и мышцам пожилой подопытной мыши восстановить жизнеспособность. Кроме того, у нее улучшилась деятельность головного мозга.
Однако в отчете, опубликованном 24 марта 2017 года, FDA выступило с критикой деятельности «Лайфлонг Фармы», отмечая, что приобретенные в ходе университетских исследований данные на сегодняшний день не повтор официального признания и ни одно клиническое исследование не смогло подтвердить эффективность метода парабиоза у человека. «Иными словами, пишет FDA, нет доказательств того, что кровь молодых доноров может восстановить способность к регенерации стволовых клеток у пожилого человека».
После публикации этого отчета Джоуи Калтману пришлось прекратить работу своей компании. Что касается ее филиала, первоначально находившегося в Швейцарии, а затем переехавшего во Францию (департамент Арьеж), его будущее зависит от решения руководителя, профессора Стига Шелхера, который заявил о своем намерении выкупить долю американской лаборатории, чтобы продолжить осуществлять ее деятельность в другой, менее дискуссионной области.
Выступая на пресс-конференции, Стиг Шелхер, никогда не скрывавший своей любви к горам и к истории эпохи Средневековья, со смехом заявил: «Я не буду вампиром Пиренеев».
Алексис спешно набрал «Джоуи Калтман» и «Стиг Шелхер» в поле поиска на Google-картинках. Просмотрев несколько изображений, он наткнулся на фотографию с торжественного мероприятия, организованного благотворительным фондом «Лайфлонг Фармы». Подпись гласила: «Вечер открытия научного фонда Калтмана». В подборке были и другие фотографии с этого мероприятия; многие были подписаны. Джоуи Калтман светился почти везде. Алексис искал Шелхера и наконец увидел его: костюм мышиного цвета, впалое лицо и квадратные очки.
«Двойник Билла Гейтса».
Стоя на сцене рядом с Калтманом, он вручал медаль мужчине, которого было легко узнать по галстуку-бабочке. Алексис еще раз недоверчиво взглянул на подпись под фотографией, и в его памяти всплыла фотография в рамке, висевшая в невзрачном кабинете.
«Берто!»
Глава пятьдесят третья
Здание префектуры департамента Арьеж, расположенное в городе Фуа, вошло в историю. Построенное на месте разрушенного аббатства вплотную к церкви, оно стояло в тени цитадели.
Поскольку все места, отведенные для посетителей, были заняты машинами с номерными знаками парижского региона, Анжелен Ларивьер припарковался подальше.
Он поправил галстук, разгладил ладонью рукава пиджака и направился в префектуру.
Полицейский в приемной кивнул ему, увидев его удостоверение.
В зале собраний началось выступление префекта. Он обращался к Стигу Шелхеру, который выглядел торжественно в своем безупречном костюме.
– Мне редко доводилось встречать такую образцовую и гуманистическую компанию, как «Лайфлонг Фарма», – заявил представитель государства в микрофон. – И своим невероятным успехом она обязана одному человеку – Стигу Шелхеру…
Ларивьер слушал его вполуха, блуждая взглядом по залу. Вдруг в первом ряду он заметил Маэль, а рядом с ней – ее сынишку, которого она держала за руку.
«Ей многого стоило прийти сюда…»
– Участвуя в борьбе с глобальными эпидемиями, внедряя инновации и ориентируясь на международный уровень, – продолжал префект, – ваша компания всегда оставалась верна Франции, в частности нашему региону, который вы так любите…
Ларивьер искал знакомые лица среди многолюдной аудитории.
– Будучи ученым и писателем, вы заботитесь о культурном достоянии Пиренеев при любых обстоятельствах. Ваш успешный профессиональный путь и ваши человеческие качества…
Он увидел Дэррила, который по такому случаю сменил кепку и свитер дальнобойщика на белую рубашку, джинсы и черный пиджак.
«Настал день славы твоего проклятого шефа – ну же, радуйся!»
Префект подошел к Шелхеру.
– Поэтому с большим удовольствием я вручаю вам сегодня знак офицера ордена Почетного легиона.
Церемония завершилась бурными аплодисментами всего зала.
Ларивьер увидел, как Шелхер, подойдя к своей бывшей жене, погладил ее по щеке, потом взъерошил волосы сыну. Застывшее выражение лица Маэль контрастировало с этими доброжелательными жестами – леденящая душу сцена.
После обычных поздравлений толпа направилась в сады, тянувшиеся вдоль реки. Розарий и английский парк служили обрамлением для изысканного фуршета, а уличные обогреватели под белым навесом заставляли забыть об осенней прохладе.
Прохаживаясь с бокалом шампанского в руке среди инвесторов, некоторые из которых больше походили на гангстеров в своих костюмах от Армани, Ларивьер внутренне негодовал. Пирушки всегда наводили на него смертную тоску, но этим вечером он был здесь лишь ради того, чтобы поприветствовать человека, чья щедрость для него имела слишком высокую цену – бессонные ночи и зависимость от антидепрессантов.
Как только представилась возможность, он подошел к Стигу Шелхеру и поздравил его.
Бизнесмен коротко поблагодарил его и тут же повернулся к нему спиной, чтобы ответить на поздравления других гостей.
Выразив свое почтение, Ларивьер собирался незаметно уйти, когда заметил взгляд Дэррила. Великан смотрел на него вызывающе, с пренебрежением, будучи уверенным в своей безнаказанности, которую обеспечивала ему близость к Шелхеру.
Ларивьер почувствовал, как в нем закипает злость, но устроить скандал в этот момент и в этом месте означало бы подписать себе смертный приговор. Умерив гордость, он обошел молодчика и направился к выходу.
На выходе из сада он увидел Маэль, стоявшую наверху лестницы.
– Ну что, весело проводишь время? – спросила она насмешливым тоном.
Ларивьер с нежностью посмотрел на нее:
– Как там твой сын?
– Хорошо, насколько это возможно, а ты? Я думала, ты уехал из региона.
– Я не отказался от своих планов. Осталось только кое-что уладить перед отъездом.
Она улыбнулась ему:
– Как бы я хотела сделать то же самое.
Ларивьер знал, что, несмотря на развод, с Шелхером расстаться нельзя. Особенно если воспитываешь его единственного сына. С этой мыслью он повернулся и обвел взглядом сад.
Руководитель «Лайфлонг Фармы» беседовал с бандитами в обличье бизнесменов. Наверняка это их машины были припаркованы на автостоянке префектуры.
«Что привело их сюда? Кроме вольфрамового рудника, ничего в голову не приходит».
Поодаль он заметил белый пикап и вспомнил, как накануне просматривал записи с камер видеонаблюдения после того, как обнаружил микрофон, спрятанный в удлинителе. В конце концов он разглядел на них массивную фигуру Дэррила в надвинутой на глаза кепке и с опущенной головой. Сопоставив время, отображенное на кадре, с записями в регистрационном журнале, он нашел бланк заявки на посещение якобы от курьера страховой компании. Этот «курьер» сказал, что должен вручить бандероль лично в руки лейтенанту Ларивьеру. Ему ответили, что его нет в кабинете. На заявке было написано название компании – «Нисиас Ассистанс».
У него было чувство, что он зажат в тиски…
Вибрация телефона вывела его из раздумий. Звонили из бригады. Он ответил, кивнув Маэль в знак извинения. Она услышала в голосе жандарма беспокойство, когда тот спросил:
– Есть погибшие?
– Что случилось? – спросила она, когда Ларивьер закончил разговор.
Жандарм взял ее за запястье и сказал лишь одну фразу:
– Главное, береги себя.
Озадаченная Маэль
