Она медленно отчеканила:
— В ящике письменного стола сэра Джона.
— Вы осматривали его? Ваши трудовые будни, оказывается, для меня интересны.
— Сэр Джон — не убийца, — настаивала Камилла.
— Ах! Вы хотите сказать этим, что есть другой?
Ее ресницы опустились. Внезапно она подалась вперед:
— Предположим, кто-то мог нарочно подсунуть змей туда, где были ваши родители. Но теперь не узнать! Так что вы напрасно себя мучаете.
Камилла сидела, обхватив бокал ладонью, и лицо ее выглядело усталым, словно она хотела, чтобы этот вечер поскорее закончился. Но внезапно она распрямилась — похоже, досадуя, что обнаружила перед ним свои истинные чувства.
— И как там мои знаменитые коллеги, копающие Древний Египет? — спросил он.
— Что вы имеете в виду?
— Сэр Джон был там. А другие?
Камилла вздохнула:
— Алекс работал. Я видела, как Обри проходил мимо. Но Хантера и лорда Уимбли сегодня не было, по крайней мере, я их не встречала.
— И что Алекс?
Камилла пристально посмотрела на графа из-за стола:
— А что с ним?
— Он сделал или сказал что-то необычное? Вы поддерживали беседу?
Она нахмурилась:
— Мы же работаем в одном отделе и видимся ежедневно. И, смею заметить, мы вежливы и воспитанны, так что не уклоняемся от беседы.
— Он сказал что-то особенное?
Она допила вино. Он снова наполнил ее бокал, не сводя с нее глаз в ожидании ответа.
— Ничего нового он мне не сообщил. Просто тревожится за меня.
— Потому что считает меня чудовищем?
Она подняла ладони, отказываясь признать, что Алекс мог сказать такое.
Брайан наклонил голову, чтобы скрыть невольную улыбку, и спросил:
— И что же вы ему ответили?
— Какое это имеет значение? Честно говоря, я все больше убеждаюсь в том, что все мужчины — чудовищные создания!
— Определенно, и я причислен к ним, — пробормотал он.
— Что ж, вы славно потрудились, чтобы сделать себя таким, верно? — настаивала она, снова протягивая руку к бокалу с вином. — Но не всегда для этого надо трудиться. Порой все происходит само собой. Мужчина с рождения наделен правом сильного, так что он волен играть с теми, кто ниже его!
— Да, конечно, я помню: мне следует открыть здесь приют для сирот, — сказал он вполголоса.
Камилла встала, швырнула салфетку на стол и направилась к двери.
Она уже собиралась выйти, но Брайан резко окликнул ее:
— Мисс Монтгомери!
Она замерла и медленно повернулась к нему:
— Простите меня, но я не голодна этим вечером. И раскаиваюсь, что разочаровала вас рассказом о сегодняшних событиях в музее.
Брайан встал и направился к ней.
— Вы не заставите меня продолжить этот ужин! — воскликнула она.
Он остановился перед ней. Каждый мускул его тела ныл от напряжения. Он с трудом подавлял свое желание схватить ее за плечи и притянуть к себе…
— Не рекомендую бродить по замку в одиночестве. — Слова прозвучали очень четко, хотя он не разжимал зубов.
Брайан распахнул дверь, его глаза сузились — он ждал, пока она выйдет. Они прошли до дверей ее спальни, и он напомнил:
— Не вздумайте — и никогда не пытайтесь — в одиночку бродить ночью по замку, понятно?
— О да! Я все поняла.
— В самом деле?
— Яснее некуда! — бросила она и захлопнула дверь перед его носом.
Глава 8
Пса не было в ее спальне этой ночью. То ли граф решил, что страж ей больше не нужен, то ли окончательно поверил, что ни к чему охранять свой замок от ее посягательств.
После насыщенного событиями дня Камилла не отказала себе в удовольствии дольше полежать в ванне. Но как ни утомилась она, сон к ней не шел. Она лежала в постели, и разные мысли проносились в ее голове.
Граф не всегда был таким чудовищем. За ужином он старался быть учтивым.
Ему, конечно, известно, что она видела ребенка. Неужели он настолько черств и ему наплевать, знает ли она правду? После ее вчерашней исповеди он, верно, понял, что мужчины, бросающие своих детей, — это ее собственная боль.
Но он же не бросил — у него развито чувство ответственности. Девочка воспитывается любящими тетушками, пусть и без отца.
Камилла не знала, кто был ее настоящий отец, но судьба благословила ее, послав Тристана… Хотя благословила — не подходящее слово. В конце концов, она не очутилась бы здесь, умей он вести себя благовоспитанно.
Она внезапно нахмурилась — снова послышался какой-то шум. То слышится… то пропадает. Уж не бредит ли она наяву?
Девушка села в постели и зажгла ночную лампаду, стоявшую на тумбочке. Из темного угла мертвенно блеснули глаза египетской кошки. Камилла не обратила на это внимания; еще в детстве она изучила в музее все египетские поделки. Так что прошлое не пугало ее. Но вот звук…
Камилла выбралась из постели и прошлась по комнате, пытаясь найти источник шума. Наконец она определила, что звук исходит откуда-то снизу. Она поколебалась какое-то мгновение, затем босиком прошла к двери и потопталась в нерешительности, размышляя, не заперта ли она снаружи. Нет, не заперта.
Она осторожно приоткрыла дверь и выглянула в холл. Ничего — и никого. Светильники в холле едва тлели, но в полутьме коридоров явно никто не прятался.
Снова послышался шум откуда-то снизу.
Камилла вышла в холл — нет, ей вовсе не хотелось спускаться по лестнице. Однако шум не давал ей покоя. Инстинктивно прижимаясь к стене, она спустилась вниз, к вестибюлю. В приглушенном свете нескольких тускло горящих лампад строго поблескивало оружие, развешанное по стенам. Девушка пошла через пустынный холл, понимая, что не знает планировки замка. Она прежде ходила по этим залам, и вверху и внизу, но не знала, какие помещения прилегают к парадному вестибюлю.
От лестницы она повернула вправо, туда, откуда доносился странный скрежет. К счастью, массивные двустворчатые двери под старинной аркой были приоткрыты, и она проскользнула в следующее помещение. Здесь было почти темно — горела только одна лампада. Пришлось выждать с минуту, пока глаза привыкали к полумраку.
Оказалось, Камилла вошла в большой зал — возможно, в лучшие времена здесь шумели балы. Вдоль стены стояли диванчики и сдвоенные кресла. В углу тускло сиял большой рояль, рядом на подставке располагалась арфа и несколько других струнных инструментов.
Камилла расхаживала по залу, и тревожные предчувствия закрадывались в ее сердце. Она постаралась унять дрожь. Пустой бальный зал, казалось, нашептывал ей о тенях прошлого — это ощущение страшило ее больше, чем любые артефакты, даже мумии.
Камилла остановилась в центре огромного зала и крутанулась, словно опасаясь погони. Но здесь не было никого.
