получили. Я также объясню им, что они не должны использовать телефоны для организационных целей, пока эта загадка не будет прояснена.
Пристли и я посмотрели друг на друга с невольным восхищением на лицах. Одним ловким ударом Флекнер отрезал Чандлера от всех контактов с криминальным трестом, главой которого он был.
– Теперь, – продолжило привидение, – я решил по-другому относиться к заключенным, которых мы удерживаем. У нас больше не будет казней и пыток. Мы позаботимся о том, чтобы им было удобно. Заставьте каждого думать, что кто-то другой признался, и пообещайте ему неприкосновенность, если он подтвердит это признание.
– Заключенные? – спросил Таннер, впервые обретя дар речи. – У нас есть только один заключенный – Герстен, и я собирался сообщить вам сегодня вечером, что мы доказали его невиновность и просим вашего разрешения освободить его.
– Ах, вот как! – воскликнул Флекнер. – Я рад это слышать. Освободите его, во что бы то ни стало. Под заключенными я подразумевал также Пристли. Я на мгновение забыл, что еще не сказал вам, что моя специальная группа только что схватила его. Так что мы в безопасности от него лично, но у него есть друзья, которых мы должны поймать. Кстати, Винтер, пусть это обвинительное заключение полежит без дела, пока я не дам сигнал. Я могу решить отменить его. Узнали ли вы что-нибудь новое о методах, с помощью которых наши секреты просачиваются наружу, или о том, как Пристли сбежал?
– Ничего, – признался Таннер. – Мы все еще находимся в абсолютном неведении.
– Не сделал ли Пристли под пытками каких-либо признаний, которые могли бы дать вам ключ к разгадке? – давил псевдоглава преступного треста.
Таннер выглядел явно смущенным и колебался.
– Я надеюсь, вы ничего не пытаетесь скрыть, – резко продолжил Флекнер.
– Я ничего не буду скрывать, – признался Таннер, – но сначала могу ли я просить иммунитета от обычного наказания за получение запрещенной информации? Я все равно не могу поверить, что то, что сказал Пристли, было правдой.
Пристли судорожно схватил меня за руку. Мы были близки к тому, чтобы узнать, что открыл мой друг в своем бреду, о том полузабытом выкрикивании имени, которое с тех пор преследовало его со страхом, что он предал одного из нас.
– Не бойся, – утешил Таннера Флекнер. – Это необычный случай. Мы должны хвататься за любую информационную соломинку, которую можем получить. Я прослежу, чтобы в этом случае не было никаких наказаний.
– Ну, тогда, – Таннер запнулся, – молодой человек закричал однажды, как раз когда он выходил из полубредового ступора, вызванного его страданиями. Дежурный отчетливо слышал его, так что ошибки быть не может. "Мортимер Чандлер, избранный президент Соединенных Штатов, является настоящим главой криминального треста", – вот что он сказал.
ГЛАВА XVIII. Чандлер преподносит сюрприз
Профессор Флекнер заметно вздрогнул при сообщении о том, что Пристли в бреду раскрыл членам преступного сообщества тщательно скрываемое имя их таинственного начальника. Пристли и я, а также три встревоженные фигуры вокруг стола в маленькой столовой, затаив дыхание, ждали его ответа.
Он не стал торопиться, чтобы произнести его. Несколько мгновений он стоял молча, очевидно, обдумывая, как ему следует поступить в этой неожиданной ситуации. Наконец он заговорил торжественно и обдуманно.
– Нашей политикой было ни подтверждать, ни опровергать догадки относительно личности любого из наших членов, но быстро наказывать тех, кто осмеливается строить догадки. Этот случай совсем другой. Я чувствую, что должен исправить это сам.
– Я обеспокоен тем, что молодой Пристли узнал так много, что догадался о существовании нашей секретной организации, и что наш интерес связан с Мортимером Чандлером, которого для наших целей мы выдвинули на пост президента Соединенных Штатов. Что касается остальной части его бредового заявления, в то время как он был похоронен заживо и подвергался изматывающим нервы пыткам, то это не более чем предположение. Я и Чандлер – совсем не один и тот же человек, и он даже не догадывается о том, кто я такой. Я глава криминального треста, как изволил назвать его наш заключенный. Следовательно, с Чандлером он ошибся. На данный момент это все. Следуйте моим инструкциям, и я скоро назначу другую встречу.
Его изображение попятилось к окну. Снова занавеси, казалось, растаяли, и он исчез. Он отключил проектор, сорвал свою черную маску и повернулся к нам, вытирая капли пота с лица.
– Что ж, – заметил он с большим удовлетворением, – я проверил Чандлера и узнал то, что хотел знать. Джентльмены из криминального треста ничего не узнали о телефоноскопе и никогда не узнают, потому что все, кто что-либо знает о нем, находятся вне их досягаемости.
– Но, – в замешательстве запротестовал Пристли, – как насчет мисс Стимсон и двенадцати мужчин, которые присутствовали на демонстрации в канун Нового года? Я думал, мы были убеждены в том, что они находятся во власти треста? Они сбежали?
– Наверное хочешь сказать, что ты был убежден, – усмехнулся Флекнер. – Они не сбежали. Они никогда не были похищены трестом по той простой причине, что я хорошо позаботился о том, чтобы они этого не сделали, похитив их первыми.
– Что! – воскликнул я. – Вы хотите сказать, что все это время вы знали, где была мисс Стимсон?
– Точно, – согласился он. – Мисс Стимсон так и не покинула это здание в ту ночь, когда я сказал, что отправил ее домой, пока вы с Пристли спали, и с тех пор она не выходила. Она в полной безопасности и чувствует себя комфортно, хотя и заперта. Видите ли, я снимаю четыре смежные квартиры в этом доме. Двенадцать пропавших джентльменов тоже здесь. Десять из них, ничего не подозревая, пришли в ответ на мое приглашение по телефону, о котором писали газеты, двое других задержались, так что их пришлось доставить сюда двум моим людям, Джеймсу и Джону, именно об этих инцидентах так мрачно рассказывали газеты. Безопасность всех нас зависела от таких мер предосторожности, не говоря уже об успехе моих будущих планов.
Чувства Пристли и меня были слишком смешанными и не позволяли нам высказаться. Мы уставились на профессора в изумленном молчании. Затем в мой разум вторглось еще одно предположение.
– А исчезновение фургона с сокровищами стоимостью в два миллиона долларов после того, как Чандлер был напуган? Это тоже было придумано вами? – спросил я.
– Верно, – согласился он. – Когда мы наблюдали за Чандлером, направлявшимся на встречу с фургоном с сокровищами, Джон и Джеймс, которые, кстати, являются опытными аэронавтами, находились в моем скоростном самолете в ангаре на крыше этого здания, готовые вылететь на место в тот момент, когда Чандлер
