Эл подошла к Вердену, он суетился вокруг все той же "Дельты-31". Это был первый человек за последние десять дней, к которому Эл обратилась, и единственный за все это время, с которым она говорила просто так, не о работе.
– Как дела? – услышала она свой голос.
– На редкость хорошо, если ты заговорила со мной. Могу узнать почему? Других не балуешь.
– Просто не хочется, – Эл сказала так и попыталась улыбнуться.
– О, взошло Солнце, – отреагировал Верден.
– Как это?
– Ты улыбаешься.
Эл посмотрела на него. "Неужели его не станет? Когда?"
– Ты словно первый раз меня видишь. А ведь я твой техник. Правда, к "Дельте" своей ты и не подходишь. Взгляни последний раз. Завтра ей в рейс. Ждешь назначения?
– Нет. Думаю, что делать дальше.
– Ты же теперь настоящий капитан. Реши сама.
– Верден, ведь это ты распотрошил память корабля?
Они сели около опоры "Дельты – 31", прямо на полу площадки.
– С чего ты взяла? – возмутился Верден.
– Я знаю. Все было исправно, несколько маленьких неполадок в навигации. Выяснилось, что мозг вышел из строя только здесь.
– Странная ты. Кого винить?
– Верден, не отпирайся, я тебя насквозь вижу.
Верден засуетился, делая вид, что садиться поудобней.
– Давай пооткровенничаем, – предложила она. – Ты расскажешь, как все было, а я расскажу тебе кое-что о себе. Мне очень надо кому-то выговориться. Очень.
– Ты стала какой-то другой после последнего инцидента. Я уже задаюсь вопросом, не подменили ли тебя?
– Ну, будешь говорить?
Верден признался. Эл еще больше огорчилась – замешан Алик.
– Значит, вы наврали? Выгородить меня решили? – с досадой сказала Эл.
– Что ты заладила. Кому от этого плохо? Тебе бы спасибо сказать. И другу своему скажи. Он тебя любит, иначе, не сделал бы. Риск большой.
– Верден, если узнают, не предполагаю, что будет. Тебе высылки не миновать.
– Да, не боюсь я, и так немного осталось.
Эл посмотрела на него, а Верден заметил тревогу в ее глазах.
– Я же старик. А ты копию найди и либо уничтожь, либо спрячь. А теперь давай, выкладывай свой секрет.
Эл словно прорвало. Боль и отчаяние вырвались наружу. Голос дрожал и срывался, перехватывало дыхание, тело трясло. Она рассказала все, начиная с того, как попала в будущее и в академию; рассказала то, что случилось с планетой Тобос и ею самой. Казалось, прошла целая вечность, пока он выговорилась.
Верден обдумывал ее рассказ, поводил густыми бровями, поджимал губы и хмыкал, мотая головой.
Эл безучастная ко всему сидела рядом, ей стало легче от собственной откровенности. Тайна перестала быть тайной и не так сильно тяготила ее. Она не ждала, что Верден быстро выскажется.
– Ну и история, не знаю, во что тут верить, – протянул он.
– Во все верь. Я рассказала чистую правду.
Верден неуверенно покачал головой.
– Так ты у нас кто? И что ты теперь будешь делать?
– Я не знаю, – призналась Эл.
Верден всегда считал ее очень умной девушкой. Редкий человек сочетал в себе такие достоинства. А вот и угадай, кто она? Было очень жаль ее. Едва ли она придумала мудреную историю. Вердену очень хотелось верить Эл, особенно в такую минуту, когда она казалась очень беззащитной.
– Жалко, что я ничего не могу для тебя сделать, разве что помалкивать обо всем, – он смолк, словно подбирал нужные слова. – Знаешь, наверное, будь я на твоем месте, я вернулся бы домой, ни что так не лечит душевные раны, как возвращение в детство.
Вот теперь он заметил на ее лице подобие той улыбки, что видел раньше, потом она превратилась в усмешку и исчезла совсем.
– Спасибо, что выслушал меня.
– Все-таки я дам совет, хоть ты его не просишь, – начал Верден. – Для того чтобы понять людей, надо самому быть человеком, чтобы понять других тех, надо забыть, что ты человек. Тебе дано и то, и другое, и люди тебя любят. Отвечай им тем же. Больно ты колючая, как ежик.
– Сначала стоит понять кто я. Не хочу обманывать чужие надежды.
– У-у-у, – протянул Верден, – боюсь, что на это у тебя уйдет вся жизнь. Лучше подумай о том, какая от тебя будет польза.
Эл молчала. Верден положил ей на затылок свою иссушенную годами руку и потрепал светлые кудри. Эл искоса посмотрела на него. Вдруг она почувствовала как по щеке, оставляя прохладный след, скатилась слеза.
