– Потом, – пожал плечами Дериц. – Посмотри, что там с Бэрдом. По-моему, ему здорово досталось.
Я резко обернулся. Света было мало, и я не сразу различил две фигуры в углу комнаты – Бэрда, скорчившегося на полу, и Иллари, разрезающего на нем кожаную куртку.
– Чепуха, – услышал Дерица офицер. – В бок, и неглубоко. Не беспокойтесь, ваша милость, я справлюсь.
– Куда там, – мрачно отозвался Иллари, освобождая мне место возле раненого. – Придется зашивать.
– Сперва повязку, – сказал я. – Да, пистолетная пуля, тяжелая, по касательной. Из кремневки, что ли?
– Вон, – протянул руку Бэрд, указывая на двухствольный пистолет, валявшийся неподалеку от него. – Взял бы он чуть левее, и все – кишки на улицу…
– Крови много, – сказал я, накладывая бальзам на повязку. – Надо, чтобы остановилась. Надо на корабль… скорее.
Кажется, я говорил бессвязно, как помешанный, но никому и в голову не пришло удивиться – мы все, за исключением, пожалуй, Иллари, были слишком потрясены этой скоротечной схваткой, в которой только что полегли шесть человек.
– Рейли! – гаркнул Иллари, задирая голову к потолку.
Сверху донеслась возня, и в люке появилась голова матроса.
– Рейли кончился, ваша милость.
– Как? – не понял Иллари. – Свалился, что ли?
– Нет, – печально проговорил матрос. – Стрельнул кто-то снизу. Свалился-то он уже потом… кончился он. Я посмотрел, когда утихло.
Иллари тяжело провел рукой по лицу.
– Славный был парень. Спускайся сюда. Сейчас пойдем вниз, посмотрим, что у нас там с сокровищами…
– Поищите мне там какой-нибудь мешок, – глухо проговорил Энгард, приноравливаясь срубить голову еще одного мертвеца, первым получившего нож.
– На кой тебе этот товар? – изумился я.
– Покажу покойному дедушке! Св-вятые и грешники, наделали дел! Вот наделали!
– Мы, что ли, наделали? – мрачно изумился Бэрд.
– Раньше надо было, – буркнул Энгард.
– Что – раньше? Раньше сдохнуть?
– Раньше прыгать… э, да что теперь! Теперь у нас на руках куча покойников, которые, как известно, сказок не рассказывают. Теперь, будь я проклят, сказки придется рассказывать мне. А за это слушатели накидают мне полную шляпу медных монеток! А!
Его сабля со стуком отделила голову у последнего из ценных мертвецов, и Энгард аккуратно сложил свою страшную добычу под окном.
Убедившись, что обильно наложенный бальзам почти остановил у Бэрда кровотечение, я наконец выпрямился и решил заняться своим другом графом, но тот, отстранив меня, вдруг шагнул в темный угол комнаты, где стояла большая деревянная кровать, и вытащил что-то из-под грязной, засаленной подушки. Это «что-то» оказалось большой кожаной сумкой с парой серебряных замочков. Я подошел поближе, и в этот момент мой взгляд почему-то упал на кинжал, так и оставшийся зажатым в руке, которую я отрубил у высокого. В тусклом свете единственной свечи он показался мне каким-то необычным, и я нагнулся, чтобы поднять свой трофей.
И едва сдержал крик.
Отвернувшись к стене, я с омерзением вырвал его из мертвых пальцев, наскоро отер с лезвия кровь – вероятно, кровь Энгарда – и тотчас же сунул кинжал в голенище сапога, подальше от чужих глаз. Кажется, у меня на лбу выступили капельки пота.
Энгард, не обращая на меня ни малейшего внимания, бесцеремонно взломал замки своим матросским ножом и распахнул сумку. В руки ему выпали несколько заклеенных пакетов разного цвета и размера. Он было собрался уже сорвать первую попавшуюся печать, но тут снизу появился мокрый от пота Иллари.
– Поехали отсюда, – сказал он. – Мы уже все загрузили.
– Мешок принесли? – спросил Энгард, вешая сумку себе на плечо.
– Держи! – Иллари незаметно перешел на «ты», но Энгарда это совершенно не смутило. Он взял мешок и принялся складывать в него мертвые оскаленные головы.
– Золото вы погрузили, – сказал он между делом, – а трупы?
– Трупы?
– Да, академик, трупы. Мат, ты у нас последний живой… так что придется тебе немного повозиться. А я пока спущу вниз раненых.
Трупы, сказал я себе. Что ж, теперь, кажется, меня уже и трупами не испугаешь. С чего бы, собственно? Подумаешь, стащить вниз шестерых здоровенных мужиков и погрузить их в телегу. Главное, чтобы у меня хватило сил зашить Бэрда… и Ланни тоже, с его культяпками… потом. И еще посмотреть, что там с окровавленным Энгардом… трупы… так, за рученьки его, поехали…
Когда наша повозка, загруженная весьма странным сочетанием товара – груда мертвецов (три головы отдельным списком) плюс двенадцать небольших, но увесистых сундучков да четыре тяжеленных, будто кара небесная, кожаных баула, – достигла наконец злополучного мыса, небо на востоке уже приготовилось светлеть.
