследования собственных тылов?.. Это уж слишком. При таком командовании конечно же «положительно» не хватало «средств» ни для разведки за Видом, ни для захвата моста через него в окрестностях Плевны. Так умение воевать подменялось умением требовать дополнительные массы войск. Однако был и еще один фактор – главная императорская квартира в Царевице, недалеко от Систова. По этому поводу Криденер писал:
«Сколько нам было известно, кроме вверенных мне войск, других на этом пространстве, до самого Систова не было. При таких обстоятельствах не обеспечить вполне эту дорогу от всяких наступательных покушений неприятеля мне казалось преступным (курсив мой. – И.К.). Сойти с этой дороги, направляя силы на Плевну с юга-востока, возможно было только оставляя на шоссе достаточно сильный заслон»[366].
Получается, что Криденер жертвовал эффективным использованием оперативной обстановки в угоду прикрытия находившегося в Царевеце императора. Думается, что Криденер здесь сам «прикрылся» императором. Такова была реальная «польза» пребывания Александра II в действующей армии.
Большинству русских генералов в одном отношении на той войне явно везло – против них, в основном, воевали такие же «мастера» оперативно-тактических действий, как барон Криденер.
Казалось бы, сами события, обрывочно доходившая информация, предложения Тутолмина и Шнитникова – все это разворачивало Криденера к Плевне – к этому «иному оперативному варианту». Однако он так и не развернулся.
Но попробуем смоделировать эти «иные варианты». Отбросим факты, как говорил Ж.Ж. Руссо, они мешают видеть суть.
«Плевна должна и могла быть взята Кавказской бригадой или ее частью не позже 24 июня» – так считали многие участники войны[367]. Читая «Походный дневник» Тутолмина, понимаешь, что на подобные упреки у командира Кавказской бригады имелось два главных возражения: у него был приказ оставаться на реке Осме, и в его распоряжении находилась только малочисленная кавалерия, не подкрепленная пехотой. По расчетам Тутолмина, для захвата Плевны он мог выделить максимум 400 человек (6 сотен)[368] при шести трехфунтовых орудиях[369].
Очевидно, что полевой штаб армии не уделил должного внимания Плевне. Вернее, он четко не зафиксировал необходимость занятия этого города в своих распоряжениях командующему IX корпусом. Вполне возможно, в штабе армии посчитали, что, сообразуясь с обстановкой, Криденер сам нацелится на этот важнейший стратегический пункт для прикрытия правого фланга армии. Ведь это же было очевидно даже при беглом взгляде на карту.
С полудня 23 июня (5 июля) и до полудня 25 июня (7 июля), находясь в Булгарени, Тутолмин не получал никаких дополнительных распоряжений как из штаба армии, так и из штаба IX корпуса, сверх тех, что были получены им накануне переправы через Дунай. Он рассылал разъезды, и обстановка быстро прояснялась. 24 июня (6 июля) он узнает, что в Плевне всего 150 человек низама, охраняющих госпиталь. Вот именно в это время Тутолмин вполне мог нарушить приказ и на следующий день организовать набег на Плевну, пусть даже с теми же шестью сотнями и трехфунтовой батареей. Ведь нарушил же он вскоре приказ Шильдер-Шульднера быть 28 июня (10 июля) на левом берегу Осмы. И нарушение это он вполне обоснованно объяснял резко осложнившейся ситуацией в Плевне – вступлением туда отряда Атуфа-паши[370].
За четыре дня до этого, с полудня 24 июня (6 июля) до полудня 25 июня (7 июля), вокруг Плевны сложилась благоприятная для русской армии возможность – захватить фактически беззащитный, стратегически важный пункт. И уж если плевненская рота низами так быстро сложила оружие перед 40 казаками есаула Афанасьева, то это же она проделала бы гораздо быстрее, столкнувшись с шестью казачьими сотнями и конной батареей. В такой обстановке Криденеру просто ничего не оставалось бы, как ускорить выдвижение пехотных частей на Булгарени и далее на Плевну в помощь Тутолмину. Последовательность оперативных ходов русских на правом фланге (Никополь – Плевна) приобрела бы обратный характер.
