но поселиться хотя бы и тут, на Лорее, куда ты будешь наезжать и по делам, и в отпуск, она вполне может.
– Значит, у нас и отпуска бывают? – пробормотал Виталий.
– Бывают. Только редко. И заканчиваются они всегда раньше срока, по себе знаю.
Терентьев покровительственно потрепал Виталия по плечу:
– В общем, поговоришь с ней. Если захочет тебя ждать, рано или поздно вопрос решится. Если не захочет… значит, не твоя это судьба. Пойдем, кадет, дело есть. Как раз по тебе. Выполнишь – и валяй в город, узел связи искать.
Терентьев усмехнулся и зашагал в сторону общежития, а Виталий, ощущая в голове полный сумбур, поплелся следом.
– Скажи, мастер, – внезапно спросил Виталий, сам толком не понимая зачем. – А Веня Гершензон был среди кандидатов на мое место?
– Конечно был, – не оборачиваясь, ответил Терентьев.
Глава одиннадцатая
Вопреки словам Терентьева, «небольшое дело» сожрало остаток дня вплоть до отбоя, но Виталий уперся и все завершил за один заход, к сожалению, пропустив при этом ужин. Вопрос был чисто технический, того же примерно свойства, что и капиллярные сцепки, только немного из другой области. Задачей Виталия было сходить в прим-сектор, посидеть за терминалом глайдера и вывести кое-какую документацию в планшет, параллельно изучив спецификации на три узла-артефакта. Все три применялись на боевых и гражданских кораблях, но не на мелочи вроде соток, двухсоток или «Гиацинтов» – от пятисотки и выше. Виталий добросовестно выполнил все приказы мастера, вызвал «бобик» и с чистым сердцем покатил в общежитие.
Терентьев тоже не бездельничал, сидел за терминалом, а для Виталия припас чебуреки и пиво, правда, пиво оказалось безалкогольным. Но Виталий к пиву был вообще-то непривычен, поскольку в Академии старался не слишком конфликтовать с режимом, поэтому без затей разогрел чебуреки в конвекторе и с удовольствием заглотил, запивая безалкогольным и совершенно не понимая – правильное оно или же нет. От съеденного и выпитого его стало неудержимо клонить в сон. Терентьев, заметив это, посоветовал не дурить и немедленно падать в койку, тем более что подъем намечался раньше обычного. Виталий даже не стал спрашивать почему – ушел к себе в комнату, разделся, лег и уснул.
И, в общем-то, даже выспался, хотя планшет сыграл тревогу еще затемно.
Виталий подскочил, сцапал планшет, убедился, что ничего спросонья ему не блажится и не мерещится, – реально тревога по полку, категория B. Это значило, что поднимают не весь полк, а только определенные службы, но личное подтверждение отсылать уже надо, что Виталий немедленно и проделал, а потом принялся спешно одеваться.
Через несколько минут они с мастером были готовы. Заперли номер, спустились вниз – там уже ждало несколько «бобиков». Спускались «интенданты» не в одиночестве, довольно много гвардейцев, в основном пилотов, тоже спешило вниз. Помимо флотских попадались и гражданские – эти спустились позже всех, когда половина «бобиков» с пилотами уже укатила на летное поле и к ангарам.
Виталий сунулся было к ближайшей платформе, но Терентьев аккуратно поймал его за рукав:
– Погоди. За нами отдельно приедут.
И действительно, вскоре подкатил крытый «Фран», а не легкомысленный «бобик», из чего Виталий заключил: пожаловало командование. Он не ошибся, «Фран» привез начальника разведки полковника Жернакова, с которым у Терентьева определенно имелся тесный контакт. Конечно же, Виталия отправили вперед, к водителю, а мастер сел в салон к Жернакову.
О чем разговаривали сзади, Виталий не слышал.
«Фран» несколько минут постоял, потом тронулся, насколько мог судить Виталий – на летное поле, но не общее, а в прим-сектор. На КПП последние сомнения развеялись окончательно: ехали к глайдеру «интендантов».
Остановку Виталий воспринял как сигнал к выгрузке, поэтому сразу же открыл дверцу и вышел. Терентьев оставался в машине еще с минуту.
Покинув ее, мастер деловито подошел к багажнику глайдера.
– Отворяй, чего стоишь? – скомандовал он Виталию.
Тот послушно кликнул дистанционкой.
– Переодеваемся в полевое, – заговорил мастер, копаясь в дебрях одного из рундуков. – На, держи!
Виталий поймал брошенный пакет, потом пришлось отдельно ловить ботинки.
– Где-то тут еще антикомарин был… – бормотал из рундука Терентьев. – Ага, вот он!
Ежась от утренней прохлады, Виталий переоделся и переобулся. Общевойсковая полевая форма на неискушенный взгляд мало чем отличалась от флотской оперативной, но люди военные разницу, разумеется, замечали сразу.
Форма была удобная и эргономичная: двойной капюшон избавлял от необходимости носить отдельный головной убор – кепку или фуражку. Капюшон не обронишь и не потеряешь. Первый, потоньше и с намеком на узкий жесткий козырек, при необходимости защищал от дождя или солнца. Второй, мягкий и плотный, предназначался для холодов. Застежка куртки была не вертикальная, а чуть наискось, как раз под правую руку. Чуть впереди левой подмышки располагалась вшитая кобура, больше напоминающая сложной формы карман. Плазменник в нем фиксировался намертво и в походном состоянии ни ткань не оттягивал, ни руке не мешал, но при этом выхватить оружие можно было очень быстро. Брюки заправлялись в высокие голенища ботинок-берцев, но при этом на каждой брючине имелся припуск-юбка с липучкой – чтобы ничего в обувку не сыпалось и не лилось. Если припуск был правильно опущен и закреплен, можно смело форсировать ручьи и лужи без боязни промокнуть. Разумеется, ткань куртки и брюк, равно как и материал, из которого были сделаны берцы, были водо– и пылеотталкивающими. В левом нагрудном кармане (если вариант формы для левши – то в правом) имелся дополнительный чехольчик с очками. Очки посредством специального шнурка крепились к карману, опять же не потеряешь, а сам шнурок одновременно служил проводком к плоскому элементу питания – эта маленькая и легкая батарейка обеспечивала работу очков в режиме ноктовизора, а подпитывалась от фото-, термо– и мобиэлементов, вживленных в ткань куртки. Солнышко светит – батарея подзаряжается. Человек, одетый в такую форму, двигается – батарея подзаряжается. Есть поблизости источники тепла, способные один бок нагреть, – батарея подзаряжается.
В общем, отличная была форма, на все случаи жизни. Флотская оперативная в целом тоже была хороша, но она была заточена несколько под иные задачи, в основном на выживание в условиях атмосферных и космических кораблей, и в силу этого имела другие удобства и хитрости.
Виталий хорошо знал оба варианта, поскольку если вдруг флот попадал в условия, когда приходилось выполнять задачи на поверхности планет или спутников, то он просто пользовался общевойсковой формой, да и все. По этой причине полевую форму никогда не называли шурупской – только общевойсковые парадную и повседневную.
– Облачился? – спросил Терентьев.
– Так точно! – бодро отрапортовал Виталий.
Мастер тоже уже надел полевую и приладил плазменник – карман