Поглядев на хронометр, я решил, что удар, полученный при наезде корабля на мель, не прибавил мне здоровья. Мне казалось, что вся битва плюс последовавшие за ней события уложились максимум в полчаса, а на самом деле мы провозились часа три, а то, может, и больше – я плохо помнил, когда смотрел на циферблат в последний раз.
Море вокруг пыхтящего и содрогающегося корабля показалось мне каким-то непонятно черным. Хлопая глазами, я разглядел, что волна неторопливо выбрасывает на берег все новые и новые клочья какой-то темной пены, в которой то и дело попадаются маленькие камешки.
– Я же говорил, что это не уголь, а дерьмо, – вдруг пробурчал Иллари. – Одна пыль, будь я проклят! Даже дым от него дерьмового цвета. Эй, Дериц, мертвечину когда топить будем – сейчас или в океане? Э?
Граф Энгард Дериц не отвечал. После того как я – опять в тряске! – кое-как перевязал его многочисленные, но, к счастью, неглубокие порезы, он выхлебал целую склянку одурманивающего настоя и, преисполнившись чувством выполненного долга, потерял сознание.
– В океане, – решил я. – От греха подальше. Как ты думаешь, Тило стащит корабль?
– Да он уже почти стащил, – махнул рукой Иллари. – Ты же видишь, он сбросил почти весь уголь, а у нас его были полные ямы. Матросы, наверное, чуть с ума не сошли – перетаскать за три часа такую прорву мешков.
– Как могли они успеть?
Иллари негромко рассмеялся и похлопал меня по плечу:
– Разумеется, Тило скинул ровно столько, сколько было нужно. То есть не так уж и много, сели-то мы так, чуть-чуть…
«Но все-таки сели, – с горечью подумал я. – И шхуна ушла… и кстати, а почему их было двое? Почему двое, а не четверо, а?»
Часть вторая
Глава 1
Покойников мы утопили далеко в океане, привязав к каждому по тяжеленной балластной чушке. Я очень хотел утопить и фургон, но подтащить его к кораблю не было никакой возможности, и поэтому пришлось оставить его на берегу. Лошадей, правда, я выпряг и отправил на прогулку. Возможно, они вернулись в монастырь, а может быть, разбрелись кто куда – второй вариант был более предпочтительным, но обо всем этом я уже не думал. У меня просто не было сил. К счастью, «зашивать» мне никого не пришлось, поскольку на борту выяснилось, что во время моего отсутствия Иллари нанял опытного врача, к которому и отправились наши раненые.
Когда «Брин» наконец сполз с мели и взял курс в океан, я устроил короткое импровизированное совещание – следовало срочно решить, куда плыть дальше.
Ланни, крепко накачанный болеутоляющим, попросил, чтобы мы доставили его хотя бы назад, к маяку, но этот вариант я отмел с ходу – я боялся лишний раз показать там свою задницу, и поэтому в конце концов было решено, что утром мы высадим его на побережье залива, в окрестностях одного из больших городов, откуда он легко доберется домой на любой лохани с паломниками.
– Твою долю я передам Каану, – сказал я ему. – А ты, будь добр, отслеживай ситуацию на острове и отправляй на его адрес подробные отчеты о происходящем. Кажется, тут сейчас заварится интересная каша.
Искалеченный Ланни горько вздохнул и посмотрел на свою забинтованную руку.
Врач зашил ему изувеченные пальцы и пообещал, что неприятностей с ними быть не должно, но я прекрасно понимал его состояние – теперь господин Ларго никогда не забудет эту проклятую ночь на мельнице. И зачем я потащил его с собой? Вряд ли его учили фехтованию так, как Энгарда…
А граф Дериц благополучно валялся в одной из пустых кают – он ненадолго очухался в руках нашего нового доктора, потребовал рому, после чего снова закрыл глаза и попросил не беспокоить его до утра. Куда мы плывем, что с нами будет – хоть пожар, все завтра! Я ему позавидовал. Хотя, как это ни странно, после рассветного ужина и бокала крепкого вина я почувствовал себя значительно лучше и приготовился к длинному разговору с Иллари, который, как я догадывался, должен был состояться прямо сейчас…
Отправив Ланни в каюту, я вытащил из шкафчика графин хорошего вина и принялся раскуривать трубку. Через минуту вернулся и наш академик, поднимавшийся на палубу для разговора с Тило. Выглядел он задумчиво. Не говоря ни слова, Иллари подошел к креслу, в котором валялась захваченная Энгардом кожаная сумка, и вытряхнул из нее содержимое. Я внутренне напрягся и вытянул шею, разглядывая свалившиеся на стол бумаги. О сумке я забыл – а Иллари, пожалуй, показывать ее не стоило. Но теперь уже было поздно, я сам принес ее в кают-компанию и бросил в это злополучное кресло! Иллари поднес к глазам один из пакетов, поморщился, швырнул его на стол и взялся за другой, самый толстый и лишенный печатей – вместо них он был простеган красной шелковой нитью, концы которой сходились в маленьком восковом конусе с завитушками.
