свой день. Утро, пара завтракает, в тарелках геркулесовая каша. На столе еще сухофрукты и масленка. Все. Такую трапезу могут себе позволить большинство работающих россиян. Потом снимок Николая Петровича из рабочего кабинета. А чем занята супруга? Она в простом тренировочном костюме стоит у плиты. На лице нет макияжа, волосы в хвост собраны. Особая деталь – на ногах у женщины далеко не новые, хорошо сношенные тапки. Три часа дня. Жена и муженек в кафе «Крестьяне».
– Где? – хихикнула я.
Настя развеселилась еще сильнее.
– Да-да, в дешевой сетевой харчевне, посещение которой по карману даже офисному планктону нижайшего уровня. Едят они гамбургеры. Николай в костюме средней цены, платье Ларисы тоже не вызывает зависти, куплено в магазине за две тысячи, сумка у нее оттуда же и по деньгам примерно той же стоимости. После перекуса супруги едут в детдом. Вот тут не сэкономили, привезли «Газель» подарков – несколько телевизоров, гору новой одежды, всем ребяткам по игровой приставке, постельное белье… Не на один миллион презенты. Вечером они в церкви стоят, Лариса в платке, со свечкой в руке. И в заключение ужин дома: гречка, немного отварной рыбы, компот…
Настя продолжала смеяться.
– Как вам? Тот, кто ведет канал, старательно охраняет образ хорошего Николая Петровича. Да, он богат, но живет скромно, деньги тратит на благотворительность, а не на роскошную жизнь, верит в Бога, любит животных – вон как кота упокоил!
Настя прищурила один глаз.
– Встает вопрос: значит, Барона хоронили с салютом, устраивали поминки, а про смерть жены пара фраз? В «Болтуне» опубликовали только краткое соболезнование Ильину в связи со смертью супруги. Все!
– Вероятно, мужчина переживал, не захотел делать шоу из кончины Ларисы, – произнес мой голос, и запись завершилась.
– Так, – кивнул Роман, – ты молодец, раздобыла кучу разной информации.
– Вот только она похожа на мозаику, в которой не хватает деталей, – вздохнула я, – картина целиком не складывается… После беседы с Маргаритой Ласкиной мне стало ее очень жаль. Я никогда не видела своих родителей, но мне их заменила бабушка. У меня ни разу не было повода усомниться в ее любви ко мне…
Я замолчала.
– Говори, весь внимание, – попросил муж.
– Слышишь? – спросила я.
– Что? – удивился Роман.
– Аромат, – прошептала я. – Одеколон!
Звягин улыбнулся.
– Одеколоны не говорливы, мой вот всегда молчит. Почему все, кто связан с парфюмерией, говорят «послушайте духи, одеколон»?
– У тебя нет такого аромата. Сейчас в квартире посторонний мужчина.
– Невозможно, – отрезал Звягин.
И тут дверь в столовую, где мы сидели, распахнулась, на пороге появилась знакомая фигура.
– О! – подпрыгнула я.
– Простите, не хотел напугать, – быстро произнес Егор Холин.
– Как ты сюда попал? – осведомился Роман.
– Через дверь, – ответил незваный гость.
– Что надо? – зашипела я. – Не имеешь права влезать в чужие апартаменты без согласия хозяев, сейчас полицию вызову!
– Подожди, – попросил наш директор отдела пиара и рекламы. – Меня хотят уволить.
– Есть повод для освобождения тебя от должности, – спокойно заметил Роман. – Рабочие вопросы дома не обсуждаем. Приказ вывесят завтра. После твоего появления в нашем доме без приглашения ни одного шанса у тебя на то, что переменю свое решение, нет!
К моему удивлению, Егор весело улыбнулся.
– Изо всех сил пытался быть гениальным пиарщиком.
– Не получилось, – фыркнула я. – Нам вызвать охрану? Или сам уберешься?
Егор вынул из кармана удостоверение.
– Давайте познакомимся. Имя Егор – родное, фамилия у меня другая.
– Интересно, – кивнул Звягин. – Степа, сделай одолжение, принеси синий телефон.
Я со скоростью молодой кошки ринулась в кабинет мужа. В этом телефоне хранятся особые контакты, кое-кто из бизнесменов отдал бы за эту трубку не один миллион. Назад я вернулась через минуту, прихватив не только телефон, но и пузырек со снотворным – решила осуществить план, который по дороге оформился в голове. Улыбнулась и ласково предложила:
– Давайте поговорим спокойно за чашкой чая.
– Неплохая идея, – согласился Роман, поднося к уху телефон. – Но сначала кое с кем переброшусь парой слов… Толя, добрый вечер! Сейчас пришлю тебе пару снимков на другой номер. Посмотри и скажи, кто на них.
Возникла пауза. Потом Звягин протянул:
– Так, так, понял. Последний вопрос: почему я ничего не знал? Сам не контактирую с этим департаментом, это вотчина Степы.
– Сразу подумала, что новый заведующий – полный идиот, – не выдержала я, – испортил Неделю красоты.
– А вот и нет, – рассмеялся Холин, – я внес свежую струю в тухлое болото рекламы. Отзывы в прессе чумовые! Про дефиле, которое я поставил, только ленивый не написал.
Роман протянул парню свой телефон, Холин взял трубку.
– Слушаю… Понял. Будет исполнено.
Потом телефон снова перекочевал к Звягину.
– Поговорим позднее, – ровным голосом произнес муж, но я поняла, что он здорово рассердился на своего приятеля.
Супруг положил телефон на журнальный столик, показал на пустое кресло:
– Садись.
Холин опустился на сиденье.
– Дорогая, принеси чай, – вновь очень спокойно попросил Роман.
Я пошагала в кухню, живо вернулась с подносом.
– Егор, – тихо начал Звягин, – Анатолий Вадимович приказал тебе подробно рассказать нам, что за спектакль играется в здании «Бака» без моего ведома.
Начальник отдела пиара и рекламы заговорил:
– Называть настоящие имена и фамилии, кроме тех, которые вы знаете, права не имею. Поэтому буду называть вымышленные. Все началось с прихода к Анатолию Вадимовичу бывшей тещи Николая Ильина. Докладываю информацию о владельце «Болтуна». Он в восьмидесятых годах приехал в Москву из местечка Моркочанск. Слышали о таком?
– Нет, – слаженно ответили мы с мужем.
– Крохотный населенный пункт, расположен на задворках цивилизации. Работы там нет, население выживает за счет огородов, курятников, коров, ведет натуральное хозяйство. Об отце Николая сведений нет, мать Анна Петровна была горькой пьяницей. Наверное, Коля давно хотел свалить куда подальше из Моркочанска, да где денег взять! Но когда парню исполнилось восемнадцать, он неожиданно переехал в столицу. Анна, как всегда бухая, перепутала с солью яд, которым травила крыс на помойке вблизи избы. Женщина бросила пару ложек приправы в кастрюлю с супом и ушла в мир иной.
Егор кашлянул.
– Когда сейчас стал работать по делу, начал изучать биографию Ильина, я удивился – странно, что женщина держала отраву около еды. Вероятно, кто-то подменил соль, но доказательств убийства никаких. То, что Николай, спешно продав избу, умчался в Москву, ни о чем не говорит. Алкоголики часто творят глупости, такая баба, как Анна Петровна, и впрямь могла держать яд на столе… Уехал Коля в столицу, как в воду упал, никаких сведений о нем много лет не было. Где жил? Чем занимался? И вдруг! Ильин регистрирует на свое имя газету «Болтун». Откуда у него немалые средства? Каким образом он
