Когда Кахрай вернулся в каюту, клиент спал. Он свернулся калачиком внутри кресла, и серый мох заботливо укутал немалое, но весьма трогательное тельце его. Сон этот был глубок и спокоен. Жизненные показатели пришли в норму — знать бы еще, что так взволновало бедолагу? Но главное, сердце бьется, дыхание выровнялось, щеки зарумянились. Кахрай перетащил кресло в спальню и отрегулировал освещение. Пусть отдыхает.
Сам же, разместившись в гостиной, подключился к внешним системам корабля. На вызов ответили сразу, и Шеф выглядел довольно-таки возбужденным.
— Как?
— Постепенно восстанавливается, — Кахрай верно понял вопрос. — Но это дело времени.
— И сколько?
— Понятия не имею. Он спешит, но… тут как повезет.
Врать Кахрай не привык, а ему случалось видеть людей, которым не везло. Вот несмотря на все достижения медицины, не везло. Им не помогали не современные препараты, ни силовые каркасы, ни трансплантация выращенных на среде нейронов, которые вполне себе приживались, но по непонятным науке причинам, отказывались выполнять возложенные на них функции.
В общем, он искренне надеялся, что у клиента все выйдет.
— Ясно… и где?
— Спит.
— В целом как? Не капризничает? А то ведь с характером…
— Не особо.
В его состоянии характер проявить непросто.
— Я сброшу отчеты по текущему проекту, — Шеф скрестил руки. Выглядел он не то, чтобы усталым, скорее задумчивым. — Пусть глянет. Если есть замечания…
Он поморщился.
— Пусть хотя бы ткнет взглядом, где и что не так…
— А не так?
— Вакцина не действует. Точнее действует, но слабо. Или ошибка в расчетах, или… — он нервно дернул шеей. — Эти ублюдки оказались умнее, чем мы предполагали. Так что он нужен нам живым, Кахрай. Живым и способным говорить.
Кахрай склонил голову.
Он и без того не собирался рисковать клиентом. Пусть и засранец редкостный, но все человек.
— Это серьезно. Высший приоритет… — Шеф чуть наклонился, опираясь на локти, и картинка слегка поплыла, как бывает, когда человек выходит из фокуса. Впрочем, автоматика весьма быстро скорректировала изображение. — Наши аналитики говорят, что, как только Рахх закончит испытания, он заявит о себе.
И отнюдь не выступлением на конференции.
Шеф скривился и пальцы левой руки нервно дернулись.
— Мы передали безопасникам все, что знаем, но сам понимаешь. Рассчитать направление удара почти нереально… вряд ли Рахх рискнет действовать в мирах первого класса, риск чересчур велик, да и жертвы неизбежны. А там жертв не простят… а вот второе кольцо или третье — дело иное… и здесь открываются, как выразился бы мой хороший друг, удивительные перспективы.
Шеф потер щеку.
— Они работают. И мы работаем. И все работают… только уже понятно, что предотвратить вспышку не выйдет. И весь вопрос лишь в том, сумеем ли мы создать вакцину до того, как они выпустят демона из Бездны…
Он вздохнул.
— На Зафаре вас встретят. Пересядете на военный корабль. Сказали, у них есть экспериментальная методика, если на ноги не поднимут, то с высокой долей вероятности хотя бы речь вернут.
— Речь восстанавливается.
— Возможно, — Хозяин пожевал губу. — Но время… времени у нас нет.
А военные нянчиться не станут.
Кахрай пошевелил плечами, пытаясь избавиться от ноющей боли и подзабытого уже ощущения, что тело его больше ему не принадлежит.
Клиенту не понравится.
Он в ярость придет, да только разуму, спрятанному в теле машины, ярость выместить не на чем. А остальное… некоторые технологии, пусть и не существуют официально, ибо напрочь противоречат Кодексу и закону, в высшей мере эффективны.
Отключив канал связи, Кахрай вошел в комнату, где тихо и мирно сопел человек, и близко не догадывавшийся, что его ждет. Во сне он шевелил губами и корчил рожи, то ли силясь кого-то напугать, то ли продолжая разрабатывать горло… и как вот быть?