– Вот тебе и ответ, – пояснил Верден, глядя ей в глаза. – Жизнь наделила человека способностью плакать и смеяться, сострадать и радоваться вместе с другими, совершать дурные и хорошие поступки, любить. Да, человек умеет любить, с любовью в сердце он способен на очень многое – это песня его души. Вот я люблю корабли, ни одного здесь нет, к которому я не приложил бы руки. Если завтра я умру, то обо мне будут помнить все капитаны и пилоты потому, что, вступая на борт, они вспомнят старика Вердена, чудака и острослова, потому что я люблю эти машины, они как дети для меня. И вовсе не важно, что я никогда на них не летал далеко, зато они хранят следы моей работы, той, что дала им еще и еще шанс полететь. Тебе не скоро подводить итоги, но раз уж наделила тебя природа, позаботься о том, чтобы было на что оглянуться, отыщи такую любовь, что бы от этого ожил целый мир вокруг и тогда совсем неважно будет человек ты или нет. А для меня ты была и будешь отважной девчонкой, которая умеет жить улыбаясь, но при случае, не побоится показать зубы. И я не стану разбираться какая у тебя кровь. Ты для меня – человек. Я очень рад, что был твоим техником.
– Почему был? Ты и сейчас мой техник.
– Уже нет. Час назад мне дали согласие на отставку. Мое время закончилось. Но я все равно – твой техник.
Эл неожиданно кинулась ему на шею, обняла и сильно прижалась. Она плакала, не стыдясь слез, не пытаясь их сдержать. Верден, будто факел сунул ей в грудь, внутри все жгло, словно на старом пепелище снова начался пожар. Она тогда забыла о смерти.
Верден посмотрел на нее и подумал, что видит ее в последний раз. Он умер от сердечного приступа через три дня после разговора, отказавшись от помощи врачей, объяснив тем, что ему давно пора отдыхать.
Часть 2
Глава 1 О чем молчал Том Мисс
Курк который раз штудировал досье Эл, ему не хватало подробностей, слишком сухо и официально. Он видел ее в действии и хотел понять, откуда в ней такое завидное сочетание качеств. Непростая у него задача.
Записи академических наставников не отличались оригинальным изложением, язык отчетов был очень сухой, преобладали хвалебные записи, но на ее деле было больше красных пометок, чем у всех ее сокурсников. Эл любила и умела шалить, с чувством осторожности у нее явно было плохо. У Курка сложилось мнение, что ей прощали то, за что других выгнали бы с курса, и ей удавалось балансировать на грани. Бурная "неуставная изобретательность" курсанта Элли Светловой компенсировались изрядным трудолюбием. Чтобы развлекаться при такой нагрузке и успеваемости, нужно иметь запас сил.
Курк навестил Академию Космофлота, опросил кураторов курса, на котором практиковалась Эл, но зная его должность, они не спешили откровенничать, только вскользь кто-то упомянул, явно от былой досады, что, если бы все выходки ее компании заносились бы в досье, Эл никогда не закончила бы академию.
Курк переключился на бывших сокурсников Эл, в паре случаев ему удалось скрыть должность и разговорить молодых людей. По неосторожности и молодости они поведали Курку не мало интересного. Эл на курсе не любили, завидовали ее успехам, но очень переживали из-за неудавшейся экспедиции. В итоге Курк пришел к заключению, что Эл, при всех противоречиях, на курсе лицо весьма уважаемое. Бывшие курсанты были единодушны в том, что она честный человек с принципами.
Родителей у Эл не было, точнее они были колонистами, девочка их не знала, так как ее вернули назад после неудачной колонизации. Курк принял эту версию, как ловкий ход. Он обратил внимание, что до десяти лет Эл, словно, не существовало. Не поэтому ли о первых годах ее жизни не было известно, точнее данные никто не искал. Он нашел в академических хрониках имя – Том Мисс с пометкой "воспитатель". Этот человек сыграл незаметную, но важную роль в жизни Эл, это он помог ей попасть в академию, он выступил опекуном, хотя подтверждений опекунству тоже не было. Курк вернулся к самому началу. Он всегда старался быть осторожным в суждениях, поэтому не определился в вопросе, какие точно отношения были у Тома Мисса и Эл. Он стал вызнавать все, что касалось Тома Мисса. Он оказался исследователем в области древних цивилизаций, сотрудничал с археологическими университетами всего мира и институтом Времени. Он не был широко известен и производил впечатление одиночки. Его связь с Эл показалась сомнительной, может он вообще ее не знает. Курк уже мог поверить, что с Эл сталось бы подделать документы. Он стал искать Тома Мисса и нашел.
