Я чувствовала, что успокаиваюсь. Я знала, что Дэниел не будет успокаивать меня притворно, если для этого нет оснований. В последующие несколько дней инцидент всплывал у меня в памяти легкой тенью, принося с собой любопытство, смешанное с некоторой тревогой. Думаю, те же ощущения испытывал и Дэниел, хотя мы никогда больше об этом не разговаривали.
Возможно, в следующий месяц и через милю-другую воспоминание и вовсе бы исчезло, но нам не представилось такой возможности. К нам подбиралось иное несчастье, гораздо более серьезное, которое вскоре должно было обрушиться на нас со всей силой.
* * *
Через две недели, идя на юг от Сент-Винсента с полутонной груза кокосовых орехов, который мы должны были доставить торговцу на Сент-Энтони, перед самым заходом солнца мы поняли, что приближается буря. Волна, идущая с Атлантики, замедляла здесь свой ритм и становилась опасно высокой. На горизонте на востоке и юго-востоке собирались облака; над морем проносились короткие ливни.
Дэниел стоял у руля. Я как раз только что вышла из камбуза с двумя чашками кофе с руках. Подав ему кофе, я спросила:
— Как ты думаешь, идет ураган?
Он долго вглядывался в небо на востоке и, казалось, нюхал воздух.
— Боюсь, что так, Кейси, — наконец сказал он. — Но он не настигнет нас еще часов двадцать-тридцать.
Мы пили кофе, обдумывая один и тот же вопрос. До Сент-Энтони было двенадцать часов интенсивного хода: там нам можно было бы укрыться от урагана. У нас хватило бы времени разгрузиться, заплыть на подветренную сторону острова и благополучно встать там на якорь, пока не разразится шторм. Но, если мы желали найти еще лучший кров и защиту от стихии, нам следовало поменять курс и плыть семнадцать-восемнадцать часов на юго-запад, чтобы достичь острова Ла-Фасиль. Когда-то это была французская колония, но уже почти 100 лет остров принадлежал Британии. Он имел форму длинной узкой дуги со «спинкой», обращенной на юго-восток. Это выгнутое побережье было покрыто высокими остроконечными скалами. С вогнутой стороны полоса пляжей и леса простиралась на милю внутрь острова. Население, составлявшее две-три тысячи человек, проживало в красивых аккуратных деревеньках и единственном городе-порте Тэйвистоке.
— У нас будет время разгрузиться на Сент-Энтони перед тем, как плыть на запад, к острову Ла-Фасиль? — спросила я.
Дэниел подумал и кивнул.
— Вообще-то это возможно, но риск велик.
— Я тоже так думаю. Но если мы возьмем курс на Тэйвисток, то пройдет много времени, прежде чем мы сможем выгрузиться, а мы не единственное торговое судно на островах.
— Мистер Лэтем к тому же покупает грузы только в первую неделю месяца, — добавил Дэниел. — Нам невыгодно оставлять груз на борту, поэтому мы идем в Сент-Энтони. Там же укроемся. Это лишь ненамного менее безопасно, чем Ла-Фасиль.
Итак, решение было принято, и мне казалось, что правильное. Никакая интуиция не подсказала нам, что странная причуда Судьбы сделает наше решение бессмысленным.
Мы плыли всю ночь, по очереди сменяя друг друга у руля. Ветер усиливался, и мы меняли положение парусов, чтобы плыть на возможно большей скорости.
На рассвете тускло-красное солнце осветило зловещим свинцовым отблеском облака восточного края горизонта. Девяносто минут спустя мы вошли в залив Сент-Энтони.
Здесь все приготовились к урагану. Были наглухо забиты окна домов, лодки затащили вверх по ручьям и желобам или затопили в песчаных заливах. Вскоре после того, как мы причалили к деревянной пристани, мистер Лэтем, хозяин магазина, уже спешил нам навстречу с двумя мальчиками-туземцами и запряженным в тележку мулом, чтобы принять наш груз.
Мы уже несколько раз имели дело с мистером Лэтемом. Он знал Дэниела как Гарри Ленга, а меня как Кейси; но не раньше, чем он увидел меня в третий раз, он понял, что человек в кепке, свободных обрезанных штанах и ниспадающей рубахе — женщина. Человек темпераментный и горячий, он в изумлении воскликнул:
— Бог ты мой, а ведь это женщина, Ленг!
— Кули, — равнодушно пожал плечами Дэниел. Он отвечал с американским акцентом, который всегда использовал, когда мы были вместе на берегу. — Мама — индианка, папа — белый. Я дешево купил ее в Пуэрто-Рико.
И мистер Лэтем кивнул, моментально удовлетворив любопытство. Его не особо интересовали морские цыгане, с которыми он имел дело не чаще двух раз в год.
Как обычно, когда мистер Лэтем и Дэниел заключали свою сделку на палубе, я маячила в отдалении и одновременно пыталась быть полезной. Мы сконструировали подъемник, и я наполняла сетку кокосами, а мальчишки крутили лебедку снизу и выгружали в тележку.
Я подсчитала, что хватит четырех подъемов лебедки с сеткой, чтобы перегрузить кокосы, и уже загружала сетку в третий раз, когда вдруг услышала незнакомый голос, говоривший чисто по-английски. На палубе вскоре появился Дэниел и сказал:
— Поднимайся сюда, Кейси, а мальчишки закончат выгрузку.
Я была озадачена, но ничего не ответила и поднялась по лестнице. Я стояла, нагнув голову, с сжатыми в карманах брюк кулаками, глядя отсутствующим и равнодушным взглядом на сцену, происходящую на пристани. Однако равнодушие нисколько не отражало моего действительного интереса. Дэниел стоял вместе с мистером Лэтемом у трапа.
На пристани лежал на носилках человек, накрытый до плеч серым одеялом. У него были темные волосы и давно не бритая щетина. Поначалу я подумала, что это слишком светлокожий туземец, но затем поняла, что его кожа белая, но сильно обветренная и загорелая, вроде моей. Под загаром угадывалась нездоровая, болезненная бледность. Лицо его было мокрым от пота, глаза закрыты, было видно, что он крайнее истощен.
На трапе стоял еще один человек, с тонкими чертами худого лица и песочного цвета волосами, лет сорока; одет он был в мятый черный хлопковый пиджак, какие носят священники. Возле носилок переминались двое туземцев. Я поняла, что именно они принесли больного на пристань, но не могла понять зачем.
Дэниел кивнул в сторону человека, стоявшего на трапе, и обратился ко мне в обычной резкой манере, которую мы с ним намеренно приняли на себя на людях.
— Послушай-ка внимательно этого парня, Кейси. — Он взглянул на священника. — Скажите ей все еще раз.
Священник прищурился, и под порывом налетевшего ветра его спутанные волосы разлетелись:
— Вы желаете, чтобы я объяснил все мальчику?
— Это девушка, мистер Круз, — пояснил мистер Лэтем.
Дэниел кивнул.
— Эта женщина со мной. Сами скажите ей, мистер. Вы просите меня рискнуть не только моей жизнью.
Смутившись и растерявшись, тот взглянул на меня.