Кахрай вздохнул.
И дверь прикрыл.
Вернулся к рабочей панели, вывел отчеты, которые категорически ему не нравились, и углубился в вереницы цифр, пытаясь разобраться, что же с ними не так.
Глава 19
Ужинать Лотта осталась на корабле. Все-таки следовало признаться, что нынешний день был в высшей степени утомителен. Да и последние новости не радовали.
Она мысленно прошлась по каждой минуте разговора.
Вернулась к бумагам.
И снова к разговору, вспоминая слова и оттенки, и мучаясь сомнениями, пусть и продолжая верить, ибо иначе у нее ничего не получится. Но ведь… если родные предали, то что помешает предать и людям по сути своей посторонним?
Выгода?
Разве что… Лотта давно доказала и Совету, и акционерам собственную полезность. Сумела же она выстоять тогда, после бабушкиной смерти, когда все объединились в желании тихо сместить ее, оставив на сугубо декоративной роли. Справилась. И добилась того, что с ней стали считаться. А верность… помнится, бабушка повторяла, что ничто не гарантирует верность больше, чем регулярные поступления на счет.
Она поднялась.
Прошлась по каюте. Остановилась, велев себе успокоиться. Совет — не родственники, они понимают, что, если разделить корпорацию, она развалится, а стало быть… с определенной толикой сомнений, но верить им можно.
Придется.
А потом… на Зафаре можно будет нанять корабль. Там хватает свободных капитанов, и можно было бы озаботиться вопросами фрахта заранее, но… Лотта зябко поежилась.
Яд.
И мост.
И… как знать, что они еще придумают… и… и может, стоило бы нанять охрану… мистер Бьянцонни настойчиво предлагал, а Лотта отказалась, потому что не отпускало ощущение, что она не видит всей картины. Да и… слишком уж много известно родным о внутренних делах корпорации.
Нет, с охраной вопрос надо решать самой.
Как?
Лотта прикусила губу и отмахнулась от нового сюжета о прекрасной беглянке и верном ее телохранителе, который ценой жизни… она даже всхлипнула, до того трогательной должна получиться финальная сцена, где он, захлебываясь кровью, признается в любви…
Нет, это потом. Лотта запишет, а пока…
Она решительно вернулась к панели управления. На создание стабильного канала связи ушло несколько секунд, еще столько же — на то, чтобы решиться.
Несколько команд ушли, активируя старые, еще бабушкой заложенные протоколы. Лотта усмехнулась, представив, как сильно удивятся родственники, когда поймут, что все их счета заблокированы.
Фонды перейдут в режим ожидания.
Недвижимость… то, что приобретено в частном порядке, останется, вот только в большинстве своем сделки проводились через корпорацию. Никто не хотел платить налоги сам, а стало быть… кузина точно придет в ярость, когда не сумеет попасть в собственный пентхаус.
Пускай.
Лотта хищно улыбнулась и, бросив последний взгляд в зеркало, вышла. Настроение несказанно улучшилось…
— Вижу, вы неплохо погуляли, — первой, кого Лотта увидела, была Труди. — Подзагорели слегка…
— Не специально. А вы… сменили образ?
Волосы Труди переливались всеми оттенками радуги, и цвета она выбрала насыщенные, неоновые, сдобрив прядки серебряной пыльцой.
— Мне идет, — это Труди произнесла с той поразительной уверенностью, что свойственна только весьма мужественным женщинам. А Лотта, оглядев майку-сетку и оранжевый комбинезон на тонких бретельках, согласилась, что и вправду идет.
Могло быть и хуже, да.
— Женщинам не следует скрывать свою красоту, — Труди облизала вилку и потянула вырез майки вниз, будто пытаясь открыть еще больше, хотя сие было явно затруднительно. — Но не всем хватает смелости.
И Лотта поспешила согласиться, что лично ей смелости определенно не хватает.
Простенькая блузочка из числа новых, приобретенных в центре, была свободной, а брючки из мягкой псевдокожи — аккуратными, но не сказать, чтобы обтягивающими.
— Добрый вечер, — сказала она, когда появился Кахрай.
