ребенок очень болен.
— Когда вы в последний раз видели Рене Картер? — повторил Такер.
— Позапрошлым вечером. Мы подготовили выход с красной ковровой дорожкой для премьеры какого-то паршивого фильма и устроили вечеринку после него. Но Рене уехала в десять часов. Она с кем-то встречалась. Не знаю с кем.
— Она когда-нибудь рассказывала об отце ребенка или о своей семье?
— Если можно ей верить, что сомнительно, в шестнадцать лет она убежала из дома, играла крошечные роли в голливудских фильмах, потом на время уехала в Вегас. Там около трех лет тому назад мы и познакомились. Мы были платными партнершами в танцах в одном и том же клубе в Сохо. Потом она обнаружила, что беременна. Должно быть, ее бойфренд заплатил ей приличную сумму, чтобы она убралась из города, потому что она неожиданно исчезла. Целый год от нее ничего не было слышно. Однажды она мне позвонила. Она вновь поехала в Вегас, но теперь заскучала по Нью-Йорку. Я открыла дело по организации мероприятий и спросила ее, хочет ли она со мной работать.
Флора Уайт говорила, а Такер записывал.
— Полагаю, она заинтересовалась?
— Конечно! Где еще можно познакомиться с богатым мужчиной?
— Она никогда не говорила об отце ребенка?
— Если вы спрашиваете, называла ли она его имя, то я отвечу — нет. Догадываюсь, что она принимала меры, чтобы избавиться от ребенка, но потом решила, что малыш поможет ей удержать парня.
«Просто кладезь информации эта Флора Уайт», — подумал Барри Такер. При расследовании любой детектив был бы рад найти подобного свидетеля, однако нелицеприятное суждение о Рене Картер заставило его остро пожалеть девочку, которая находилась в то время в больнице и могла оказаться никому не нужной.
— Дайте знать, если получите известия от Рене, — говорила Флора Уайт. — Про увольнение я пошутила. То есть, конечно, так бы и убила ее за то, что она не появилась вчера, но, с другой стороны, она настоящий мастер своего дела. Стоит ей включить свое очарование, как люди приободряются, начинают улыбаться и вновь приходят к нам, когда для их друзей нужно организовать демонстрацию очередного паршивого фильма.
— Миз Уайт, вы нам очень помогли, — сказал Барри. — Вы говорили, что Рене ушла с мероприятия позавчера вечером. Вы не знаете — за ней приехал шофер или она взяла такси?
— Такси? Рене? Вы шутите? Она пользуется транспортным агентством, и, уж конечно, желательно, чтобы шофер был в униформе и с фуражкой на голове, а машина — новехонький пятисотый «мерседес». Ей всегда хотелось производить впечатление богачки.
— Вы знаете название этого транспортного агентства?
— Разумеется. Я тоже пользуюсь их услугами. Но в отличие от Рене я не действую им на нервы. Это «Ультра-люкс». Сейчас дам вам номер телефона. — Последовала пауза. — Минутку. Никогда не могу сразу найти. Вот он.
Пора было сообщить Флоре Уайт, что Рене Картер не будет присутствовать на следующих просмотрах.
Последовали горестные вопли, и через некоторое время, когда Такеру удалось успокоить Флору, он попросил ее прийти утром в канцелярию окружного прокурора, чтобы подписать протокол, подтвердив факты, которые она только что изложила.
Через несколько минут, пока детектив Деннис Флинн осматривал письменный стол Рене в поисках информации о ближайших родственниках, Барри Такер уже разговаривал с диспетчером транспортного агентства «Ультра-люкс». Диспетчер рассказал ему, что Рене Картер высадили около бара на Ист-Энд-авеню неподалеку от особняка Грейси и что она отпустила шофера.
— В тот вечер у нас была укороченная смена, — объяснял мужчина, — и когда шофер миз Картер сказал, что его отпустили, я захотел удостовериться в том, что он правильно понял. Мне было ни к чему, чтобы она потом устроила скандал из-за того, что автомобиля нет на месте. Но шофер стоял на своем, он утверждал, что миз Картер говорила, будто ее ухажер подбросит ее домой, поскольку живет недалеко на Сентрал-Парк-Уэст. Потом он сказал мне еще кое-что. Это похоже на сплетню, если вы понимаете, что я имею в виду, но может вам помочь. Когда Рене бывала в хорошем настроении, она могла быть очень дружелюбной. Как бы то ни было, в тот вечер она рассмеялась и сказала нашему водителю, будто ее ухажер считает, что она разорена, поэтому она не хочет, чтобы на выходе ее ждала роскошная машина.
37
Моника, потрясенная, с кровоточащими ранами на руке и ноге, тем не менее отклонила предложение некоторых очевидцев происшествия вызвать «скорую». Водителя автобуса, считавшего, что он наехал на нее, сильно колотило, и только минут через двадцать он пришел в себя и смог продолжить маршрут.
На место происшествия, ставшее центром притяжения на Юнион-сквер, прибыла полицейская машина, вызванная по номеру 911 женщиной, которая тоже думала, что Моника попала под колеса.
— Не могу вспомнить, как это произошло, — словно со стороны, слышала Моника свой голос. — Я не собиралась переходить улицу, потому что светофор переключился на красный. Думаю, тот, кто был за мной, спешил и я оказалась на его пути.
— Это не был несчастный случай. Вас нарочно толкнул какой-то мужчина, — уверенно говорила пожилая женщина, стоявшая перед толпой.
Ее голос перекрывал комментарии других очевидцев.
Моника в недоумении повернулась, чтобы посмотреть на нее.
— О, это невозможно, — запротестовала она.
— Я знаю, что говорю!
Голова женщины была закутана шарфом, воротник пальто поднят, лицо наполовину закрыто очками в круглой оправе, губы плотно сжаты. Свидетельница подергала офицера полиции за рукав.
— Он толкнул ее, — настаивала она. — Я стояла прямо за ним. Он отпихнул меня локтем в сторону, а потом сильно толкнул ее обеими руками.
— Как он выглядел? — быстро спросил полицейский.
— Крупный мужчина. Не толстый, но плотный. На нем была куртка, на голове капюшон. На лице темные очки. Кому нужны темные очки, когда на улице темно? Точно знаю, он не юнец. Я бы сказала, чуть за сорок. И на нем были толстые перчатки. Видите ли вы кого-нибудь здесь в толстых перчатках? И сделал ли он то, что сделали остальные, подумав, что бедная девушка могла погибнуть? Закричал ли он или попытался помочь? Нет. Развернувшись, он протолкался через толпу и
