class="p1">– Национальная жандармерия, – сказал Ларивьер грубо. – Мы пришли за Алексисом Лепажем.
Она молча отошла в сторону, позволив жандармам войти в дом.
– Где он? – спросил Ларивьер.
Казалось, она не удивилась их приходу:
– Уж точно не здесь.
– Тем не менее его машина стоит на заднем дворе.
Она промолчала.
– Если вы вынудите нас перевернуть дом вверх дном, мы разбудим вашего сына. Он испугается.
Сабина поморщилась:
– Идите на второй этаж.
Ларивьер подал знак Гомезу, чтобы тот оставался внизу. А сам, положив руку на рукоять пистолета, начал медленно подниматься по лестнице.
Подойдя к первой двери, он услышал голос Сабины:
– Не эта комната, соседняя.
Лейтенант повернул ручку и толкнул дверь, та сразу открылась Он машинально поискал выключатель, вспыхнул свет.
Комната была пуста, ставни закрыты. Постель была разобрана, но явно в нее никто не ложился. В шкафу висело несколько предметов мужской одежды. Он изучил ее в поисках пятен крови, засохшей грязи или еще чего-то.
Внизу сержант Гомез спросил у Сабины:
– Что вам известно об Алексисе Лепаже?
– Лепаж ищет дочь, – ответила она. – И его ничто не остановит.
– Почему вы так говорите?
– Потому что на его месте я поступила бы так же. Кстати, интересно, почему вы не помогаете ему?
– Он подозревается в похищении человека, а то и кое в чем похуже!
– Что за нелепость! – воскликнула Сабина.
Ларивьер спустился и подал знак молодой женщине, чтобы она проследовала за ним в гостиную; он плотно закрыл за собой дверь, чтобы Гомез не услышал их разговор.
Его голос приобрел мягкость.
– Послушайте, Сабина, мы должны остановить этого человека, пока дело не дошло до кровопролития, понимаете?
Она смерила его пренебрежительным взглядом:
– Нет, не понимаю. О чем вы?
– Алексису Лепажу угрожает опасность. Кажется, вы симпатизируете ему, так помогите мне ради его же блага!
На втором этаже Сабину позвал сын.
Она собралась было подняться к нему, но Ларивьер удержал ее за руку:
– Машина Лепажа стоит здесь. Он на своих двоих ушел?
Она пожала плечами.
– Сабина, давайте уже прекратим это представление. Но за отказ сотрудничать мы можем арестовать вас, и что тогда будет с вашим сыном?
Сабина, нахмурившись, прошептала:
– Я одолжила ему свою машину.
Через минуту жандармы стояли рядом с арендованной машиной Алексиса.
– Разошлите ориентировку на «рено» Сабины, – приказал Ларивьер. – Встретимся в жандармерии через час.
– А ответ от криминалистов еще не пришел? – спросил сержант. – Насчет «пальчиков» и прочего?
– Они вчера проторчали в квартире парня черт знает сколько, – проворчал Ларивьер. – Дайте им немного отдохнуть. Подробности будут в первой половине дня.
Вернувшись в машину, Ларивьер раздумывал над сообщением, которое пришло ему на мессенджер среди ночи. Он, как начальник жандармского отделения, был единственным его получателем. В нем содержались первые выводы отдела уголовных расследований из Фуа. Пока что ни сержант, ни остальные жандармы не были в курсе.
А значит, на то, чтобы действовать, у него оставалось несколько часов. И даже меньше.
Глава пятьдесят седьмая
Комната в гостевом доме была просторной, а постель, насколько Алексис мог судить, удобной. Он сидел на кровати, Клеманс села рядом. Она сняла обувь и распустила волосы, как он любил.
Клеманс взяла его за руку и положила голову ему на плечо со свойственными ей нежностью и решительностью. Он прикоснулся к ее волосам, погладил затылок. Его сводил с ума запах ее шампуня и свежего пота на шее. Клеманс закрыла глаза, пока он ее целовал. Алексис чувствовал, что она хотела: он должен был выразить свою благодарность за ее приезд не только с помощью слов. Раздев ее, начал ласкать грудь, целовать шею. Не спеша проводил языком по ее телу, опускаясь все ниже – к бедрам. Как это часто бывало раньше, она ласкала себя рукой, чтобы усилить наслаждение. Он плавно двигался в ее ритме, а затем позволил себе вместе с ней испытать оргазм.
Они долго лежали обнявшись, пытаясь отдышаться. Клеманс уснула первой. Алексис, вслушиваясь в окружающую тишину, крепко прижимал ее к себе. Впервые после отъезда из Нанта он испытывал умиротворение. Он тоже задремал, а когда открыл глаза, его лицо утопало в ее волосах.
Клеманс смотрела в окно.
– Нам нужно поговорить, – произнесла она.
– Разумеется.
– Я приехала из Нанта не для того, чтобы упрекать тебя или жаловаться, но чтобы напомнить тебе, что мы собираемся пожениться и родить ребенка вопреки всем трудностям.
Алексис сжал ее руку. Ему не хватало слов.
Клеманс продолжила:
– Поэтому я не уеду, пока мы вместе не найдем способ решить твои проблемы. Если у тебя действительно есть дочь и она жива, знай, что я готова принять ее. Она станет частью нашей семьи. И еще, я одобряю твой поступок. Я поступила бы так же.
При этих словах комок, который он чувствовал в своем животе последние дни, исчез.
Будучи дочерью бизнесмена, Клеманс обладала решительным характером. Алексис смотрел на нее с нежностью, сознавая, сколько смелости ей потребовалось, чтобы приехать к нему.
Она мягко добавила:
– Есть еще кое-что, что я хочу тебе сказать. Это касается Клары.
Алексис кивнул.
– Почему ты никогда не рассказывал о ней?
Он пожал плечами:
– Кому понравится, когда ему рассказывают о своих бывших?
– Это помогло бы мне узнать тебя лучше, понять некоторые вещи.
– Какие вещи? – Алексис приподнялся на локте.
– Например, твой страх перед серьезными отношениями. Словно любовь для тебя – это нечто чересчур хрупкое, хотя и прекрасное. Кажется, ты сомневаешься в собственном счастье. Но ты имеешь на него право, как и всякий человек.
Он молчал, не силах произнести ни слова.
Клеманс пристально смотрела на него. Ей не хотелось, чтобы он увильнул от ответа.
– Предполагаю, что Клара – это твоя первая серьезная любовь и что в силу обстоятельств – времени и расстояния, которые вас разлучили, – ты ее идеализировал. Для тебя эта юношеская любовь останется навечно восхитительной и чистой. А я никогда не смогу соперничать с воспоминаниями, которые ты хранишь об этой женщине.
«Она, как всегда, права».
– Сейчас мне важно знать, с кем ты хочешь жить в будущем: со мной или с призраком?
Алексис молчал, это было невыносимо.
Клеманс продолжила:
– Ты надеешься встретиться с ней на том свете, верно? Но, милый, там нет ничего, кроме тьмы, бесконечного сна без сновидений. – Она грустно улыбнулась. – Я знаю, что она была очень красива. – Ее позабавил удивленный взгляд Алексиса. – Было несложно найти ее фотографии – я всего лишь прошла по следам, оставленным тобой на пыльном полу чердака, которые вели к одному из чемоданов.
Он поднял голову.
