Подсушила голову феном, мазнула по губам карандашом и в прикиде «ниндзя с очаровательной попкой» пошла в люди. Забить голову впечатлениями, развеять тоску и вспомнить нормальную довоенную жизнь. А то не исключен факт, буду метаться по каюте, как избитая на арене тигрица, и рвать на себе волосы, душу и нервы в клочья.
Делать «на людях» мне было совершенно нечего. Добрейший Михаил Николаевич попросил своих бойцов невидимого фронта даже вывесить объявление об обмене на информационный стенд. (Кстати сказать, из тех же заботливых рук мне еще и мобильник перепал. «Хороший, надежный аппарат», – многозначительно произнес отец всех контрразведок и не добавил, когда этот аппарат нужно вернуть в закрома Родины.)
Так что диверсионная вылазка на верхнюю палубу имела исключительно прикладные, человеческие мотивы: отвлечься, забыться, чокнуться рюмкой хотя бы с барменом.
И для этих целей я выбрала бар возле ресторана. Китайцев в нем сегодня не было. Местная диаспора встретила земляков и прямо с губернаторского приема увезла их на личныйприватный праздник города по-китайски.
Думаю, на нем будут бумажные фонарики, утка по-пекински, деревянные палочки вместо вилок и куча крошечных тарелочек с разносолами.
Потряхивая влажными, рассыпанными по плечам волосами, я рассеянно добрела до стеклянных дверей и с тем же рассеянным удивлением подумала: «Не страшно. Совсем не страшно. Хожу и даже за спину не поглядываю… Надо же, какой странный кульбит подсознание выделывает».
Видать, отбоялась уже свое. Привыкла.
…В полутемном помещении бара тихо играла музыка, рыжий веснушчатый бармен сосредоточенно полировал тряпочкой бокалы, за двумя столиками сидели парочки: мистер Гримсби с Наташей-переводчицей и Тарас со своей попугаихой.
Ты посмотри, как все сложилось, отвлеченно подумала я. Все подозреваемые в сборе. Сидят, Тарас рассеянно ласкает пальцы Стеллы, Наташа каким-то слепым волшебным взглядом смотрит на Эндрю и, кажется, не слушает его, а впитывает. Я села на высокий табурет у стойки и заказала себе пятьдесят грамм виски без льда и тоника. Посмотрела, как бармен колдует над бокалом и бутылкой – даже примитивные пятьдесят грамм не наливает, а священнодействует с элементами цирковых упражнений, – получила виски и отпила добрый глоток тепловатого, густого напитка.
Виски огненным шаром прокатился до желудка и расцвел там пылающим букетом. Жар, окатив все тело, понемногу растопил кусочек льда, застрявший в районе сердца.
– Повторите, – обратилась я к бармену и, осмелев, закинула подбородок на левое плечо.
Парочки увлеченно ворковали, Стелла хихикала, Наташа покусывала нижнюю губу и смущенно морщила миленький носик.
Два подозреваемых павиана лихо окучивали девчушек и исследовали рамки дозволенного: Эндрю уже теребил пальцы переводчицы, рука Тараса лежала на колене фитнес-леди.
Развлекается народ. Удрал с пьяной полит-тусовки и, кажется, планомерно подбирается к постелям.
Красота!
Я хмуро допила второй бокал, кивнула бармену и, как старая усталая кляча, сползла с насеста. (Хотя какая тут связь – насест и кляча? Клячи ползают по стойлу, а с насестов несушки свой зад стаскивают…) И потащилась в каюту. Программа-минимум не была выполнена даже на четверть.
Утром на объявлении «Меняю бытовую химию на сотовые телефоны» появилась приписка «Согласны, оставьте координаты». Я без всякой радости ознакомилась с предложением и подумала, что тот, на кого было рассчитано послание, таких приписок не оставит. Он четко знает, кто и какой мобильник ищет – сам за ним в мою каюту лазил, – и никаких координат ему не требуется.
Так что относительно «согласны» это наверняка китайцы расстарались. Сотовые телефоны – их делянка.
Прочитав остальные объявления и не найдя в них ничего загадочного и двусмысленного, я понуро отправилась на нос «Мадемуазели». Пить кофе и докуривать лишь ночью открытую пачку «Парламента». Туполев утром получил по электронной почте какие-то исправленные бумаженции, сказал мне «прости, дорогая, дела, дела» и унесся к китайскому почти министру. (Думаю, надеялся, что тот с похмелья помягче станет. По слухам, донесенным Назару кем-то из команды, вчера китайцы сильно перевыполнили культурную программу.)
– Сегодня у нас банкет. Ты, я и четыре китайца. Отмечаем черновое подписание договора.
