В его глазах читалась благодарность.
– Я рад, что ты здесь, – сказал он. – Но я не хочу выбирать между тобой и покойницей.
Клеманс помолчала, прежде чем сказать:
– А я вот сама не знаю, смогу ли жить с тобой, зная, что ты о ней постоянно думаешь. Наверное…
Алексис услышал шум на улице – машина резко затормозила на гравии. Он вскочил с кровати и бросился к окну.
Глава пятьдесят восьмая
Осторожно выглянув из-за штор, Алексис увидел лейтенанта Ларивьера, стоящего на крыльце с телефоном в руке. Он набирал сообщение, которое Алексис получил через секунду:
СМС
Нам нужно немедленно поговорить.
Алексис тотчас представил, как мчится вниз по лестнице, как ищет заднюю дверь, чтобы спастись бегством, как бежит по лесу, сам не зная куда… Но тогда он оставит Клеманс на произвол судьбы и рано или поздно все равно окажется в руках жандармов. Поэтому, раз иного выбора не осталось, он оделся, взял пальто и поцеловал Клеманс:
– Извини, дорогая, мне нужно поговорить с жандармом, который ждет внизу. Это касается Оливии.
– Я с тобой, – сказала Клеманс, вставая с постели.
Алексис с грустью покачал головой:
– Лучше подожди меня здесь, хорошо? Потом я тебе все объясню.
Ларивьер припарковал служебную машину прямо за «рено» Сабины, преграждая ему путь к отступлению.
– Не думал, что мы вновь встретимся так быстро, – со вздохом сказал Алексис.
Жандарм слегка улыбнулся:
– У Сабины почти не было бензина в баках. Я позвонил на автозаправочную станцию, она у нас в коммуне одна осталась. Вам не следовало расплачиваться кредитной карточкой, если вы хотели остаться незамеченным. Ну а потом я объехал немногочисленные отели в нашей долине. На все про все у меня ушло меньше часа.
– Если бы вы проявили подобное усердие в розысках моей дочери! – возмутился Алексис.
Лейтенант знаком пригласил его следовать за ним. Остановившись на парковке, он посмотрел в глаза Алексису:
– Итак, мсье Лепаж у вас есть выбор: либо вы мне все откровенно рассказываете, либо я помещаю под стражу вас и даму, находящуюся в комнате.
– Про даму вам сообщили на ресепшене? Но я уже все вам рассказал, – ответил Алексис. Он был рад, что на него еще не надели наручники.
– Это вы разгромили квартиру Орельена Вассера?
– Нет, это сделал кто-то до моего прихода.
– Что ж, я вам верю, – заявил Ларивьер.
Алексис онемел от удивления.
– Кто-то проник туда на несколько часов или даже на сутки раньше вас. Криминалисты прочесали всю квартиру. Их выводы однозначны: в ванной Вассера было смыто большое количество крови, и тот, кто это сделал, действовал как настоящий профессионал – на нем были хирургические перчатки и бахилы. С помощью бокового освещения, используемого при осмотре мест преступлений, были обнаружены следы, характерные для этих средств защиты.
– Орельен мертв? – выдохнул Алексис.
– Мертв или в бегах. Но, честно говоря, я склоняюсь к первой гипотезе.
Алексису вспомнились букет из свежих цветов и записка у памятника, на котором были написаны имя и фамилия его дочери. «Прости меня». Теперь он не сомневался – записку и цветы оставил молодой человек, мучимый угрызениями совести, ведь он бросил Оливию одну в горах.
– Если его убили, кто, по-вашему, мог это сделать?
– У меня есть кое-какое предположение, но, поверьте, оно не имеет отношения ни к прошлому, ни к вашей дочери. Чем больше вы будете копать в направлении Орельена Вассера, тем больше обнаружите мерзостей, которые вас не касаются.
– Неважно. Я не уеду, не узнав правды о том, что случилось с моей дочерью. Я уже говорил вам это.
Выражение лица жандарма смягчилось.
– Понимаю вас, я сам отец. Я приехал сюда, чтобы помочь вам. Может, выслушаете меня, наконец?
Алексис кивнул.
– Я связался по телефону с архивами и попросил зачитать мне заключение судмедэксперта. В автобусе действительно был обожженный труп молодой женщины. При ней был найден сильно обгоревший канадский паспорт, но имя читалось: Оливия Василеску. Фотографию уничтожил огонь, дата рождения была частично повреждена, но оставшиеся цифры соответствовали году рождения вашей дочери. Самое важное, номер документа остался неповрежденным, поэтому я смог пробить его по визовой базе данных нашего Министерства внутренних дел… – Немного помолчав, Ларивьер продолжил: – Что же касается осмотра останков, выводы были поверхностными. Но! Судмедэксперт обнаружил микрокапсулу из силикатного стекла.
Алексис широко раскрыл глаза.
– Я имею в виду чип, идентичный тем, которые вводят под кожу мигрантам в лагере Мастоя. В автобусе сгорел паспорт вашей дочери, но не она сама, – заключил жандарм.
Алексис в замешательстве сделал шаг назад. Он бы сейчас все отдал, чтобы обнять Клару и сказать ей, что интуиция ее не подвела! Оливия не погибла в автобусе, в могиле под кроной каменного дерева покоилась не она.
«Поверхностное расследование».
– Вы правы, – добавил Ларивьер. – С самого начала что-то было не так. Думаю, я должен извиниться перед вами. Вы столько лет провели в сомнениях…
Внезапно Алексис направился быстрым шагом к «рено».
Открывая дверь, он обратился к жандарму:
– Садитесь, мне нужно вам кое-что показать.
Глава пятьдесят девятая
В салоне было очень холодно. Когда мужчины разговаривали, из ртов вылетали клубочки пара. Алексис открыл бардачок и достал конверт из крафт-бумаги.
– Что это? – спросил Ларивьер.
– Он был спрятан в квартире Орельена Вассера. Возможно, именно его искал тот, кто похитил или убил этого бедолагу.
Ларивьер, быстро осмотрев содержимое, нахмурился. Логотипы, штампы – не было сомнений, что это конфиденциальные документы «Лайфлонг Фармы». Он внимательно прочитал договор, в котором речь шла о «Напитке молодости».
– Вы кому-нибудь показывали это?
– Нет, только вам.
Жандарм кивнул и положил бумаги в конверт:
– Поверьте, эти бумаги не вернут вам дочь.
– Вы думаете, они связаны с исчезновением Орельена?
– Вполне вероятно. Как сотрудник «Лайфлонг Фармы», он мог почувствовать себя скомпрометированным и решил украсть их, чтобы использовать в качестве улик. Возможно, он хотел передать их кому-то. Но это еще не самое страшное…
– Хочется верить, что Орельен сбежал, когда обнаружил, что его квартиру обыскали, – вздохнул Алексис, стараясь не думать о крови в ванной. – Если он пришел после меня и не нашел конверта, то наверняка почувствовал себя в опасности.
Ларивьер машинально протер запотевшее лобовое стекло:
– Я бы тоже хотел, чтобы это было так, но…
– В любом случае, – продолжил Алексис, – если Орельен не причастен к исчезновению Оливии, у меня остается лишь одна версия – Сенешаль и его тетрадь с ксерокопиями паспортов.
– Что еще за история? – удивился Ларивьер.
– У него есть тетрадь, в которую вклеены ксерокопии
