Джока больше нет, и Бенхойл теперь принадлежит молодому Джону. Возможно, этот день был не только концом начала, но, если Джон решит продать все, он станет началом конца. Потребуется время, чтобы привыкнуть к этой мысли. Но в книге жизни Родди содержался единственный рецепт для решения подобных грандиозных проблем — действовать медленно и не спеша, без суеты, шаг за шагом, и никакого предвосхищения событий. Никаких поспешных действий. Жизнь сама расставит все по местам.
Родди посмотрел на часы. Они показывали половину первого. Его мысли переключились на остаток дня, и вдруг он вспомнил о едущей сейчас в машине молодой паре, собирающейся провести в Бенхойле пару дней. Об Оливере Доббсе, его подружке и их ребенке. Оливер ведь из тех мужчин, рядом с которыми всегда крутятся женщины.
Они могут приехать в любой момент, и это немного взбодрило его. День выдался печальным, думал Родди, но, закрывая окно, Господь обязательно открывает дверь. Он не был уверен, можно ли отнести эту старую мудрую пословицу к Оливеру Доббсу, но, понимая, что просто нет времени предаваться бесплодной скорби, нашел в этой мысли утешение.
Однако, подумав об утешении, он тотчас же вспомнил о физических страданиях, которые ему пришлось вынести в это утро.
А все его килт, юбка шотландского горца! Он не надевал этот костюм больше двух лет, но посчитал, что на похоронах хозяина Бенхойла обязательно должен появиться в килте. Утром, достав пропахший нафталином костюм из гардероба, он обнаружил, что юбка с трудом сходится у него на талии. Помучившись с застежкой минут пять, а то и больше, он вынужден был пойти в большой дом и обратиться за помощью к Эллен Тарбат.
Он нашел ее на кухне, одетой в иссиня-черный костюм, предназначенный специально для похорон, и в самой мрачной шляпке — впрочем, среди ее шляпок не было ни одной, которая не повергала бы в уныние, — уже прикрепленной к прическе огромной шляпной шпилькой с блестящей головкой из черного янтаря. Эллен оплакала смерть Джока вдали от посторонних глаз, в одиночестве, в своей спальне наверху. Теперь, осушив слезы, поджав губы, она протирала стаканы для виски, перед тем как расставить их на покрытом камчатной скатертью столе в библиотеке. При появлении Родди, придерживающего на талии юбку, словно банное полотенце, Эллен, произнеся, как он и предполагал, «я так и знала», отложила в сторону полотенце и отважно бросилась ему помогать и изо всех сил, таившихся в ее тщедушном теле, стала тянуть кожаные ремешки юбки, подобно худосочному конюху, пытающемуся затянуть подпругу на огромной раскормленной лошади.
Наконец, благодаря ее неимоверным усилиям, язычок пряжки вошел в последнюю дырочку кожаного ремешка.
— Есть, — торжествующе произнесла Эллен. Ее лицо раскраснелось, из пучка на голове выбилось несколько седых волосков.
Застывший со втянутым животом Родди осторожно выдохнул. Юбка охватила его живот, как хорошо затянутый корсет, но застежки удивительным образом устояли.
— Ну, слава Богу. Ты молодчина, Эллен.
Эллен поправила прическу.
— Если хочешь знать, тебе давно пора сесть на диету или отвезти костюм в Инвернесс, чтобы портной его расставил. Иначе рано или поздно тебя в нем хватит удар, и следующим похоронят тебя.
Разозлившийся Родди быстро покинул кухню. Застежки продержались все утро, но теперь, к счастью, он мог, наконец, избавить себя от мучений, поэтому Родди пошел к себе, скинул свой торжественный наряд и переоделся в самую удобную одежду.
Он уже облачался в старый твидовый пиджак, когда послышался шум подъезжающего автомобиля. Из окна спальни Родди увидел, как темно-синий «вольво» двигался по дорожке вдоль рододендронов и остановился прямо у кромки газона перед входом. Родди мельком взглянул на себя в зеркало, пригладил растрепавшиеся волосы и вышел из комнаты. Его старый пес Барни поплелся за ним. Он все утро провел запертым в комнате, и теперь ему очень хотелось на волю. Они вместе вышли со двора, как раз когда Оливер вылезал из машины. Родди пошел к нему, шурша гравием, и протянул руку.
— Оливер!
Оливер улыбнулся. Он нисколько не изменился, с удовольствием подумал Родди. Он не любил, когда люди менялись. На тот памятный обед на телевидении Оливер пришел в бархатном пиджаке и экстравагантном галстуке. Сейчас же на нем были выцветшие вельветовые штаны и большой не по размеру норвежский свитер, а в остальном он ничуть не изменился. Те же медно-рыжие волосы, та же бородка, та же улыбка.
Оливер пошел навстречу Родди. Лицезреть его, высокого, молодого, красивого, доставило Родди необыкновенное удовольствие.
— Привет, Родди.
Они пожали руки, Родди даже взял руку Оливера в обе руки, до того рад он был его видеть.
— Ну, как ты, дружище? Молодец, что выбрался. И точно в срок. Легко нас нашел?
— Без проблем. Мы купили в Вильяме топографическую карту и просто следовали красным линиям. — Оливер оглянулся по сторонам, окинул взглядом дом, лужайку, серую гладь озера, холмы вдалеке. — Классное местечко.
— Ты прав, замечательное. — Стоя бок о бок, они любовались пейзажем. — Не очень удачный для знакомства с ним день. Я просто должен был бы организовать для вас хорошую погоду.
— Погода нас не пугает. Несмотря на холод, все, о чем мечтает Виктория, это посидеть на пляже.
Тут Оливер вспомнил о своих пассажирах. Он собрался было пойти за ними, но Родди его остановил.
— Подожди секунду, старик. Мне надо тебе кое-что сказать. — Родди почесал в затылке, подыскивая нужные слова. — Видишь ли… — Но, поняв, что ходить вокруг да около не удастся, он перешел прямо к делу. — В начале недели скончался мой брат Джок Данбит. Сегодня утром в Кригане прошли похороны.
Оливер ужаснулся. Он уставился на Родди, стараясь переварить услышанное, затем произнес: «Боже мой», и в его голосе отразились все переживания, которые он испытывал в этот миг: сожаление и сочувствие, а также мучительное замешательство.
— Дорогой мой, не принимай близко к сердцу, я сразу тебе это сказал, чтобы ты правильно оценил ситуацию.
— Проезжая через Криган, мы удивлялись закрытым ставням, не понимая, в чем дело.
— Теперь знаете. Здешние жители привыкли отдавать дань уважения умершим, тем более такому человеку, как Джок.
— Прими мои искренние соболезнования. Когда это случилось?
— В понедельник. После полудня. Как раз в это время. Он прогуливался с собаками, когда у него случился сердечный приступ. Мы нашли его на лугу у ограды.
— И ты не мог связаться со мной и предупредить, чтобы мы не приезжали, потому что не знал, где я! Ну и ситуация!
— Я действительно не знал, где ты, но даже если бы знал, не стал бы звонить. Я так хотел тебя повидать, и был бы страшно расстроен, если бы вы не приехали.