Я тут же села на постели, взбила пятерней слежавшуюся шевелюру и прогнала туман из головы:
– Форма парадная?
– По высшему разряду. Но учти, китайцу глазок не строить. Он мне и так уже два раза сказал: у вас очень красивая подруга, господин Туполев.
– Да ну? – засмущалась я. – Через переводчицу, что ли, комплименты составлял?
– Зачем? Он и по-русски говорит, и по-английски не хуже лорда шпарит.
– А-а-а… Точно, слышала.
– Так что смотри. Перестараешься с обаянием, решит – тебя можно включить в подпункт договора.
– Не ври! – отмахнулась я.
– Вру, – легко согласился Туполев. – Но относительно глазок прими к сведению. Потеряет голову, погладит по спине, а я ему в морду. Какой уж тут договор?
– Отстань, – оттолкнула я юродствующего Туполева. – Дай в ванную пройти, перья почистить…
Пока я плескалась под душем, в каюту нанесла визит Инесса Львовна. Не застав меня в боевом порядке, она почирикала с Назаром Савельевичем о суетном и попросила его передать «отмытой» Софье ее цифровую кинокамеру с некими «занятными кадрами».
Назар Савельевич просьбу выполнил и даже любопытства не проявил. Вручил мне марченковскую камеру и попросил не отвлекаться на пустяки – «Съемку позже посмотришь», – а заняться делом. Приведением себя в товарный вид.
Столик на шесть персон накрыли в банкетном зале ресторана. Туполев приготовил для меня записочку с именами китайских братьев и одной сестры-переводчицы, но, кроме достославного господина Хонга, я их всех в итоге перепутала, чем отчаянно смешила миловидную хохотушку Тон Мей. (Для меня и русские имена в застолье проблема, вечно путаю Таню с Валей, Сашу с Мишей, а Антона Сергеевича могу весь вечер звать Сергеем Антоновичем. Чего уж тут говорить о наборе из трех звуков?! Я их всех местами поменяла.)
Назар Савельевич не серчал, не пенял за скудоумие, а с отеческой лаской во взоре охаживал глазами мои обнаженные плечи. (Левое плечо было заметно розовее правого.) Я с русской лихостью налегала на шампанское и совершенно не пьянела.
Если только от счастья. Любимый рядом, министр доволен, пароход плывет, собака лает…
И пусть ее. Лай на здоровье. Пока наш караван качается на водяных барханах, а банка в косметичке припрятана между шляпок, мне ничего не страшно. Пока контейнер в руках у Сони, условия диктует она!
Веселый вечер в приятном обществе закруглился ближе к одиннадцати. Министр похлопывал Туполева по плечу и хитро щурил глазки завзятого интригана от легкой промышленности. Назар Савельевич отвечал в той же манере, но глазки с ушками держал широко открытыми. Знал, что ушлый азиат положит его бизнес на алтарь развития Китайской Народной Демократической Республики и бровью не дернет. Какое уж тут братство, когда бизнес?
– Пойдем прогуляемся? – обнимая меня за плечи, предложил совершенно трезвый Назар. (А ведь, в отличие от меня, водку лакал, не отказывался!)
– Пойдем, – согласилась я, и мы пошли по знакомой до оскомины тропе. Вдоль левого борта, зигзаг по корме, и снова в путь.
– Ты, наконец, свои дела закончил? – потираясь щекой о его плечо, спросила я.
– Не совсем, – внезапно нахмурился Туполев. – У китайцев строгая иерархия, договор еще наверху прокачивают.
– А-а-а, – протянула я и уткнулась в его плечо уже носом.
– Замерзла?
– Немножко.
– Тогда пошли в каюту.
Какая все-таки удобная форма общения – бизнес-круиз! От прогулки вдоль реки два шага до постели, и министр, что немаловажно, всегда под боком…
Вернуться в каюту и радостно заняться сексом после шампанского не получилось. Раздеваясь, Туполев машинально включил компьютер, одновременно с этим пропищал его подлый мобильник, и любимого позвали трубы.
Я с грустью подумала – неужели этого я хочу от семейной жизни?! – и тихой, не получившей даже отеческого поцелуя мышью пошлепала на свою половину.
И как тут девушке не одичать?! Как шпионажем не увлечься?!
Я привычно переоделась в черный ниндзя-костюм и, напевая «нас извлекут из-под обломков», направилась дозором обходить посты. Короче, в бар при ресторане отправилась.
Поднявшийся сильный ветер устроил приличную боковую качку, волны глухо лупили в правый борт, и, кажется, собирался дождь. Практически впервые за все путешествие. Несерьезную морось два дня назад за осадки даже принимать было обидно.
