На столах были составлены в стопки немытые алюминиевые тарелки, свалены в кучу ложки и несколько разделочных ножей. Все это было похоже на рыбацкий лагерь с той лишь разницей, что вокруг было полно мусора, как на помойке. Да и тролли – настоящие сухопутные крысы. Дети суши всегда стараются держаться подальше от любого водоема и никогда по доброй воле не подойдут даже к луже. Значит, кто-то смог их заставить находиться рядом с озером? Кто-то грозный и влиятельный, кому отморозки не посмели отказать?
Палатки не представляли собой ничего интересного. Обыкновенные брезентовые тенты на веревочных растяжках, привязанных к колышкам, почти белая ткань, выгоревшая на солнце. Вдалеке по озеру лениво плыла цепочка лодок, низко сидящих в воде. Между ними тянулся невод. На поверхности была отчетливо видна его верхняя граница, обозначенная белыми буйками. Они плыли над водой, как чайки, изредка резво ныряя в глубину, но тотчас всплывая на поверхность.
У обреза воды на шестах из срубленных тонких стволов березок сушились сети, образуя причудливый лабиринт, колышущийся на ветру. Колья втыкали без всякого порядка, как бог на душу положит, а потом натягивали между ними сети. Рядом с сетями лежала перевернутая вверх дном шестивесельная лодка с большой пробоиной по центру днища.
Тем временем тролль вытащил из котла импровизированную поварешку. Он решил снять пробу с еды, осторожно облизав острые шипы. Налетевший порыв ветра донес до разведчиков тошнотворный запах пахучего варева. Сразу же захотелось зажать нос и бежать без оглядки. Задов уткнулся носом в траву и начал дышать ртом. Остальные разведчики терпели, боясь пошевелиться, чтобы ненароком не выдать себя. Ветер поменял направление, и дышать стало легче, только в горле немного першило. Лева поднял лицо из травы. Он перевернулся на бок и вальяжно лежал, опершись на локоть и жуя травинку. Петруха протянул к нему руку. Стажер хотел сорвать ягоду клюквы с веточки, воткнутой в папаху, но, наткнувшись на Левин принципиальный взгляд, передумал.
Кузнецов с удивлением рассматривал открывшуюся взору картину. Он привык, что во вражеском тылу десант работает бесшумно и скрытно, не оставляя после себя следов. Его вообще как бы не существует в природе. Никаких костров, пустых консервных банок, сломанных веток, сорванной паутины. О том, чтобы закурить, не могло быть и речи. Об этом можно было только помечтать, но не вслух, а про себя. Чужаки же орудовали на берегу как у себя дома, без оглядки или намека на осторожность. Разведгруппа Кузнецова, наоборот, была вынуждена вести себя на своей территории как в глубоком вражеском тылу. Английская поисковая экспедиция чувствовала себя вольготно и обустроилась на берегу с незамысловатым намеком на комфорт. То, что это были англичане, не вызывало сомнения. Тролли были исконными обитателями Туманного Альбиона.
Увиденное вызвало у Николая легкую оторопь и глухое раздражение. Расклад не устраивал разведчиков, и надо было срочно менять обстановку в свою пользу.
Заросший густой шерстью повар снял с головы давно не чищенный шлем и зачерпнул им густое варево. Шумно отфыркиваясь, он начал хлебать тошнотворную похлебку, запрокинув голову. Было хорошо видно, как двигается кадык на мохнатой шее. В несколько мощных глотков импровизированная посуда была опорожнена. Грязные миски на столе тролль проигнорировал, наверное, побрезговал. Удовлетворенно рыгнув, кашевар водрузил шлем обратно на макушку. Склонив голову набок, он с блаженной улыбкой прислушивался к своим ощущениям, ласково поглаживая широкой пятерней пузо, выпирающее из-под фартука. Тролль, похоже, собрался опять снять шлем, чтобы побаловать себя очередной порцией добавки, но его планы нарушил высунувшийся из ближайшей палатки рыцарь в полном боевом облачении. Доспехи сверкали, как хорошо начищенный самовар у хозяйки, ожидающей гостей.
Лагерь не был безлюден, как могло показаться со стороны. Тролль заметил рыцаря и поспешно отдернул лапу от шлема. Он схватил палицу, которой мешал варево и попытался браво отсалютовать. Приветствие чуть не закончилось увечьем. Повар чудом не выколол себе правый глаз острым шипом, отделавшись громким гулом в ушах от молодецкого удара палицей по шлему.
Рыцарь собрался что-то сказать и даже успел открыть рот, но тут шаловливый ветерок шибанул в лицо благородного воина ядреным запахом полевой кухни. Бронированный командир поспешно опустил лязгнувшее забрало и, зажимая прорези шлема латными перчатками, поспешно скрылся в палатке. Судя по звукам, доносившимся изнутри брезентового домика, его тошнило. Успел он снять шлем или нет, неизвестно.
