Я немного проехался змейкой, сдал раза три назад и быстро привык к управлению. В это время команда помощников готовилась к съёмкам. Здесь я впервые увидел систему «Стедикам» — носимую систему стабилизации съёмочной камеры для кино— или видеосъёмки в движении. Её изобрели всего год назад и уже активно использовали на съёмках. Эта система обеспечивала настолько плавное движение съёмочной камеры, что при просмотре полученного изображения у зрителя создавалось ощущение полёта. При этом камера крепилась к торсу оператора, который мог свободно перемещаться в любом направлении. Закреплённый на транспортном средстве, «Стедикам» гасил любую тряску, обеспечивая качественное изображение.
Ну что ж, мы с Солнышком готовы и можно начинать. Включили фонограмму и мы поехали. Впереди двигалась автоплатформа и два оператора снимали нас с разных точек. Второй оператор попутно снимал мелькавшие боковые виды природы и холмов. Съёмку сзади мы решили сделать при возвращении на исходное место, чтобы Солнышко уже оттуда пела английскую версию песни. Потом мы на обратном пути снимали нас сзади. Когда вернулись на отправную точку, то стали снимать английский вариант песни. На это у нас ушло сорок пять минут. Главное, что в конце Тедди показал всем поднятый вверх большой палец правой руки, что означало, что всё получилось классно.
Затем мы поехали к морю. На нас все, сидящие в проезжающих навстречу машинах, оборачивались, узнавая сначала автомобиль, а потом уже нас. Когда мы подъехали к злополучному мосту, там уже была куча полицейских машин и карет скорой помощи. На нас даже не обратили внимания в этой суете. Ну и отлично, никто ни о чем не догадывается и никогда не догадается. Главное, мне не пришлось использовать ни Беретту, ни Вальтер. Нас, конечно, могут потом в Париже опросить полицейские, но все наши честно скажут, что никто ничего не видел. И это будет абсолютной правдой, которую подтвердит даже детектор лжи, если на таковой их всех отправят.
Далее мы все вернулись в Ниццу, где на Английской набережной мы должны были снимать бухту с яхтами и то, как мы гуляем с Солнышком на её фоне. Вот тут зевак собралось столько, что местным полицейским даже пришлось придти нам на помощь. Они оперативно огородили территорию съёмок специальной лентой, как будто это было место преступления и никого за неё не пускали. Здесь мы долго не задержались, хотя радостная толпа и пыталась нас не отпустить. Им очень понравилось, что всемирно известная группа «Demo» приехала снимать свой клип именно в их город. Мы их поблагодарили за гостеприимство, посылая всем воздушные поцелуи. Я думаю, что когда нас опять пригласят на гастроли во Францию, вторым городом, после Парижа, в котором мы захотим дать несколько концертов, будет, конечно, Ницца.
Наш путь лежал в сторону причала, где стояли катера. Нам предложили на выбор три катера, из которых я выбрал один, очень похожий на тот, который был в клипе In-Grid. Вот тут начались небольшие проблемы. Солнышку никак не удавалось научиться плавно управлять катером и тогда мы пошли на хитрость. К ней в ноги посадили низкорослого юнгу, который и рулил. Его не было видно со второго катера, где находились наши камераманы, так что всё получилось замечательно. Я даже в одном из сувенирных магазинчиков умудрился купить качающегося человечка, которого обычно автолюбители крепят себе на торпеду. Получилось повторить замечательную идею, которая была использована в оригинальном варианте этого клипа. Даже у Тедди это вызвало неподдельный восторг, что уж говорить об остальных.
В конце съёмок меня связали и положили в задней части катера, которую называют кормой. Съёмочная группа при этом ржала во весь голос, что мешало Солнышку делать серьёзное лицо. После каждого дубля она начинала заливаться смехом, видя мою физиономию с кляпом во рту, но потом, отсмеявшись, снова продолжала играть роль брошенной мстительной любовницы.
Ну вот и всё. Тедди довольно улыбнулся и сказал, что на сегодня хватит.
— Я проголодалась, — заявила моя несостоявшаяся мстительница, только пять минут назад желавшая меня утопить.
— Я тоже не отказался бы чего-нибудь перекусить, — ответил я и показал рукой в сторону ресторана под простым и лаконичным названием «Nice».