Лагерь поражал безлюдьем. Не было видно ни часовых, ни патрулей. Похоже, вражеская экспедиция была уверена в своей безнаказанности. А может, остальных, свободных от лова чудо-рыбы, разогнал запах стряпни? Сомнений в том, кого ловили конкуренты в Заповедном озере, у разведчиков не было. Судя по всему, волшебную щуку поймать пока не удалось.
Взгляд Кузнецова зацепился за необычное сооружение. Из песка торчала выложенная из небольших валунов двойная спираль, около десяти метров в диаметре, образуя примитивный лабиринт. Со стороны было хорошо видно, что, если двигаться между извивами каменного серпантина, идущий пройдет почти полный, но так и не замыкающийся круг и попадет в центр лабиринта – в тупик, откуда уже нет выхода, кроме как повернуть обратно. Точно посередине возвышалась подкова из пяти черных камней высотой в человеческий рост, стоящих вертикально. Черные монолиты да и все остальные валуны густо поросли цветущим вереском и медовым лишайником. Такая растительность никогда не водилась в местных широтах и была характерна скорее для Англии или Шотландии. Камни и облюбовавшая их флора были чужеродным вкраплением в природу Заповедного озера, внося своим присутствием диссонанс в красоту таежного края. Незамысловатая конструкция из булыжников как бы вбирала, втягивала в себя взгляд. Кузнецов тряхнул головой, отгоняя наваждение. Он заметил, что Ермак и Задов тоже стараются не смотреть в сторону лабиринта. Для чего он был устроен? Какую задачу ставили перед собой неведомые военные архитекторы? Вопросов накопилось много. Осталось найти того, кто все объяснит.
Подробные ответы на остальные вопросы им мог дать только «язык». Кузнецов лихорадочно прокручивал в голове варианты захвата. Полевой лагерь только на первый взгляд выглядел пустым. В обманчивости безлюдья они успели убедиться, когда из палатки выглянул рыцарь в полном латном облачении. Чтобы вступить в бой, ему достаточно вытащить меч из ножен. А хорошая броня легко выдержит очередь из автомата. С такими ввязываться в ближний бой – себе дороже. Еще не факт, что тролль, готовивший вонючую баланду, не являлся приманкой. Не стоило сбрасывать со счетов возможность замаскированных «секретов» в густых зарослях, окружавших лагерь со стороны леса. Чтобы импровизировать, Николаю был нужен шаг со стороны врага. Ну, хотя бы шажок. И этот шаг сделал незадачливый повар. Тролль уже собрался зачерпнуть снятым с головы шлемом вторую порцию, как его скрутило в три погибели. Выпавший из лап шлем, заменявший посуду, откатился по песку в сторону от котла. До разведчиков, схоронившихся за кустом боярышника, донесся печальный звук «у-урр». Определить, урчит ли это похлебка в животе у тролля или это стон сквозь стиснутые клыки, было нельзя. Наблюдая картину переваривания, Задов вполголоса прокомментировал: «Посолить забыл. Так всегда с Хохелом бывает, когда он еду в офицерской столовой готовит. Главное в этом деле – специй и перца побольше сыпануть, тогда есть можно. Во-о-от, сейчас в сортир побежит».
Николай приложил палец к губам. Он не мог позволить Леве нарушить маскировку группы. В голове обер-лейтенанта созрел план. Осталось только воплотить его в жизнь, но это уже было делом техники и сноровки.
В подтверждение Левиных слов жертва собственной стряпни и обжорства метнулась в сторону леса. Тролль быстро ковылял на трех лапах, четвертой бережно придерживая живот. Потом он выпрямился и перешел на неровный бег, срывая по пути широкие лопухи. Не сбавляя скорости, повар вломился в кусты, над которыми виднелась остроконечная крыша шалаша, служившего походным туалетом.
Командир группы махнул рукой товарищам, подавая условный сигнал «за мной», и пополз в сторону шалаша, где уединился незадачливый повар.
– Будем резать? – деловито осведомился Задов, вытаскивая из кармана бриджей маленький перочинный ножик. Вместо лезвия Лева выдвинул штопор. Иногда руки у него действовали самостоятельно, повинуясь глубинным сигналам мозга. Дрессировщик Дуров называл это условным рефлексом.
– Будем брать! – прошипел Кузнецов, недовольный излишней болтливостью подчиненного.
Командиру группы часто приходилось брать «языка» еще во время войны. Он выполнял эту важнейшую для разведчика работу и самостоятельно, и вместе с партизанами. Самыми урожайными местами были мусорники и отхожие места. Несмотря на строгие предупреждения, записанные в инструкциях и изучаемые во всех армиях мира, военнослужащие постоянно повторяют одну и ту же ошибку: об этих самых местах вспоминают по мере возникновения потребности в них, забывая немедленно после использования. Невозможно подсчитать, сколько вояк было похищено при посещении мест общего пользования. Служивый человек отлучался на пять минут и исчезал навсегда.