Мы туда завалились всей нашей дружной компанией, чтобы поесть и отметить окончание съёмок. Посетители ресторана нам улыбались, уже наслышанные о том, что недалёко от них группа «Demo» провидит съёмки своего клипа. После обеда мы пошли купаться на море и целый час плескались в его тёплых водах.
А потом мы отправились в риелтерское агенство, чтобы посмотреть виллы, которые были выставлены на продажу. Все были очень красивые, но ни к одной у меня не лежала душа. Но тут я случайно увидел фотографию, лежащую на столе у агента.
— А вот эта продаётся? — спросил я.
— Она начнёт выставляться на продажу только через месяц. Там решается вопрос с наследством, поэтому ещё не оформлен переход собственности на нового владельца. Но если вы хотите, то мы можем составить предварительный договор о намерениях. И тогда вы первым сможете её купить.
— Сколько она будет стоить?
— Миллион двести тысяч долларов. Новый владелец живет в США и хотел бы получить деньги в долларах.
— Я согласен. Составляйте договор и приложите к нему как можно больше её фотографий. Мы сейчас улетаем, а когда мы её будем покупать, тогда и посмотрим вживую. Вот координаты моего доверенного человека, его зовут Стив. Свяжитесь с ним, как только все вопросы с наследством будут решены.
Солнышко сидела не дыша, не веря своему счастью. Собственная вилла в Ницце — об этом она только сегодня утром начала мечтать, а уже через четыре часа её мечта сбылась. Если бы не народ вокруг, она бы запрыгала от радости и стала бы меня целовать. Но сдержалась. Я видел, каких усилий ей это стоило.
А дальше мы направились в аэропорт и вся процедура повторилась, только в обратном порядке. В самолёте мы с ней мгновенно уснули, даже не дослушав, что нам говорил Тедди. И проснулись, когда Жан объявил о снижении.
— Ну вы и спать горазды, — сказал нам Тедди, когда увидел, что мы открыли глаза.
— Извини, — ответил я за себя и за Солнышко. — Напряженный был день. Мы-то почти час купались, а вы просто лежали и дремали на солнышке.
— Забыл тебя спросить. Ты пока ходил около моста, наверняка что-то сочинил?
— Ты прав. Я сразу пошёл к вам на встречу, когда понял, что мост нам не пригодится. Я специально вышел, чтобы подумать о новой песне. Когда вокруг никого нет, мне лучше думается. Идея возникла ещё по дороге, но шум в машине и разговоры мне мешали. Поэтому я вышел и допридумывал песню. У тебя есть с собой ручка и листок бумаги?
— Есть. Держи.
И я написал слова очень танцевальной и зажигательной песни немецкой группы «Scooter» 1998 года «How Much Is The Fish?». Они с Лиз второй раз видели, как я пишу песни.
— Вот, — ответил я, показывая текст песни, — слова готовы. Музыка у меня в голове. Мы сегодня на час раньше поедем в «Pavillon de Paris» и там отрепетируем её перед концертом. И это будет настоящая танцевальная бомба. Её будет танцевать вся Европа.
— Ух ты, — сказала Солнышко, так как уже прекрасно знала, что если я говорю, что это бомба, то так оно и будет. — И в каком отделении концерта ты её исполнишь?
— В первом, самой последней. То есть после «Belle». Я видел, что публика ещё хочет танцевать, скопившись у сцены. И это только женщины. А моя новая песня заставит танцевать и мужчин. Так что Париж вздрогнет от наших песен.
Тедди и Лиз сидели зачарованные, а Солнышко от избытка чувств поцеловала меня в щеку. Она интуитивно понимала, что необходимо внести в наше выступление больше драйва и именно это я и сделал.
У выхода из парижской «шайбы» нас, после посадки, встречал наш Мерседес, а остальные расселись по своим машинам и мы поехали в отель. Как только мы появились и поднялись в номер, пришёл Стив и сообщил:
— С контрактом я разобрался, — сказал он, выкладывая документацию на стол в кабинете, куда мы перешли, чтобы не мешать Солнышку раскладывать и развешивать свои новые вещи. — Барон Ротшильд предложил тебе просто шикарные условия. Видимо, в благодарность за своё спасение.
